Что? У меня намечаются разборки? Как в добрые школьные времена. В груди приятно подпрыгивает и я, махнув Сане рукой, выхожу в летний теплый вечер, подсвеченный яркими звездами.

Глава 13. Алиса

Смотрю ему в спину.

Он такой крупный, а ступает бесшумно и мягко. Под моими же ногами скрипят мелкие камешки с песком.

Слева у соседского гаража, заросшего густой высокой травой, стрекочут громкие цикады, а через дорогу в камышах перекрикиваются лягушки.

Юдин сегодня в светлых джинсах, которые удачно облепили его зад, и в синей футболке. Я давно заметила, что он не заморачивается с выбором одежды, но этот пофигистский стиль ему удивительно подходит.

Не дойдя до фонарного столба пару метров, Андрей останавливается и оборачивается ко мне. Складывает руки на груди, отчего мышцы на предплечье напрягаются и цепляют мое внимание. Я знаю, какие они твердые на ощупь, но принципиально гоню из головы мысли о том, что между принятием душа и сном я думала о наглом медведе.

Всё остальное время я старалась вытравить воспоминания о том вечере, прозябая целыми днями на шезлонге под палящим солнцем. И спасибо отцу, в нашем доме нет бассейна, поэтому мне легко удалось абстрагироваться на неделю от всех, в том числе пропасть из соцсетей и потеряться даже для Сани.

Когда я была маленькой, со стрессом мне помогало справляться полное одиночество. Первый раз об этом я узнала в двенадцать лет, когда потеряла маму. После совершеннолетия отстранённость я заменила сексом и скоростью, которые стали моей постоянной зависимостью. Я считала, что в этой жизни меня больше ничто не сможет напугать, но тот вечер разрушил мои стойкие уверования. Не помню, про какой инструктаж говорил Юдин, но на первом занятии я делала всё, что угодно, кроме попыток вникнуть в то, о чем толковал ненавистный тренер.

Я хотела над ним подшутить, притвориться, что тону, и повеселиться. Но сама не поняла, когда мои шутливые барахтанья вышли из-под контроля, и всё стало происходить на самом деле. Это как в страшном сне: вроде ты участник происходящего, но смотришь на себя будто со стороны и знаешь, что в любой момент сможешь проснуться, и ничего плохого с тобой не будет.

И так было тогда: я жива и видела себя, только проснуться никак не получалось, как бы не старалась. И мне было не страшно. Я просто пыталась выжить инстинктивно, на генетическом уровне, заложенном природой.

А когда всё закончилось, пришел он – всепоглощающий ужас…

Я не собиралась трах…ся с Юдиным. Мне просто нужно было забыться. И да, он, черт возьми, прав, когда сказал, что я хотела им воспользоваться как антистрессом, но тогда какого дьявола он меня не остановил?

Да потому что Юдин такой же похотливый мудак, как все мужики в этой жизни.

– Ну, говори. Я весь внимание, – смотрит на меня сверху вниз. – Ты, наверное, хотела лично меня отблагодарить за спасение? – наклоняется близко к лицу, задевая горячим шепотом. Его слова – чистой воды сарказм, но меня они колют острой иглой – я действительно этого не сделала.

– Я… – стискиваю крепко кулаки и запинаюсь. Черт. Я не могу выдавить из себя благодарственных слов. Вот такая сука Алиса Коваль.

– Что? – наигранно прикладывает руку к уху. – Не расслышал. Что ты говоришь? Я преблагодарна вам, Андрей Валерьевич? – кланяется придурок. Он издевается? – Если бы не вы, то сейчас бы мои дружки не в гараже кальяном баловались, а на поминках моих страдали.

Смотрим друг другу в глаза. Это не смешно. И я понимаю, что чертов медведь прав. Но…

– И что, теперь будешь считать себя героем? – раздраженно бросаю я.

– Это вряд ли. Скорее еретиком, – усмехается он. Я непонимающе морщу лоб. – За то, что спас ведьму, – поясняет.

– Очень смешно, – фыркаю я. Юморист недоделанный.

Молчим.

Стрекот кузнечиков заглушает наше дыхание. Я смотрю куда угодно, только не на него, а он смотрит на меня.

– Значит, благодарностей я сегодня не услышу. Тогда, как на счет извинений?

Поворачиваюсь к нему ошарашенно.

– Каких извинений?

– За слова в бассейне и раздевалке, – отвечает.

– Не много ли хочешь, Юдин? – хмыкаю. – Мне извиняться перед тобой не за что.

– Понял. Тогда зачем мы здесь?

– Ты первый приперся, – злюсь я.

– Я твой тренер. И я пришел тебя вразумить. Не нужно бросать занятия.

– Вразумить? – вспахиваю. – Что ты не несешь? Юдин, ты реально считаешь, что после того, что произошло, мы сможем продолжать заниматься?

– А что произошло? – вскидывает брови.

– Ты ко мне приставал.

– Я? Это ты меня чуть не изнасиловала! Я перепугался до…

– До стоячего состояния? – перебиваю его.

– Ну знаешь, когда в твоих трусах орудует женская рука, сложно оставаться равнодушным.

Ну конечно, кобель он и в Гондурасе кобель.

И снова это молчание.

Только теперь я смотрю на упрямый подбородок, который Юдин демонстрирует мне задранной кверху головой.

– Летний треугольник, – мечтательно произносит медведь.

– Что? – не понимаю я.

– Смотри, – он наклоняется ко мне и указывает правой рукой куда-то в небо. – Вон, Альтаир, – я поднимаю голову и замираю, – там Вега, а это Денеб. Они образуют треугольник, видишь?

Вижу. Мириады сверкающих россыпей звезд на темном своде. У меня захватывает дух. Почему я не делала этого раньше?

Невероятно! Столько ночных светил и так близко, что кажется, если привстать на носочки, можно сорвать одну звездочку. А если помахать рукой в разные стороны, то все эти блестки перемешаются между собой и образуют тысячи новых созвездий.

– Не вижу, – вредничаю я. – Мне это не интересно. Ладно, Юдин, тебе пора и хочу попросить, чтобы ты…

– Хочешь кофе?

– Что? Ты в своем уме? – о чем он думает? Что в его голове?

– Понял, – поднимает руки ладонями вперед. – Ухожу.

Андрей разворачивается на пятках, опускает руки в карманы джинсов и уходит вдоль обочины дороги. Я смотрю ему в след. Выглядываю в даль, ищу его огромную тачку. И не нахожу.

Мужская фигура, никуда не сворачивая, медленной поступью удаляется от меня с каждым шагом.

За спиной взрываются хохотом голоса. Оборачиваюсь и смотрю на свет, исходящий из гаража. Потом поворачиваюсь обратно и впиваюсь в удаляющуюся спину.

– Да что б тебя, Юдин, – топаю ногой и сжимаю кулаки.

Бегу в гараж, хватаю шлем, ключи и щелкаю на поясе бананкой.

– Алис, ты куда? – ко мне подлетает Саня.

– Одного звездочета проводить, – злюсь я.

– А-а-а… – понимающе протягивает Малеев. – Не ешь его, подруга. Он мне понравился.

– Я ему передам, – подмигнув другу, выкатываю Ниндзя из гаража.

Надеваю шлем, перчатки и поднимаю визор.

Догоняю медведя в два счета.

Он останавливается спиной ко мне. Выжимаю сцепление левой рукой и жму стопой первую передачу вниз.

Кружу вокруг него, поднимая облако пыли.

– Где твои колеса, астроном? – останавливаюсь, но движок не глушу.

– На своих двух, – кивает на ноги.

– Садись, подвезу, – хлопаю по сиденью сзади себя.

Юдин улыбается и подходит ближе. Встаёт рядом и осматривает нас с Ниндзя.

– Боитесь, Андрей Валерьевич? – не упускаю возможности поддеть.

– Опасаюсь.

– Помнится, вы просили меня довериться вам в воде. Я доверилась. Теперь пришло ваше время. Так что, рискнете? – прищуриваюсь и смотрю ему в глаза.

Несколько томительных секунд мы сверлим другу друга взглядами. Чему-то своему усмехнувшись, Юдин перебрасывает ногу через мот и садится сзади. Спиной ощущаю опору. Такую крепкую и надежную. Облегченно выдыхаю, будто все это время не дышала, а ждала его решения.

– Когда-нибудь катался на байках? – перекрикиваю мотор.

– Никогда, – кричит в ответ Юдин. – У меня сегодня первый раз.

Хохотнув от двузначности брошенных слов, убираю подножку. Чувствую, как сильные руки обвивают меня за талию. В том месте, где его ладони касаются оголенной кожи живота, начинает приятно покалывать, но я гоню эти ощущения прочь, потому что сейчас готова дарить совершенно другие парню, которого должна ненавидеть.