— Так ты хочешь узнать, кто убил великого борца за справедливость, твою истеричную сестру, любознательную Джудит? Мы! Ты искал убийцу? Не там, сходи в Лэнгли, спроси исполнителей.
Чипа начало трясти.
— Ходи по коридорам и ори: «Кто убил сестру сотрудника ЦРУ за то, что она собрала компрометирующую ЦРУ информацию?! Кто?..»
Чип ринулся к двери. Его догнал крик:
— Ты ищешь истину?! Тогда лучше посмотри в зеркало!!! Провал в Мозамбике, в Никарагуа! Наших парней высылают из Дели! Клегг арестован! Кто виноват? Ты! Ты! Ты — «крот»!
ВИРДЖИЛ ЧИП СТОЯЛ у подъезда, откуда он выскочил, чуть не сбив привратника. Привратник теперь смотрел через окно на странного человека в отлично сшитом костюме. Человек озирался по сторонам и пытался что-то достать из кармана. Наконец вытащил сигареты и тут же уронил пачку… Закрыл лицо руками, зашатался и упал навзничь.
«Надо вызвать «скорую», — прикинул привратник, еще раз посмотрев на элегантно одетого человека, валявшегося у ступенек, и пошел звонить.
Еще одним человеком в доме, который набирал телефонный номер в этот момент, оказался Кевин Розендейл. Дождавшись, пока на другом конце провода ответили, он произнес:
— Говорит Лохматый! Он был и ушел. Абсолютно невменяем, на грани припадка. Действия непредсказуемы.
После этого отправился в ванную комнату, чтобы смыть кровь с лица. Он снял рубашку и долго смотрел на себя в зеркало…
«Скорая помощь» подъехала к дому через десять минут. Вирджил Чип все так же безжизненно лежал на земле, а привратник, давно уже потерявший интерес к происшествиям любого сорта и усвоивший первейшую заповедь благоразумного человека — «не вмешиваться», равнодушно созерцал его через стекло.
Одновременно с каретой «скорой» у подъезда остановился темно-синий «блейзер», автомобиль повышенной проходимости с толстыми, как у грузовика, колесами.
Из «скорой» вылезли санитары с медицинскими сумками и подошли к Чипу. Пока один, пожилой, измерял давление, второй, что помоложе, ловко достал шприц, наполнил его и сделал укол в вену. Тот, который закончил измерять давление, что-то сказал, и его партнер по бригаде еще раз наполнил шприц. Процедура повторилась.
Привратник заметил, что водитель и пассажир «блейзера» с интересом следят за происходящим. Увидев, что водитель вытащил откуда-то микрофон и поднес его ко рту, привратник быстро ретировался со своего наблюдательного пункта, и все дальнейшее происходило без его пассивного участия.
Один из санитаров подтащил к Чипу свернутые носилки. Вдвоем они развернули их и принялись укладывать тело.
Человек, сидевший за рулем «блейзера», спрятал микрофон и подтолкнул своего спутника. Тот выскочил из машины и подлетел к санитарам, прежде чем они успели сделать первый шаг с носилками.
— Что вы кололи ему?
— Героин. — Санитар постарше, несший носилки спереди, попытался обойти долговязого парня в джинсовом костюме.
— Я спрашиваю вас серьезно. Я…
— А я серьезно отвечаю вам, сэр: не мешайте, человеку очень и очень плохо, надо спешить.
— Подождите. — Долговязый вытащил из кармана джинсовой куртки удостоверение и показал первому санитару. — Что вы ему кололи?
— Первый укол — камфара, второй — седуксен, давление у него «в небесах». Что вы хотели еще знать, сэр?
— Больше ничего. Несите его в ту машину. — И парень кивнул на «блейзер». — Машина большая, он поместится на заднем сиденье.
— Думаю, — извиняющимся тоном произнес санитар, — что его перво-наперво надо показать врачу. Мы же не врачи, мы подмастерья. А если он у вас умрет?
— Мы как раз и повезем его в больницу. Давайте быстрее.
— Сэр, мы не знаем, где ваша больница. Может, мы положим его в «скорую» и поедем за вами? Так будет надежнее.
— Хорошо, что вы не знаете. Плохо, что хотите узнать. — Порыв ветра отогнул левую полу джинсовой куртки, и санитар увидел на плече у парня тонкий ремешок, который шел под мышку.
— Пошли. — Санитар развернул носилки в сторону «блейзера».
Когда Чипа, не подававшего признаков жизни, положили плашмя на заднее сиденье и закрыли дверь, первый санитар, вместо того чтобы идти к карете «скорой», решил поинтересоваться, как выглядит «вездеход» сзади.
— Можешь не смотреть. — Долговязый уже сидел на переднем сиденье и произнес это через открытое окно. — Номер штата Флорида. Разве мы не похожи на уроженцев Майами?
«Блейзер» неспешно отъехал от тротуара и на первом же перекрестке повернул направо.
— Что он тебе сказал? Откуда он? — наконец-то выговорил второй санитар, делавший Чипу уколы.
— Он — директор психиатрической больницы, а это их пациент.
— Тимоти, а зачем ты осматривал машину?
— Она мне очень понравилась, такую нечасто встретишь.
— Точно, Тимоти. Вот если я когда накоплю…
Тот, которого называли Тимоти, резко повернулся:
— Давай лучше молчать. Во-первых, это был ложный вызов. Человек просто надрался, как свинья, и решил отдохнуть на асфальте. Во-вторых, нас будет спрашивать шофер, и мы ответим ему то же самое и добавим: случайно проезжали его друзья на машине твоей мечты и подобрали его. «Ха-ха-ха! С кем не бывает, простите его…» Мы простили и уехали.
— Но ведь ты говорил о психиатрической больнице. Парень разве не псих? Зря я колол ему седуксен?
— У него нервный кризис, и он вовсе не псих. Пока… Я надеюсь, что ты ничего не понял и будешь молчать.
— Я и вправду ничего не понял, Тимоти.
В КРОШЕЧНОМ КАБИНЕТЕ, одна из стен которого была окном в операционную, сидели двое. Оба в голубых халатах. На толстеньком мужчине, время от времени наблюдавшем за медсестрами в операционной, халат был застегнут на все пуговицы. Его долговязый собеседник не утруждал себя — просто накинул халат на потертый джинсовый костюм.
— Вам не впервой, док. Мы хотели, чтобы вы опробовали на нем препарат «Истина», который развязывает язык, но посоветовались и решили, что уже все знаем. Чего он нам еще там скажет? Но другим он не должен говорить ничего, правильно, док?
— После лоботомии он, — «док» повернулся и посмотрел на человека, лежащего на операционном столе, — будет чистым листом бумаги. Он будет счастлив и начнет писать свою биографию сначала.
— Вы лирик, док! — Парень захихикал. — Куда уж нам, оперативникам!
«Док» был явно польщен столь неуклюжей лестью.
— Я осчастливил многих людей, которые обращались к вам в Лэнгли с просьбой позволить им начать жить сначала, и лоботомия для меня проще удаления аппендицита.
Парень было заржал, но, встретив осуждающий взгляд «дока», тут же затих.
На интеркоме мигнула лампочка. «Док» нажал клавишу.
— Профессор, все готово, можно начинать.
— Иду. Но сначала принесите мне костюм.
— Хорошо.
Через минуту в кабинет без стука вошла медсестра с небольшой сумкой.
— Поставьте здесь. И начинайте анестезию.
Когда медсестра вышла, долговязый раскрыл сумку.
— Сигареты… зажигалка… ключи… мелочь… носовой платок… расческа… желтый фломастер-маркер… «Паркер»… А вот здесь — бумажник.
Он достал его из сумки и раскрыл:
— Паспорт, кредитная карточка «Дайнерс клаб», карточка «Америкэн экспресс», водительское удостоверение… Так. Письмо. Деньги… Сколько тут? Сотен пять, наверное…
— Мне пора. — «Док» встал с кресла.
— Погодите, самое интересное! Удостоверение Управления по международным связям!
Собеседник долговязого пожал плечами:
— Ничего интересного не вижу. Он начинает новую жизнь, и ему не нужен ни один из этих документов.
— А вот этот, док, тем более. Он просто недействителен, потому что УМС вновь переименовали в ЮСИА!
— Есть много недействительных документов. Хотите, напрягу память? «Ни одно учреждение в системе разведывательных органов не должно организовывать, заключать контрактов или само проводить научные исследования, связанные с проведением экспериментов на людях, за исключением тех случаев, когда они действуют в соответствии с указаниями, сделанными министерством здравоохранения и социальных служб. Согласие человека, на котором проводятся опыты, должно быть документально оформлено, как того требуют эти указания».
