Мед. блок академии менталистов. Тишина и хрустящие белые простыни. Седая усталая магичка, приборы и артефакты. Темноволосый мужчина на койке без сознания. Высокий маг хватает за руки седую магичку, не отпуская от себя.

- Алиша, я знаю что ты можешь сделать так чтобы он жил.

- Алистер, нам очень, очень повезло что Макс оказался в крепости именно на этом участке и в это время. А вот Максу очень-очень не повезло. Ты же знаешь, большинство менталистов, принимавших участие в активных военных действиях сходят с ума. Макс и его люди отразили нападение полуорков, которое никто не предвидел. Макс стал причиной сотен смертей и чувствовал их как свои. Он перенес такую пытку, о которой мне бы и думать не хотелось. Ты хочешь чтобы сейчас он очнулся и вспомнил? А мы ему очень обязаны. То что он сделал - предотвратило широкомасштабную войну, будем честными сами с собой. Если бы не он, я бы сейчас занималась хирургией в полевых условиях.

- Знаю. А я бы вел в бой мальчишек- студентов, понимая что большинство их них домой никогда не вернутся. Но Алиша, ты должна попытаться. Это же Макс!

- Если я и волью еще энергию и она усвоится, не факт, что он будет рад этой жизни. Или мы будем рады сумасшедшему Максу. Я не знаю что честнее. Он полностью выгорел и вдобавок не сможет ходить.

- Я вижу.

- Ты хороший диагност. ты видишь но не понимаешь.

- Я не хочу понимать, не могу! Он не мертв

- Ты так молод, мой мальчик, для тебя смерти еще нет. - грустно улыбнулась доктор

- А для тебя?

- Я с ней уже дружу, мы уже почти любовники, часть моего сердца уже принадлежит ей. Она часть жизни и скоро будет со мной. мне ли ее боятся?

- Алиша, с тобой все впорядке?

- Насколько это сейчас возможно, дорогой. Иди уже отдыхай, я попробую еще поработать над магическими каналами Макса перед наполнением энергией.

- Спасибо..

Растерянный мужчина дошел до ординаторской и отключился прямо в кресле. Трое суток без сна, магический перерасход, стресс и шок не обошли стороной и его. Когда он проснется, Алиша уже поделится жизнью с Максом. Похороны Алишы будут через 3 дня. Макс откроет глаза через 2 недели.

Прелестным утречком в саду мед блока реабилитации Столичной академии магии было тихо. В последний день приёма абитуриентов результаты уже были известны и драма и счастье в основном разыгрывались вокруг списка абитуриентов в главном корпусе. В саду же сидело 5 человек которых судьба подвесила между небом и землей.

- Это безнадежно! - думала Анита. Блондинка в монашеской накидке не очень могла понять как ей повезло просто попасть в этот сад. Ее привезли из монастырской школы и для нее это было замечательное путешествие после 5 лет за стенами монастыря. Никакого дара она в себе не чувствовала и была убеждена что попала сюда по недоразумению. Факультет менталистов отбирал лучших из лучших металлистов с проявленным даром. И только благодаря новой королевской программе контроля за преступлениями у нее появился шанс побывать в столице. Несколько лет тому назад одному из королевских магов пришло на ум посчитать сколько преступлений совершается менталистами и сколько менталистами которые не умеют использовать свой дар. Вывод оказался достаточно очевидным и с того времени любой незарегистрированный менталист, знающий о своем даре и не имеющий лицензии считался преступником. Когда же дар выявляли в первый раз, менталиста отправляли или на краткие курсы контроля и безопасности в ближайшую академию магии или же дар блокировали. Менталистов было мало и государство старалось поощрять стремление к учебе, хорошо прошедшие вступительный курс могли продолжить образование в одной из академий. Вот только дара в себе Анита не ощущала и оттого чувствовала себя обманщицей, занимающей чужое место.

Кто-то из дальних предков Аниты был оборотнем и от него она унаследовала лисиные ушки которые появлялись когда очень хотелось что-то услышать. Эта особенность скорее расстраивала Аниту, чем могла пригодиться. Часто нехотя приходилось слышать гадости или узнавать заранее плохие новости. Вот и сейчас Анита уже ожидала услышать что оставшихся абитуриентов не возьмут даже на первые шесть месяцев курса контроля. И она была недалека от истины.

Это безнадежно! - думал Кевин, он очень устал. Устроившись на пеньке и облокотившись о соседний ствол дерева, он даже почти не ощущал несколько крупных колючих семян размером с вишню под своей попой. Встать было так сложно, что проще было перетерпеть дискомфорт. Вчера он приехал в академию за час до сдачи письменного теста после недели физической работы на погрузках. Работать наравне с физически развитыми медведями и волками он не мог, но и отказаться не было вариантом. Болело все, мысли напоминали вязкий туман. Уже почти не хотелось есть так как гораздо сильнее хотелось спать. 12 часовый рабочий день, который неплохо выдерживали медведи, с трудом выдерживали волки, а Кэвин, молодой оборотень камышовый кот, обладавший ладной но все же худой и гибкой юношеской фигурой, держался только на остаточном желании выжить. Но идти было некуда.

Председатель приемной комиссии сидел в кабинете за столом с открытой дверью, так что оборотни могли хорошо слышать все вздохи а иногда и пару крепких словечек.

Это безнадежно! - проскрипел Алистер Макнут, этот самый председатель и прошуршал страницами. А потом вздохнул. Еще раз. Месяц не задался. Вначале месяца пришлось подтвердить неутешительный диагноз другу. А теперь скорее всего придется заблокировать дар 5и студентам.

Себя он с заблокированным даром не представлял. Он всегда думал что иногда лучше перестать существовать чем перестать чувствовать. А дар менталиста всегда представлялся главным, неотъемлемым, самым сильным и необходимым чувством. Так и сейчас, он почувствовал эмоции другого человека раньше чем услышал, раньше чем увидел его. И чувство это было тяжелым и холодным как огромный кусок льда Безнадежным и болезненным.

- Макси.. - выдохнул он и потер руками лицо. Он и сам себе не признавался, но старательно избегал друга последние 2 недели. Потому что чувствовать эмоции лишившегося дара невыносимо. Потому, что он так и не смог сказать другу что почти наверняка дар не вернется да еще и ходить он не сможет. Прописал еще несколько месяцев восстановления, лучшие процедуры, забрал на кафедру реабилитации академии, но не смог сказать глядя в глаза, что прежнего уже не будет.

Зашуршали колеса, как будто что-то толкал тачку. Максвелла Дар Ринт въехал в комнату и раскрыл руки в объятиях.

- Какие люди, Ал, не ожидал тебя увидеть здесь.

- Извини я знаю что должен был зайти.

- Хрень болотная, ты думаешь я не знаю какими эмоциями от меня фонит? И именно ты запретил мне носить блокиратор. - Максвелл выглядел так, как будто перестал заботиться о своей внешности уже давно. Немытые волосы, отросшие пасмы, щеки в зарождающейся нестриженной бороде, красные глаза.

= Твой дар нельзя сейчас блокировать, ты же знаешь, блокиратор работает в обе стороны.

- Мой дар! О чем ты говоришь! уже полтора месяца со дня травмы! И ничего! Я глух и слеп! Я не чувствую никого! Впрочем оно наверное и к лучшему. Потому что вокруг меня одна жалость. Все. Меня. Жалеют. Ненавижу!

Ал, высокий и стройный, опустил глаза, и даже стал выглядеть ниже ростом. Он себя чувствовал виноватым. Последние 6 недель постоянно виноватым. Именно он стал причиной смерти Алишы, которая отдала последние силы чтобы Макс мог жить. Да, старейшине как оказалось оставалось жить всего пару месяцев, она была смертельно больна, но из за него она решила потратить последнее на Макса. А Макс… тут все очень и очень сложно, да. Хотелось бы разрыдаться, но этим делу уж точно не поможешь. Ал прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.