Золотой монеты дороже,

На ладошку кладу пятак.

*

Я не мальчик, в поисках женитьбы

Жаждущий любимой обладать,

Не на тысячу рублей мне жить бы,

Мне бы на копеечку поспать!

*

Мне заснуть бы!..

Мне всегда в тесноте ночей

Снятся вытоптанные судьбы

Всех погибших моих друзей…

*

В полночный час с обычной болью

Встречаю я (один, один!)

Воспоминанья хлебом-солью,

Как самый лучший гражданин.

*

Жизнь моя, прошумевшая вьюгой

Над весеннею кровлей моей,

Старой ведьмой была, не подругой…

Становясь беспомощней и злей.

*

Косички муха заплела,

Надела шляпку новую,

Раскрыла зонтик и пошла

Позавтракать в столовую.

Там пахнет так приятно!

Там кормят мух бесплатно!..

*

…Весна ко мне явилась вновь,

Играет ветер травками,

И я и тебе, моя любовь,

Пришел со всеми справками.

*

Подхалимски ждут метеориты

Притяжения больших планет…

*

Плачут домохозяйки-планеты

Над усопшей соседкой Землей…

*

В моих желаниях ты первою была,

Ты у меня их силой отняла.

*

В бухгалтерии весь и всегда разделяемый на сто,

С благородством людей, признаюсь, я встречался не часто.

*

Утверждая все общество в целом,

Человека не понял поэт.

*

Звезд международное мерцанье,

Умирая, видел над собой…

И отдал он земле родное тело,

И тотчас вся земля осиротела…

Сказка — ложь, да в ней намек!

Добрым молодцам урок.

С детства знаем мы наизусть эти пушкинские строки. Но некоторые почему-то ошибочно полагают, что «добрые молодцы» и «молодицы», для которых пишутся сказки, — это непременно дети. Да, многие считают сказку лишь одним из жанров детской литературы, ибо, по их мнению, только мальчишки и девчонки должны ходить на уроки, готовить уроки и «получать уроки».

А разве взрослые люди ни в каких «уроках» уже не нуждаются?

Нетрудно доказать, что в мировой литературе созданы классические образцы сказки, адресованной в первую очередь именно тем «добрым молодцам», которые пребывают в юношеском или даже в абсолютно взрослом возрасте. Их тонкая и умная нравоучительность полезна всем! Такие образцы существуют, к счастью, и в нашей советской литературе.

Михаил Светлов тоже сочинял сказки. Для многих это прозвучит открытием. Но не неожиданным, потому что настоящая сказка неотделима от мудрости, от юмора и точной афористичности. А все эти качества как раз и были яркими гранями светловского таланта. Итак, слово — сказкам Михаила Светлова!..

Сергей Михалков

ВЗРОСЛЫЕ СКАЗКИ

Человек в своей короткой жизни бывает счастлив дважды: в первый раз, когда он слушает сказки, во второй раз, когда он их сочиняет.

Наша денежная реформа не застала меня врасплох. Уже несколько лет я мечтаю написать повесть о том, как некий рубль разбился на десять гривенников, и о невероятных приключениях этих гривенников. И вдруг денежная реформа. И число «10» в этой реформе. Мне кажется, что это не случайное совпадение. Много лет тому назад я написал «Гренаду», после чего произошли всем известные события в Испании. Затем я написал «Каховку», после чего там выросла великая гидростанция. И вот совсем недавно я написал стихотворение «Голоса», которое удивительно подошло к запуску нашей ракеты на Венеру, хотя ни я, ни редактор об этом событии даже не подозревали.

Все это я говорю вовсе не для хвастовства. Просто мне кажется, что во мне есть нечто от прорицателя. И я искренне удивляюсь тому, что ко мне не съезжаются политические деятели разных стран, с тем чтобы я предсказал им их будущее.

Хорошие люди, когда приходит их смертный час, любят, чтобы их хоронили в ненастную погоду. Они любят, чтобы ноги друзей и родственников, провожающих их в последний путь, чавкали по грязи или мерзли от свирепого холода.

Они любят, чтобы в автобусе, в котором они приехали на кладбище с Ним и уехали без Него, было очень душно или очень холодно.

И в этом нет никакого эгоизма. В этом есть свой благородный человеческий расчет.

Они хотят, чтобы тряска автобуса, чтобы неожиданный прокол шины, чтобы ругань шофера, чтобы возмущение пассажиров (поскорее бы очутиться в тепле!) или неожиданно хлынувший ливень задержали друзей и родственников в пути. Короче, они хотят, чтобы все эти мелкие неприятности отвлекли близких живых людей от их большого горя.

И они правы. Разве мы не замечали, что на обратном пути наступает момент какого-то странного веселья, что пассажиры оживленно разговаривают и что некоторые поминки звучат сильнее, чем некоторые свадьбы…

Лил проливной дождь, когда Иван Никанорович Пастухов, работающий официантом в кафе на пятнадцатом этаже гостиницы «Москва», хоронил свою жену, с которой он равнодушно прожил около сорока лет, но смерть заставила его полюбить ее. И вот он уже два дня плакал искренними слезами, чего никогда не делал при живой жене.

Он посмотрел на свои ботинки. Они были сплошь в мокрой глине. Да и брюки глина задела.

«В таком виде нельзя являться на работу», — подумал он. Потом он подумал, что у него нет средств на поминки, потом он подумал, что шеф Петр Семенович не сделает ему выговора (смерть жены — уважительная причина), потом он подумал, что его соседу — безногому инвалиду — выдали специальный автомобильчик, потом он вспомнил, что для детишек его дома строят спортивную площадку, потом он вспомнил, что у чистильщика обуви на углу есть специальная будка, и только потом он вспомнил о своем горе. Он окликнул свое горе, но оно не откликнулось, оно осталось на кладбище.