– Врешь, не краснея. Два с половиной года назад никакого намека на щетину не было.
– Ты издеваешься? Я фотографии показать могу. В двадцать лет как решил с ней ходить, так и не сбривал.
Меня начинало раздражать откровенное вранье и панибратское отношение. В конце концов, я тоже не железная и у меня тоже есть чувства!
Вспылив, я подскочила со своего места и ударила кулаком по столу.
– Второй раз повторяю! Обращаться ко мне на Вы. И вранья не надо, не терплю.
– Дурдом какой-то, – сказал Лёня, уходя на скамейку.
Я шумно выпустила воздух из легких и присела за стол.
Так разнервничалась, что сердце до сих пор не могло успокоиться. Стучало в висках, отдавая головной болью.
Я распустила хвост, чтобы хотя бы напряжение в волосах не мешало, и запустила руку в свои русые кудряшки.
– Вы очень красивая, – как-то отстраненно сказал Лёня. – Правда.
Я не нашла что ответить. Чего тут скажешь? Да и запрещено мне было вот так вот общаться с подозреваемыми.
С Лёней мы познакомились два с половиной года назад. Встречали Новый год в одной компании.
Я была тихой скромницей на людях, не привлекала к себе особого внимания. А он, как в женских романах, мечта всех девчонок…
Красивый, высокий, широкоплечий. С шикарным голосом и пальцами, которые выбивали из гитары невероятные звуки.
Наверное тогда, как любая девчонка, я засмотрелась на него, на секунду представила, что могла бы ему понравиться. Кто же знал, что понравлюсь…
То ли я и впрямь зацепила такого красавца, то ли в компании больше не было свободных девушек, но Лёня обратил свое внимание на меня. Всю ночь ухаживал, танцевал поблизости, искрометно шутил.
И я сдалась. Поддалась порыву чувств, и впервые в жизни провела с мужчиной одну только ночь.
Сказочной ли она была? Скорее нет, чем да… А на утро герой моего ночного романа и вовсе исчез, чего, в общем-то, и следовало ожидать.
Мы пересекались несколько раз в общих компаниях, но делали вид, что не знаем друг друга. Точнее, такой вид делал он, а я краснела и бледнела каждый раз, когда он обнимал на моих глазах очередную незнакомку.
Это было больно. Оказалось, что я не готова к такому. Не готова быть одноразово использованной, а потом брошенной за ненадобностью. Но было поздно. Потому что я уже была использована и брошена.
Наши пути разошлись. Не осталось общих интересов, и буквально через полгода мы перестали видеться.
Я не успела влюбиться в этого человека и уж конечно не вспоминала о нем все это время. Только сегодня сердце предательски защемило, когда я снова увидела его и осознала, что он меня даже не помнит…
Лёня не стал героем моего романа, но он сделал нечто другое. Изменил меня. С того самого момента я стала более жесткой, холодной, не давала никому играться с собой и своими чувствами.
Частично я отстранилась от мужчин, потому что боялась, что потом будет так же неприятно. В какой-то степени я даже благодарна ему за такие изменения в себе. Но не за то, что он так просто забыл меня…
Парней в участке не было до самого вечера. Они, кажется, занимались патрулированием улиц сегодня, так что должны были быть не скоро.
Только к восьми, когда пришло время сменить меня на посту, Журавлев с напарником появились в поле зрения.
– Ну чего, Стась, как вел себя наш горе-грабитель?
– Не буйный, – честно ответила я, поднимаясь со стула. – Только под невиновного косит.
– Да я и есть невиновный, объясняю же.
– Разговорчики там! – прикрикнул Журавлев. – Следствие решит виновный или нет. Ладно, Стась, ты иди. Мы сейчас с ним сами поговорим, может сознается. А если нет, оставим тут на ночь с Егоровым. А с ним шутки плохи…
Хихикув в кулачок, я пошла собираться домой. Ну как собираться…
Уж больно интересно было послушать, что скажет Лёня, так что действовала я нарочно медленно.
– Ну что, Сухарев Леонид Александрович, не надумали вину признавать?
– Да нечего мне признавать, объясняю же! Фоторобот на меня не похож, на камерах тоже не я. Но алиби на время преступления нет, это признаю.
– Отсутствие алиби – это плохо. Алиби всегда должно быть. Так что надо с кем-нибудь вдвоем держаться. Да ведь, Стась?
Я подняла взгляд на Журавлева, а тот игриво подмигнул мне. Давно пытается ухаживать, а я все не поддаюсь. Женат он, пусть и разводиться хочет.
– К Вам вернемся, молодой человек. Где работаете, чем живете, куда деньги дели?
– Послушайте, я порядочный человек. Работаю директором отдела закупок в крупной компании. У меня хорошие доходы. Зачем мне воровать? Пять миллионов много, конечно, но рублей ведь, не долларов, – Лёня усмехнулся, вставая со своего места. – Проверьте операции по моим счетам, в конце концов, кроме зарплаты вы там ничего не найдете.
– Ага, рассказывай нам, – Егоров, уминая пирожок с капустой, подключился к делу. – Сейчас такие финансовые махинации проводят, что закачаешься. А у нас из полномочий только выписку из банка запросить.
– Егоров, ты лучше пирожок с капустой жуй, а болтай поменьше, – лейтенант строго глянул на него.
– Ну допустим я бы действительно это сделал, предположим. Скажите, я похож на дурака, который станет показывать свое лицо камере и свидетелям, а потом даже на дно не заляжет, а продолжит ходить в этом городе как ни в чем не бывало?
Лёня встал лицом к нам и развел руки в стороны, будто бы пытаясь доказать, что он и впрямь нормальный. И если бы был преступником, уж точно продумал бы преступление лучше.
А я смотрела на него, пытаясь понять, что изменилось за эти годы.
Лёня стал еще шире, подкачался, кожа будто бы загорела. Может быть, с отдыха вернулся. Вот только будто бы он стал пониже. Раньше я смотрела на него снизу вверх, а теперь почти прямо в глаза.
Ах, я же на каблуках! Вот растяпа.
– Слушайте, аргумент, конечно, так себе. Мы сейчас запросим бумаги, выписки по вашим счетам. Будем разбираться. Виновные будут наказаны, невиновные будут отпущены. Все. А теперь по домам. Стася, я подвезу.
Выглянув в окно, где шел мелкий косой дождь, я недолго думая согласилась. Хоть и не любила ездить с Журавлевым, а все было комфортнее, чем пешком передвигаться.
Женя ездил на серенькой малолитражке, купленной задолго до начала работы в полиции. То бишь очень давно. Но машина ездила, а это было самое главное.
– Ох, ну и денёк, Стась. Весь город пешком на несколько раз прочесали! Еще и этого поймали. Может быть, мне полагается какая-то награда как герою?
– Благодарность от начальства и премия в конце года, – съязвила я. – Ты же знаешь, Жень, что с подкатами не ко мне.
– Чего ж ты холодная такая? По девочкам что ли?
Только отмахнулась, пристегнулась ремнем безопасности и отвернулась к окну.
Женя хоть и был мужчиной видным и хорошим, может быть, после развода я бы даже дала ему шанс, но теперь все мысли предательски крутились вокруг одного только человека…
Я запрещала себе даже думать о Лёне. Да и что было думать? Мы не виделись два года, я не любила его никогда. Но обида, женская обида душила за горло. Почему он даже не вспомнил меня?
Руки предательски потянулись к ноутбуку, пальцы сами набрали адрес папки с фотографиями. И вот за ужином я уже листала кадры с того Нового года, погружаясь в старые воспоминания. Зачем…
Утром я как обычно пришла в участок ровно к назначенному времени. Накормила Мухтара, потому как Егоров с завидной регулярностью забывал кормить собаку, зато сам ел несколько раз за ночное дежурство.
Лёня мирно спал на лавочке, которая служила подозреваемым импровизированной кроватью. Но мой начавшийся рабочий день заставил его продрать глаза.
– Доброе утро, Станислава. Можно так к Вам обращаться? А-то товарищ младший лейтенант уж слишком возбуждает.
– Да ты! – раздув ноздри от негодования, я злобно зыркнула и, не найдя что ответить, отвернулась.
– Мне в туалет можно? И умыться бы хотелось, а то и так неприлично при девушке второй день в одной одежде. А сейчас еще и пахну не самым приятным образом.
