– Да, – стала кричать с хохотом я, – это ведьма, а ты приведенье! Уму непостижимо, да как это вообще возможно? – Завопила я, – почему это все происходит со мной, как это возможно?

– В этом мире нет ничего невозможного, – сказал мне какой-то голос мужчины.

Я огляделась, и спросила: «Кто здесь?». На меня пристально смотрел Павел Степанович, а рядом была его жена, она улыбалась, это было видно по добрым морщинкам возле глаз, рот же она прикрыла веером. По-видимому, она ухахатывалась вместе со мной, просто кроме своей истерии я не слышала больше ничего.

– Тебе понравилась наша ведьма? У нее и подруги есть. – Сказала Елизавета Игоревна. – Пашенька, друг мой любезный, ты не видишь, кто это несется на метле в столь раннее время? – Спросила у мужа Елизавета Игоревна.

– Да так и не подскажу, дорогая. Рената, вы хотите с ней познакомиться? Это большая редкость увидеть ведьму на рассвете, они исключительно по ночам летают.

Я нервно улыбнулась и сказала: «Почему бы и нет?». И мы втроем поплыли к закату. Мы долетели до места где я видела ведьму, и мы посмотрели вниз. Я увидела потухшие костры и голых женщин лет 30-40, некоторые лежали на сене, некоторые танцевали возле потухших костров. Удивительно в этом зрелище было то, что они были абсолютно голые, а еще это были не призраки.

Ведьмы умеют видеть духов, и они нас не боятся, сказал Павел Степанович. Мы подлетели к этому, видимо завершенному, шабашу и одна ведьма показала своим подругам пальцем на нас, они оглянулись.

– Что привело вас к нам, призраки? – Громко произнесла она. Я испугалась, потому что вид у этих женщин был странный, много яркой косметики и в основном у всех длинные кучерявые волосы по пояс, а у кого и по колени.

– Мы привели знакомиться с вами новенькую, – сказала Елизавета Игоревна и сделала реверанс в воздухе.

– Как ты погибла? – Крикнула та же ведьма.

Я замялась и тихо сказала, что я упала со скалы, это был несчастный случай. Ведьма схватила метлу и подлетела на ней.

– Красивая, – сказала она паря в воздухе. – Почему ты решила стать призраком? – Поинтересовалась ведьма.

– Я думала встретить друзей, – сказала я.

– Ты их встретила, – сказала ведьма. – Меня зовут Зарина, я тут главная.

Я спросила у нее, будет ли она завтра на балу?

– У ведьм свой мир, они граничат с миром мертвых, но стараются не совать в этот мир свои носы. Как говориться, подобное к подобному. Мы суеверные, существует легенда, что поведясь с призраками, сама в него превратишься. Мы не хотим на тот свет, в основном у всех есть дети, мужья, нас много чего держит на этой планете. Сказала Зарина.

– Очень жаль, я бы хотела вас видеть завтра с нами, – сказала я.

– Хорошо, я прилечу к тебе, но это только в порядке исключения и уважения к твоим друзьям, я их знаю. А моя прапрабабка знала их живыми, именно поэтому я общаюсь сейчас с вами. А не прогнала вас всех крестами да метлой и не вылила на вас свое зелье. У меня много врагов из-за моих подруг среди мертвых, – сказала Зарина, – поэтому я не спешу на тот свет. Призраки охотятся за зельем, которое позволяет им стать живыми, у нас давняя вражда с вами. Но, все знают, что я никого не убила среди ваших, поэтому я пользуюсь определенным уважением. Чего не скажешь о моих подругах. У них часто пытались своровать это зелье, поэтому они многих поубивали. Я же делаю проще, я просто его не изготавливаю, поэтому у меня практически нет настоящих врагов и именно поэтому я до сих пор жива. Я самая старая ведьма, поэтому самая мудрая. А теперь вам пора, я прилечу завтра на ваш праздник, давно не видела Петра, мне надо ему кое-что сказать, – сказала ведьма и улетела обратно к своим подругам.

Какого еще Петра? Подумала я и услышала хором мысли Елизаветы Игоревны и Павла Степановича.

– Первого, – говорили они. Я поняла, что он тоже решил стать призраком, и это вызвало у меня удивление и восторг, неужели мне предстоит пообщаться с историей? Боже, настоящий Петр Первый, я с ужасом представляю кто там будет еще…

Мы попрощались с ведьмой и поплыли к Супермаркету. По дороге Елизавета Игоревна рассказывала, как с мужем случайно засветилась на камеру и шокировала этой записью пол района, как она швырялась тазами и потом на следующий день эти тазы по магазину собирал весь персонал, думая в начале что их хотели ограбить. Но потом, когда посмотрели видео, половина из них поседела, половина уволилась.

– Мы были звездами района, про нас знал весь город! – Со смехом говорила она. – Нам потом влетело от главных, но зато мы были счастливы! Мы танцевали между рядами с мороженым и печеньями, он брал меня на руки и кружил, а я руками цеплялась за тазы, которые продавались на витринах рядом и раскидывала их. Знатно повеселились мы тогда. Я удивленно её слушала, а Павел Степанович улыбался и думал, что любит эту старую клюшку.

Мы долетели до магазина, влетели вовнутрь и я увидела свою однокурсницу, она покупала искусственные цветы. Елизавета Игоревна, услышав, что я назвала ее имя у себя в голове, спросила, мол знаю ли я ее? И спустилась к ней, посмотреть поближе, ее звали Вика, она была вся в слезах и выбирала пластмассовые розы.

– Это по твою душу, – сказала Елизавета Игоревна, – скорее всего тебя хоронят.

Я в ужасе посмотрела на цветы.

– Полетим посмотреть на тебя со стороны? – Спросила Елизавета Игоревна.

– Полетели, – сказала я.

Мы устремились за Викторией, я хорошо её знала, она была старостой. Вика расплатилась за 4 ярко красные пластмассовые розы и вышла из магазина. Затемподошла к остановке и села в автобус. Елизавета Игоревна схватила меня и мужа за руки и мы, кое-как цепляясь за бампер, автобуса, полетели с ним. Мы ехали довольно долго, Елизавета Игоревна чуть было не выронила свой веер. Мы приехали в другую часть города, где находилось новое кладбище.

– Сейчас держи мысли под контролем, – сказала Елизавета Игоревна. Мы полетели за Викой, она вошла в ворота кладбища, и я просто обалдела, от такого количества приведений, которые жили на нем. Практически возле каждого памятника сидели либо женщина, либо мужчина.

– Да, это ужас, что сейчас происходит, все потеряли смысл жить дальше на земле. Мы с мужем все чаще наблюдаем такую картину, сейчас стало модно быть приведениями, что в мире творится! Никто не хочет назад, как и ты.

– Как тебя зовут, девочка? – Услышала я тонкий приятный женский голос.

– Рената, – сказала я и посмотрела в глаза молодой женщине лет тридцати, она проплыла мимо памятника со своей фотографией.

– Тебя сегодня хоронят, Рената, – также приятно и с сочувствием сказала она. – Жаль, ты так еще молода.

Тут я услышала много разных голосов:

– Рената.

– Это Рената.

– Она красивая.

– Рената – редкое имя.

– Рената, твои родители уже тут.

– Рената, попрощайся.

– Рената, нам жаль.

Мы поплыли за Викторией, она шла довольно долго. Пока мы плыли за ней, я очень часто слышала из разных углов: «Рената, это Рената». Вика подошла к группе людей, я узнала в них своих однокурсников и соседей. Я, пробираясь между людей, вдруг увидела сидящей на скамейке маму, она обнимала отца и плакала.

– Мама! – Крикнула я.

Мать испуганно подняла голову, посмотрела вдаль и сказала папе:

– Должно быть я схожу с ума, я слышала голос дочери, она звала меня!

Отец достал из кармана какие-то капли, налил в стакан и дал маме выпить.

– Тише, тише, зашипели голоса, они не должны тебя слышать.

Я положила маме руку на колено и заплакала. «Мама, я так скучаю», подумала я. Отец сидел со стеклянными глазами и смотрел на гроб, который был закрыт.

– Там я? – Спросила я у Елизаветы Игоревны.

– Должно быть, я сейчас посмотрю.

– Не надо, – смущенно ответила я, – это логично.

– Вполне, сказал Павел Степанович. Полетели, или ты хочешь посмотреть всю церемонию?

– Нет, то что надо я увидела, – сказала я.

Елизавета Игоревна схватила меня за руку и сказала: «домой!».