– Матвеева, – произнесла "классуха", но Ира её не слышала, в мечтах она сидела в новой форме, с чудесной резиночкой в густых, кудрявых волосах, и весь класс восхищённо смотрел на неё, их королеву. – Матвеева, – повторила "классуха" – Уснула, что ли? – Ира очнулась и заметила, что весь класс действительно смотрит не неё, только не восхищённо, а с насмешкой, готовой превратиться в смех. Красная, как рак, Ира поднялась, понятия не имея, что от неё требуется. – Готова рассказать про клетку? – десятки пар глаз выжидательно смотрели на неё. Она стушевалась, все вылетело из головы и, сдавшись, Ира помотала головой. – Садись, два. – Ира опустилась на стул и со злостью подумала, что это новенькая виновата в её фиаско.

Следующим уроком был английский, один из самых нелюбимых предметов многих, включая Иру. Язык вела бесцветная старая дева по кличке "Челюсть". Её выцветший плащ, который она носила почти круглый год и выдвинутую вперёд челюсть не обсуждал только ленивый. Олеся, по закону подлости, оказалась в одной группе с Ирой. "Челюсть" писала что-то на доске. Ира рисовала на полях смешные рожицы, кто-то переговаривался вполголоса, в общем, развлекали себя, как могли. Только Олеся заинтересованно смотрела на доску. Потом подняла руку:

– Скажите, пожалуйста, почему in school, а не at school? – Ира не поняла ни слова из того, что спросила новенькая. С таким же успехом она могла говорить на суахили. Судя по возгласам, Ира была такая не одна.

"Челюсть" замерла, наверное, впервые с начала "карьеры" в школе, кто-то заинтересовался её предметом. На её анемичных скулах появился румянец, к удивлению присутствующих, её губы дрогнули в улыбке, она словно помолодела. "Челюсть" пустилась в пространные рассуждения, понятные только Олесе, если судить по её сосредоточенному виду, и Ира снова заскучала. Новенькая оказалась серой лошадкой, а не мышью. Каких ещё сюрпризов от неё ждать?

Правда, сюрпризов Олеся больше не преподносила, держалась особняком, ни с кем не сблизилась, вела себя тихо, не высовывалась. Училась хорошо, Ира иногда украдкой бросала взгляд в её тетрадь, где каллиграфическим почерком были выведены аккуратные ряды букв, заголовки непременно красной ручкой, дополнительно подчеркнутые волнистой линией. "Заучка", – вынесла вердикт Ира и даже намного разочаровалась. Она думала, у неё появилась достойная соперница, а, оказалось, всё-таки мышь. Постепенно Олеся перестала быть диковинкой, превратившись в такую же ученицу, как и все остальные. Учеба не была Ириной сильной стороной, на уроках она часто отвлекалась, домашку делала через раз и из-под палки.

– Дай списать, – потребовала однажды Ира у соседки по парте, с вызовом глядя в глаза. "Сейчас откажет", – с усмешкой подумала она. Несколько минут девочки смотрели друг на друга, потом Олеся молча протянула Ире тетрадь. Ира, не веря своим глазам, взяла тетрадь и выдавила из себя слова благодарности. Она бы предпочла, чтобы Олеся ей отказала, и она облила бы её своим презрением. Новенькая не переставала удивлять.

Теперь Ира без зазрения совести списывала у Олеси. Все бы хорошо, но по контрольным Ира по-прежнему получала то неуд, то, в лучшем случае, уд. Особенно по ненавистному английскому. Челюсть вызвала в школу маму.

– Не понимаю, как так получается, все домашнее задание выполнено, а по контрольной двойка, – разводила она руками.

Дома провели воспитательную беседу, но Ира лишь фыркала и закатывала глаза.

– Ещё раз принесёшь двойку, выпорю, – пригрозил отец.

Ира задумалась. В голову ей пришла гениальная мысль. И как она не додумалась раньше?

– Слушай, – обратилась она на следующий день к Олесе. – А ты не можешь писать за меня контрольные?

Олеся нехотя оторвалась от книги и рассеяно взглянула на соседку по парте.

– Ну, уж нет, – покачала она головой и снова уткнулась в книгу.

– Почему? – с вызовом спросила оскорбленная в лучших чувствах Ира. Олеся не отвечала. Ира начала раздражаться. – Да что ты там читаешь? – чуть не крикнула она.

Олеся молча закрыла книгу, чтобы Ира могла прочесть название, но и автор, и название были написаны на английском. Ира застонала.

– Уильям Теккерей "Ярмарка тщеславия", – пояснила Олеся, заметив замешательство одноклассницы.

– Почему ты отказываешься мне помочь? – зло зашипела Ира, сжимая кулаки.

– Потому что это не помощь, – неохотно отозвалась Олеся.

– А что, по-твоему, помощь? – ехидно поинтересовалась Ира.

– Знаешь притчу про рыбака и удочку? – Олеся отложила книгу и поправила съехавшие очки.

– Нет, и знать не хочу, – отрезала Ира.

– Как хочешь, – Олеся пожала плечами и снова взяла в руки книгу. Ира отвернулась, но, заметив, что её уловки не действуют, нехотя процедила:

– Давай свою притчу.

– Мудрец отказался дать голодному рыбу. Бедняк удивился, а мудрец сказал: "Я не дам тебе рыбу, но дам удочку и научу ловить рыбу".

– Чушь какая-то, – недовольно заметила Ира. Но тут прозвенел звонок, и девочки были вынуждены прекратить беседу.

Ира весь урок раздумывала, как заставить Олесю писать за неё контрольные, хотя бы по английскому. "Нужно втереться в доверие, а там жизнь подскажет, – решила она. – Пусть думает, что я сдалась. Ещё посмотрим кто кого".

На перемене она снисходительно разрешила:

– Ладно, давай свою удочку.

– Хорошо, завтра начнём, – кивнула Олеся.

"Буду прикидываться полной идиоткой, надолго ли тебя хватит?", – подумала Ира.

На следующий день Олеся притащила учебник английского.

– Начнём с глагола to be, – авторитетно заявила она.

– С чего-чего? – захлопала глазами Ира, воплощая в жизнь свой план.

– Не надо казаться глупее, чем ты есть, – строго сказала Олеся. Ира насупилась, но проглотила обиду.

Учить Ире было лень, и она бы и дальше сражалась с глаголом to be, если бы не счастливая случайность. Близился конец четверти, и Челюсть поручила Ире сдать тему: "Great Britain". Ира вызубрила тему из которой понимала эти самые пресловутые два слова: "Great Britain", и, без всякого энтузиазма, поплелась после уроков доказывать, что заслужила твёрдую "тройку". Она постучала в дверь кабинета и, не дожидаясь ответа, заглянула внутрь. К её изумлению, Челюсть была не одна. Она попивала чай из изящной фарфоровой чашки в компании с Олесей. Обе о чем-то мило беседовали на английском и были так поглощены друг другом, что даже не заметили Иру.

– Извините, – проблеяла она, оторвав учительницу и ученицу от чаепития, – я выучила тему, как вы сказали.

– Проходите, Ира, – пригласила Челюсть, и Ира бочком протиснулась в эту священную обитель английского языка. Все здесь казалось новым, не таким, как раньше. Ира с удивлением рассматривала плакаты на стенах с видами Лондона, как будто впервые заметила милый сувенир в виде знаменитого двухэтажного автобуса, даже Челюсть в её глазах преобразилась, оживив видавший виды плащ ярким шарфиком, задорно оттенившим её скромный румянец.

– Ну, я пойду, Валентина Олеговна, – попрощалась Олеся.

– Конечно, Олеся, жду вас в пятницу.

Эта фраза кольнула Ирину в самое сердце, ей тоже ужасно захотелось пить ароматный чай из фарфоровых чашечек, деликатно звякнуть маленькой золотистой ложечкой о чудесное, словно игрушечное блюдце, отламывать маленькие кусочки пирожного и отправлять в рот, приправляя трапезу отрывками из этого… как его? Терклея, Куклея. Челюсть, вернее, Валентина Олеговна, вернула Иру на грешную землю, вернее, в кабинет, на жёсткий, неудобный стул, о который вечно рвались колготки.

– Ирина, начинайте, – даже привычка Челюсти называть учеников на "вы" не казалась более смешной и нелепой, а, наоборот, придавала ей неведомый доселе шарм и очарование. Ира набрала в лёгкие побольше воздуха и затараторила:

– London is the capital of Great Britain… -