Ещё несколько месяцев назад по городу и ближайшим посёлкам прокатилась волна казней. Всё началось из-за нескольких юных девочек, поставивших округу на уши заверением, что их посещает бес. Щипает, лишает возможности дышать, наводит порчу и подчиняет своей воле. Диагноз ― одержимость дьяволом. Медицина последнего поколения, что уж там.

Тогда и начался кромешный хаос, в котором женщин начали повально обвинять в колдовстве, судить и прилюдно вешать. Девушки боялись выходить на улицы и просто здороваться с соседями. Всего одно неверно брошенное слово, на тебя тычут пальцем и вот ты уже в темнице, ждёшь незавидной участи.

Всё усугубилось, когда появились первые признания осуждённых в том, что они действительно занимались чёрной магией. Правда это или выбитая пытками ложь никто не разбирался, хоть слухи ходили самые разные. Факт оставался фактом ― число "одержимых" росло, арестованных становилось всё больше, а казнённых насчитывались десятки и десятки.

Карали без разбору. Даже местному священнику досталось, у которого до этого была бесподобная репутация, но который усомнился в подлинности показаний самых первых одержимых девочек. Лишь после расправы над ним, потому что по-другому это было нельзя назвать, у населения тоже начали появляться сомнения.

Шёпот перерастал в уверенность. Главный пастор, заведующий пуританской общиной, терял контроль. Тогда одна из малолеток не выдержала давления и созналась, что действительно оклеветала свою служанку-рабыню. Обиделась на неё за какую-то ерунду.

Настоящая дикость, от которой волосы вставали дыбом. Только подумать: из-за заигравшихся дурочек, испугавшихся покаяться в собственном вранье, сломалось столько судеб, а люди сорвались с цепи, превратившись в бешенных шакалов, жаждущих крови и расправы.

Сейчас город только-только начинал приходить в себя, несмотря на то, что в темницах до сих пор сидели осуждённые. Амнистировать их не торопились, ссылаясь на кучу шатких аргументов, включая неоднозначные показания с допросов.

Но Кэт не сомневалась, что это уже вопрос не нравственности, а политики. Верхушки власти никогда не признаются, что были не правы. Иначе это пошатнёт их авторитет. Виновницам малолетним тоже ничего не грозит. По той же причине. Ну и из-за того, что они были близки к семье пастора.

Столько моментов и столько незначительных деталей по свежей памяти: места, имена, пароли, явки ― очень необычно слышать всё из первых уст, от, считай, непосредственных очевидцев, а не читать сухие нарезки "Салемского процесса" из интернета.

Интернет. Боже, как она скучала по нему. Больше, чем по нормальному душу. Мыться в лохани, как оказалось, не такое уж и сложное дело, быстро привыкаешь. Что ни говори, а человек имеет свойство приспосабливаться к любым условиям. Да и новая реальность имела некоторые прелести.

Однако домой очень хотелось: к привычному и рутинному. К друзьям. К родителям, с которыми пускай у неё давно не клеились отношения. Ко всему, что прежде казалось обыденным, а теперь грело сердце приятными воспоминаниями. Порой накатывала такая тоска, что хотелось волком выть и кусать в мясо руки.

Спасала лишь призрачная надежда, что рано или поздно всё вернется на круги своя. Не доживать же ей остаток жизни здесь, в условиях полной антисанитарии. Хотя, говорят, тут опиумом лечатся. Звучит интригующе…

***

Канун Всех Святых, он же Хэллоуин, отмечающийся в конце октября. В её мире для девушек это не более чем повод разодеться шлюшной медсестричкой или секси-полицейским, чтобы, наплевав на мораль, оторваться на полную катушку. Для парней и того проще: возможность перепихнуться с кем-либо в туалете ночного клуба.

Здесь же, в Салеме, это важный религиозный праздник для отпевания душ недавно усопших. После недавней трагедии особенно значимый. Целый день в церкви проходили мессы. Кэтрин даже ради интереса сходила на одну; умудрилась уснуть, чем навела шороху. Пришлось быстренько линять от осуждающих взоров. Пока не грянула божья кара.

После по улицам шло многолюдное процессное шествие, а к вечеру на главной площади развернулась целая вечеринка с балом-маскарадом. Народу собралось столько, что не протолкнуться. Танцы, живая музыка, развлекательная программа с театральным представлением под установленным шатром, цветочные гирлянды, горящие свечи и бесплатные угощения.

Именно на последнее Кэт, по сути, и клюнула. Халява такая халява. За долгие недели пребывания здесь ей ещё не удавалось отведать местных сладостей вроде котиньяка, пастилы или запечённого яблока в карамели. Поэтому этим вечером вкусовые рецепторы, соскучившиеся по фруктозе, поистине ликовали.

– Это просто изумительно, ― подтирая с губ сахарную пудру улыбнулась она мужичку в годах, угостившего её рахат-лукумом.

– Восточные лакомства. С трудом достал у морских торговцев. Хотел вот попробовать воспроизвести рецепт в своей кондитерской. Не желаете как-нибудь заглянуть, отведать?

Никакого флирта, чистый бизнес. Сегодня дегустация в честь празднества ― завтра новые клиенты.

– Обязательно! ― от такого предложения она бы точно не отказалась, а уж то, что у неё нет средств на такие покупки дело десятое. Что-нибудь придумает.

Во всяком случае пока что ей везло на скромные подарки и маленькие, но приятные знаки внимания вроде бархатной чёрной маски, в которой она сейчас была. Наверное, из-за внешности. Красота и молодость всё же оружие массового поражения, открывающее любые двери.

– Милое дитя, не хочешь погадать на суженного? ― окликают её в какой-то момент.

– Бабуль, не опасно заниматься такими вещами сейчас, когда ведётся охота на ведьм? ― удивилась Кэтрин, подходя к сухонькой старушке в тёмном плаще, стоящей возле наполненной водой деревянной бочки. После историй о том, что за одно только курение трубки и склочный характер местную жительницу обвинили в колдовстве, такая картинка действительно смотрелась неуместно и странно. Однако сейчас на старушку даже и не смотрели, спокойно проходя мимо.

– Да разве ж это магия, милое дитя? ― расплылась в улыбке та. ― Обычное баловство, потешить себя. Так что, не желаешь узнать первую букву имени любимого?

– У меня его нет. Да и не верю я в эти глупости.

Сказала та, что как бы перенеслась на триста лет в прошлое, ага.

– Попробуйте, разве с вас убудет? ― раздался сзади знакомый мужской голос. Хоть лицо молодого человека тоже закрывала маска, но Кэтрин сразу узнала его. Её знакомый из кабака. Тот, что тогда вступился за неё.

Узнаёт ли он её? В этот раз она выглядит более презентабельно, не такой замухрышкой.

– Я же сказала, мне это не нужно.

– Боитесь?

Это он на слабо её решил взять?

– Что нужно делать? ― спросила Кэт старушку, на что та проворно вручила ей свечу, подожгя фитиль от собственной.

– Дай воску расплавиться и вылей его на воду.

Кэт, пожав плечами, послушно стояла, разглядывая пляшущий огонёк и дожидаясь пока в углублении соберётся жидкая лужица, после чего перевернула свечу над бочкой. На водной поверхности капли растекались и расползались в разные стороны, принимая хорошо узнаваемые очертания.

– Д (прим. авт.: с учётом того, что герои у нас не русского происхождения и сюжет разворачивается в американском городке, речь разумеется идёт о английской букве "D"), ― наконец, изрекла старушка, но Кэтрин и сама это видела.

– Что ж, ждём, когда этот таинственный "Д" появится, ― развела руками Кэтрин, оборачиваясь к парню. ― Вы таких не знаете?

– Есть у меня один на примете. Знаете, что? Я тоже хочу попробовать.

– Ну, это уже без меня, ― помахав на прощание новому-старому знакомому, она пошла дальше, перебирая в уме всех своих знакомых. Кандидаты находились, но ни один не подходил под звание "суженного". Ну вот, теперь ходи и думай. Вот поэтому она не любит подобные гадания, и раньше никогда ими не баловалась.