Копчик — это ж самый главный орган в организме. Потеряешь копчик — лишишься здоровья.

Я ж со всей дури херачила его по копчику, а бразильцу хоть бы хны. Не перехнябило, не передёрнуло, не перекособочило, и даже шепотом не скулил!

Вот же бетонный! Ну прям непрошибаемой крепости бабуин! Бабуин-киборг! Он боль хоть чувствует? Или для него мои удары — лишь щекотка?

Бабуин — в штанах дрын. Лысая гора мышц.

Хотя почему лысая? Небось под одеждой он такой же шерстяной, как бабуин. А повышенная волосатость — это признак сексуальности…

Тьфу, Мария! О чем ты думаешь! Тебя прям щас воруют, а ты про что!!!

И все-таки, какой же он сильный — тащит меня с такой легкостью, будто я пустой мешок…

— Нет, нет, нет!!! Пусти меня сейчас же!!!Поставь меня на место!!! Полиция!!! Спасите!!! Убивают!!! Настя!!! На-астя, твою мать!!!

Я всячески упиралась и препятствовала его стараниям закинуть меня в салон бэхи. Руками-ногами врастопырку, цеплялась за дверь, за кузов, за его куртку и вообще за все подряд. Но бразильцу удалось затолкать меня внутрь и пришпилить ремнями к заднему сидению.

— Тебе это с рук не сойдет, ублюдок! Мой папа тебя кастрирует!

Схватив меня за горло, бразилец приблизился и тихо сказал в лицо.

— Сиди смирно, детка. Если не хочешь подогреться в микроволновке.

Я чувствовала его сбившееся дыхание, от него колыхались пряди волос. То ли это дрожали мои лицевые мышцы.

— Сделаю работу, а потом разберусь с тобой. Отработаешь мне за всё. Хорошее. Детка.

Я слабо понимала, что со мной будет и что меня ждет, как только мы пересядем в машину к его подельникам. И как только я окажусь на речке.

В голове вертелась всего одна цель и задача.

Выбраться. Любой ценой.

***

— Заткнись уже! Сколько можно орать!

Устав слушать мои нескончаемые вопли, бразилец развернулся ко мне с грозным видом.

В его руке я увидела пистолет. И онемела.

Затряслась от ужаса, не в состоянии что-либо произнести и не в силах оторвать взгляда от пистолета. Настоящего, которым реально убивают.

Я ни разу не видела настоящего пистолета. Впрочем, как и бандит мне ни разу не попадался. Бог миловал. До сей поры.

Бразилец периодически поглядывал на меня с водительского места.

Не выпуталась ли я из ремней, которыми он стянул меня так туго, что дышалось еле-еле.

— Что ты дрожишь как писюн в пылесосе? Холодно? — спросил он спустя пару минут тишины. — Могу согреть, если холодно.

Я не ответила. Демонстративно отвернулась к окну.

— И согреемся, и оздоровимся. При стонах включается гипервентиляция легких, которая способствует улучшению кровообращения, профилактики дыхательных заболеваний и скорому переходу в состояние экстаза. Кроме того, это очень приятные звуки для мужчин. А-а-х, а-а-ах…

Подтрунивал он надо мной злостно. А я не велась на его провокации, хоть и мечтала придушить его в ту минуту.

— Будь проще. Я ж не маньяк какой-нибудь. — говорил бразилец, убеждая меня поверить его словам, а сам играючи вертел пистолет на пальце. — Я просто тебя захотел. Ну вот стала ты мне нужна, и все. Мания у меня на тебя. Это нездоровое чувство, согласен. Но и повод для того был. Ты сама меня спровоцировала. Вот и все. Все просто. Все легко и просто.

Я снова не отреагировала. Но не удержалась и фыркнула в знак недовольства.

— Будешь? — оставив пистолет лежать на переднем сидении, бразилец предложил мне сигарету. — Возьми папиросу, хлопни винца и песенку спой про сундук мертвеца.

— Не курю. — сухо отозвалась я, не поворачивая головы.

Сундук мертвеца…

Деньги зло. В который раз убеждаюсь.

— Ну и что сидишь, потупив глазки? Давай поболтаем, что ли. А то скучно.

Бразильцу прям неймётся. Не может посидеть спокойно. И сам не знает, что ему надо. То рот закрой, то поболтай с ним, видите ли.

Я вздохнула и перевела взгляд на лобовое с красноречивой надписью.

— Всё думаю о том вечере. Вспоминаю, в чем ты была одета. — мечтательно затянул бразилец, откинувшись на сидении так, чтобы ему было видно меня полностью. — На тебе были шорты для тверка, я прав?

— Да.

— Умеешь трясти попой? — поинтересовался он с пошлой ухмылкой.

— Ну не как профи конечно. Но немного умею.

— Покажи.

— Прям щас показать?

— Да.

Меня настолько сразила странная просьба озабоченного бразильца, что и не знала, как стоит реагировать на это — то ли в грубой форме послать его в место, обозначенное на лобовом, то ли в вежливой.

Но вместо этого я решила пойти на хитрость.

— Тебе это будет дорого стоить.

Помолчав несколько секунд, бразилец в итоге спросил.

Азартный интерес все же захлестнул его, хоть и не сразу.

— Сколько?

— Сотку. — ответила я, не задумываясь.

Раскусив мои намерения, бразилец усмехнулся.

— Ах, хитрая. Ну и хитрая ты лиса… Нравится разводить меня на лоха, да? Тебя прикалывает это?

Не дожидаясь от меня ответа, который и не последовал бы, он вальяжно потянулся.

— Так и быть. Сделаешь мне тверк, и я прощу тебе где-то… десятку из основного долга.

— Из основного долга? — переспросила я, заикаясь. — А что, еще и проценты будут?

— Конечно. Они уже капают, проценты эти. Со вчерашнего дня.

— Да это же грабеж! Так нечестно! — возмутилась я.

— Честно, не честно. Тут я решаю, что честно, а что нет. Ну так что? — нескромным жестом приманил он, указывая на штаны. — Будешь вертеться на моем хуе под музыку? Или сперва отсосешь?

— Иди нахуй, лошара! Сам себе отсасывай!

— Быдловатая ты. — разочаровавшись во мне, бразилец отвернулся.

— Еще какая. Ты меня вообще не знаешь!

— Я таких не уважаю. Мне по нраву принцессы.

— Ну вот и отлично, что мы с тобой не пара.

— Еще как пара. Я не лучше тебя. Поверь. Ты со мной еще намучаешься.

Злорадный смех его пробудил мурашки по телу.

Черт. Вот это я влипла.

И двери заблокированы. Мне не выбраться, даже если удастся ослабить ремни.

Не может быть такого, что все шансы исчерпаны. Я должна придумать способ выйти отсюда. Должен оставаться хотя бы один. Не бывает безвыходных ситуаций. Правда ведь?

— Ждем, ждем. Скоро нас подберут. Минут через пять. Может, через шесть. — напомнил он, будто читая мои мысли и специально нагоняя жути перед предстоящим неведомым.

Так кстати заметив двух парней, трущихся у бара, я начала лупить по тонированным стеклам с криками.

— Помогите! Помогите!

Я взывала к тем парням, но сквозь наглухо тонированные стекла они не увидели меня, хоть и обернулись. Потому что бразилец врубил музыку.

Громко, да еще и с басами. Навертел звук на максимум, а сам быстренько покинул салон.

Чтобы с его ушей кровь не пошла. А мои уши ему не жалко.

Кто б меня услышал сквозь такой грохот… Я и сама себя не слышала. Такое чувство, что эти басы не только разрывали мои барабанные перепонки, но и череп деформировали.

Заткнув уши, благо руки мои были свободны от ремней, и дожидаясь, когда кончится эта пытка звуком, я принялась ругаться на бразильца, который решил покурить возле моего окна и понаблюдать за тем, как я мучаюсь.

— Зачем ты это делаешь, недоумок?! Гандон конченый! Пидарас! Пидарасина!!! — горланила я на надрыве, глядя на то, как он стоит напротив, смотрит на меня и потешается.

Когда те двое зашли в бар, бразилец вернулся в салон и сделал музыку тише. Я опустила руки в надежде, что бразильцу наскучило пытать меня.

Но на этом ужасы, которые предстояло мне вытерпеть, только начались.

Бразилец вернулся не с пустыми руками.

— Скотч. Как ты и хотела. Самый прочный взял. Чтоб не вырвалась.

Продемонстрировав тот самый армированный атрибут, за которым прогуливался в строительный, он рывком перелез ко мне, отстегнул ремни и повалил на сидение.

— Я больше не буду! Пожалуйста… Не надо!

Бразилец насел на меня сверху, удерживая мои руки в одной своей, а другой разматывал скотч, помогая себе зубами.