— Десяток не нужен, а вот если бы один. Человек, который мог бы проскользнуть в одно весьма охраняемое учреждение, установить там небольшую адскую машину, укрыться в безопасном месте, ну а когда она громыхнет, то отдаться в руки правосудия и засвидетельствовать, что выполнял волю одной из, скажем, восточных секретных служб. Ну как?

— Вы, наверное, шутите, господин Аллен. Это все равно что отправиться на собственные похороны. Такого дурака вряд ли найдешь.

— Тогда придется идти тебе, Джакыр.

— Что-о? Считайте, что разговор не состоялся. — Турок попытался открыть дверь, чтобы выйти из машины.

— Не торопись, дружище. Спешить тебе некуда. Тебя, разыскивает ИНТЕРПОЛ. В задаче спрашивается: кто тебя укрывает от рук правосудия? Мы. Где бы ты был сейчас, если бы не Поль Хенце и его парни? Гнил бы в турецкой тюрьме. Убийство — тяжкий грех. Потом захват самолета. Кто тебя потихоньку, без шума, переправил из Вашингтона сюда, в Мюнхен? «Организатору захвата капитану Гусейну Джакыру удалось скрыться», — удивлялись газеты. Но ФБР и министерство юстиции ищут «капитана Джакыра». И наконец, твоей головы домогаются левые турецкие эмигранты. Можешь полюбоваться. — Аллен протянул турку листовку, в которой содержался призыв к покушению на человека, выдающего себя за «капитана Джакыра». Да и последнее: твои банковские счета в Швейцарии и здесь, в ФРГ, будут заморожены.

— А если я…

— Тогда все наоборот.

— Согласен.

— Я знал, что мы поладим. Вот план подвальных помещений объекта.

— Как я туда проникну?

— Под видом водопроводчика. Пойдешь вместо Кючюка.

— А что делать с ним?

— Скажем, левым турецким эмигрантам удалось покушение на «капитана Джакыра». И Кючюка не станет, и у полиции появятся основания поприжать левых, у ИНТЕРПОЛа интерес спадет, ФБР закроет дело.

— Господин Аллен…

— Можешь идти. Где ты будешь завтра?

КАК БЫЛО обусловлено с Полгаром, из Мюнхена Сандерс вылетел в Гамбург, Ему предстояло встретиться с журналистами — давнишними и новыми агентами ЦРУ.

С точки зрения дела Сандерсу надо было бы поехать в первую очередь в Западный Берлин. Там он должен был встретиться с одним из ведущих агентов главной резидентуры — Маркусом. Под этим псевдонимом скрывался Деттмар Крамер, руководитель Бюро радиостанции РИАС[10], считавшийся одним из ведущих специалистов по странам Восточной Европы. Его неоднократно включали в группы журналистов, сопровождавших высоких государственных деятелей ФРГ во время их визитов в социалистические страны. После таких поездок резидентура в Бад-Годесберге обычно направляла в Лэнгли свои лучшие информационные депеши, в которых неизменно фигурировал Маркус.

Главный резидент ЦРУ в Бонне знал, что его руководство за океаном весьма ревниво относится к «восточной политике» боннского правительства, не доверяет немцам и считает их способными договориться с Москвой за спиной Вашингтона. Маркус и его информации были гарантией, хотя и не стопроцентной, того, что от Лэнгли не ускользнет ни одна «экстравагантная выходка» руководителей ФРГ.

В том же Западном Берлине Сандерсу предстояло встретиться и с агентами, работавшими в главном офисе газетно-журнального концерна Акселя Цезаря Шпрингера, в частности с редактором издательства Ингой Урбан.

Однако Аллену, жаждавшему разрядки после напряженнейших дней работы с Эриксоном, удалось, правда не без труда, доказать своему шефу необходимость поездки в первую очередь в Гамбург: для срочной встречи с людьми из редакций шпрингеровских «Вельт» и «Бильд-цайтунг», которые должны были стать запевалами газетной кампании, связанной с операцией «Квадро». Тезисы кампании — «Взрыв осуществлен руками Москвы и ее сателлитов!», «КГБ снова действует!», «Следы преступников ведут за железный занавес!», «Снова доказано: за террористами стоит Москва!» — были подготовлены в Лэнгли. Передать их агентам-журналистам из рук в руки планировалось сразу же, как только стихнут раскаты громового взрыва.

— Все будет сделано точно в назначенные сроки, — заверил Аллен Эриксона, довольный тем, что он наконец вырвался в Гамбург.

— И все же я на твоем месте вначале отправился бы в Берлин, — пробурчал Эриксон. — Что ни говори, а Маркус для нас — курица, несущая золотые яйца.

— Полностью согласен с вами. Но сейчас нам нужно поработать с людьми, которые дают оперативную информацию на первую страницу. А Маркус все-таки орудие крупного калибра. Эта несушка не последний день в нашем курятнике.

В Гамбурге работа шла строго по графику. Он по очереди встречался с заранее предупрежденными журналистами из «Вельт» — главным редактором Гербертом Кремпом и корреспондентами Зибертом и Бэрвольфом. После этого Аллен пообедал со «свободным журналистом» Гюнтером Хайзингом, а потом встретился с шустрыми ребятами из «Бильд-цайтунг».

В СУББОТУ, 21 февраля, Кючюк-оглу собирался выспаться, а потом пойти в клуб «Босфор», где у него завелись приятели. Кроме того, он испытывал внутреннюю потребность время от времени попадаться на глаза своему благодетелю Джакыру, который часто заходил в клуб. Кючюк-оглу молил аллаха за его здоровье. Мало того, что тот устроил его на твердооплачиваемую и нетрудную работу слесаря-водопроводчика в солидную фирму, но и дал свою рекомендацию. По возвращении домой — а он твердо надеялся на это, вот только надо поднакопить денег — он мог бы с такой рекомендацией работать не только в Адане, но и в самом Стамбуле или Анкаре.

Но накануне, в пятницу, его вызвал Баумайстер.

— Тут у нас давно лежит заявка на ремонт канализации в здании радиостанции в Английском парке. Все руки не доходили. Надо срочно заявку выполнить. Поработаешь в субботу. Двойную оплату гарантируем.

— Хорошо, эфенди. Я завтра прямо с утра…

— Э-э нет, не торопись. Там люди работают, а ты будешь стучать своими ключами. Лучше там появиться часов в семь вечера. Не раньше. Ты меня понял?

— Конечно, эфенди. Ровно в семь.

— Вот тебе заявка. Не забудь документы, там строгий пропускной режим. А в понедельник… получишь плату за сверхурочные часы.

— Спасибо, эфенди. Я так вам благодарен.

— Ладно, ладно. И прощай.

Сытно пообедав в дешевой харчевне, Кючюк-оглу неспешно отправился в «Босфор». У стойки его почтительна приветствовал хозяин клуба и вежливо попросил подняться на второй этаж, «в комнату к эфенди Джакыру». Удивляясь про себя такой высокой чести — Джакыр никогда не приглашал его к себе в свои покои, — Кючюк-оглу так же неспешно поднялся по лестнице и осторожно постучал в дверь.

— Входи! — раздалось из комнаты.

Джакыр сидел, развалясь на низеньком диванчике, и курил душистую сигару. Это последнее, что успел увидеть Кючюк-оглу: тяжелый удар сзади свалил его с ног…

Ровно да семь часов вечера Джакыр, в спецовке, прижимая к левому боку сумку с инструментами, входил в здание РСЕ—РС. Наружный охранник, ничего не спрашивая, пропустил его, скользнув по лицу Джакыра рассеянным взглядом. Второй охранник в проходной внимательно изучил личную карточку турка. Потом взялся за телефон. На гудки никто не поднимал трубку.

— Ты звонишь Каммингсу? — спросил первый охранник. — Он с полчаса, как вышел. Звони прямо Панковицу.

Второй охранник вновь набрал телефон, сообщил о приходе слесаря. Выслушав Панковица, охранник опустил трубку, затем долго водил шариковой ручкой по журналу учета посетителей, делая очередную запись.

— Что-то не очень похож на фото, — заметил он.

— Это я после болезни. Почки замучили.

— Ладно. Что у тебя в сумке?

Джакыр открыл ее. Охранник лениво покопался в ней рукой и кивнул.

Пройдя по коридору, Джакыр спустился по лестнице в подвал. Он шел мимо металлических дверей с предостерегающими надписями: «Не вскрывать! Собственность армии США». Сквозь решетки боксов виднелись очертания неизвестных предметов. А вот и склад, о котором говорил Аллен. Место было помечено, как и договаривались: пробитая труба канализации, на полу — лужа темной вонючей воды. Джакыр посмотрел по сторонам. В полумраке подвала он был один…