– На мою мать, императрицу Элизабет, – Максимилиан был напряжён, как натянутая струна и я всерьёз начал опасаться, что он не выдержит. Поэтому сделал два шага и, нарушая все мыслимые и немыслимые правила этикета, успокаивающе положил руку ему на плечо. Если император сорвётся, не уцелеем мы оба, а это совершенно не входит в мои планы.
– Ни малейшего представления, – тут же открестилась от родства с императорской семьёй Кристина, – у меня в предках даже дворян не было, не то что императриц, да ещё из другого мира. Вы меня с кем-то перепутали. Домиан, ну что ты молчишь? Что вообще происходит?
– Этот человек, – наконец-то соизволил ответить синеглазый, откликающийся, как выяснилось, на имя Домиан, – нынешний правитель Тёмной империи, Максимилиан III, и в нём течёт почти та же кровь, что и в тебе. Только поэтому от стоит здесь, а не лежит на дне болота или в гнезде шиилы. Но поправить никогда не поздно. Он тебе не нравится, Лиз?
В синих глазах мелькнула и тут же погасла острая ледяная искра абсолютной, ничем не замутнённой жажды крови, и у меня по спине прокатилась капелька пота. Ведь стоит Кристине сказать, что мы ей не нравимся, как я за нашу жизнь не дам и ломаной медяшки: нас тут же вышвырнут за ворота на радость обитателям Франгая. Если, конечно, не сожрут сами…
– Да нет, – Кристина пожала плечами, и я мысленно перевёл дыхание, вызвав презрительную усмешку старика, которого, как я теперь понимал, звали Освальдом, – но почему я не ощущаю никакого родства с ним? Например, Освальда я помню, дом – он вообще как родной почему-то, – тут на лицах Домиана и Освальда расцвели такие счастливые улыбки, что даже меня зацепило волной любви и счастья, которой они окутали Кристину, – а вот чтобы я как-то была связана с правящей семьёй…нет, вообще не помню ничего. Да и детей у меня нет…ни в том мире, ни уж тем более – в этом. Ведь так?
– Ты наша Лиз, наша Элизабет, – Домиан с нежностью посмотрел на Кристину и осторожно поправил выбившуюся из небрежно заплетённой косы светлую прядку, – но ты не его мать. Великая императрица Элизабет бывала здесь…и оставила нам тебя, Лиз. Тебя – свою дочь. Тоже Элизабет.
– Не поняла, – Кристина смотрела на нас широко распахнутыми огромными ярко-голубыми глазами, – я не могу быть дочерью никакой императрицы. Я прекрасно помню своё детство, своих родителей, у меня дома полно детских фотографий: и из садика, и из школы.
– Разумеется, – Домиан говорил с Кристиной, как с маленьким ребёнком, которым она, возможно, для него и являлась, – если бы в тебе жили воспоминания этого мира, ты сошла бы с ума.
– Я и так, кажется, с него сошла, – проворчала Кристина, глядя на нас с подозрением и опаской, – кто-нибудь объяснит мне внятно, что происходит.
Мужчины переглянулись, словно советуясь, и слово взял старик. Он взглянул на нас и небрежно кивнул на кресла, давая понять, что мы можем сесть. Для Кристины Домиан лично отодвинул уютное плетёное кресло и помог в него опуститься.
– Лиз, – неторопливо начал старик, – ты действительно дочь великой императрицы Элизабет и сестра нынешнего правителя Тёмной империи, вот его, – он кивнул на застывшего Максимилиана, видимо, абсолютно дезориентированного внезапным появлением сестры, о существовании которой он никогда даже не подозревал, – императрица оставила тебя нам, потому что тебе угрожала опасность. Только мы могли защитить тебя, принцесса.
– Какая опасность могла угрожать принцессе из правящего дома? – в голосе Максимилиана прозвучало искреннее удивление. – Кто посмел бы угрожать великой императрице?
– Тогда она ещё не была великой, – с какой-то светлой грустью произнёс Домиан, – она была просто дочерью императора, девушкой, посмевшей полюбить человека из другого мира. Я не знаю, где и как она встретила его. Но однажды будущая императрица появилась на нашем пороге и оставила нам маленькую девочку, совсем крошку. Она доверила нам самое ценное, что у неё было – свою дочь, и поручила беречь, опекать, воспитывать по мере сил, учить…Это были такие счастливые годы…
– А потом? Что было потом? – Максимилиан, не отрываясь, смотрел на Домиана, словно пытаясь услышать что-то, скрытое под потоком слов.
– Мы сделали всё, чтобы наша Лиз была счастлива, – Домиан опустился на пол возле ног Кристины и теперь смотрел на неё снизу вверх, – мы любили и баловали её, а она…она любила нас…свой дом…Мы стали для неё семьёй: Освальд, Майкл и я. А потом…а потом появился он. Тот, о ком запрещено говорить здесь. И он забрал нашу Лиз, – мне показалось, что на террасе, только что залитой ярким утренним солнцем, резко потемнело и похолодало. Кристина провела ладонью по тёмным волосам Домиана, и мрак тут же рассеялся, тени спрятались в углы, а возникший привкус опасности словно растворился в воздухе.
– А императрица приходила ещё? – я задал вопрос, даже не вдумываясь, лишь бы разрушить вязкую тягостную тишину.
– Нет, через несколько лет на свет появился он, – Домиан кивнул в сторону Максимилиана, – и императрица Элизабет сосредоточилась на воспитании наследника. Я не знаю, волновалась ли она о дочери, но посылки с вещами, книгами и продуктами нам доставляли регулярно. К тому же именно императрица населила Франгай хищными существами, чтобы сделать путь сюда почти невозможным.
– Сколько вам лет? – вдруг спросила Кристина у подозрительно молчаливого императора.
– Четыреста двадцать, – ответил Максимилиан, словно очнувшись, – и, прошу, говори мне «ты»…мы же…
– Сколько-сколько?? – на лице Кристины было написано такое глубокое изумление, что мы растерялись. – Столько не живут…
– Почему? – теперь пришло время Максимилиану удивляться. – Это по сути дела даже ещё не зрелость. Я маг, а маги живут и по тысяче лет, и больше. А у меня ещё и отец демон, так что мой срок жизни практически не органичен ничем кроме насильственной смерти.
– То есть? Вы…ты будешь жить, пока не убьют? Так?
– Примерно так, – усмехнулся Максимилиан, – а тебе сколько? Я понимаю, что женщинам не задают подобных вопросов, но тем не менее…
– Тридцать семь, – растерянно пожала плечами Кристина, – так что вряд ли я могу претендовать на звание твоей сестры, тем более – старшей.
– В мире, где ты жила, Лиз, время могло течь с другой скоростью, и один год там мог равняться десяткам лет здесь, и наоборот, – спокойно пояснил Домиан и, переглянувшись с Освальдом, добавил, – ты абсолютно точно наша Лиз, мы не можем ошибаться. И для нас ты стала старше лет на пятнадцать, не больше.
– Почему я ушла? – Кристина не убирала руки с волос Домиана, и он чуть ли не мурлыкал, как большой хищный кот. И как она не боится? Ведь понятно же, что он – страшное безжалостное существо. Не успел я подумать, как Домиан бросил на меня взгляд, в котором смешались превосходство и равнодушие. И я снова вспомнил, что мои мысли, а может быть, и мысли Максимилиана, не являются для него тайной от слова совсем.
– Мы поговорим об этом в другой раз, хорошо? – Домиан поднялся с пола, мимолётно коснувшись поцелуем руки Кристины. Ну вот не получается у меня называть её Лиз, как ни стараюсь.
– Если ты моя сестра, то я хотел бы забрать тебя с собой, – отмер наконец-то Максимилиан, – твоё место – рядом со мной…
– Нет, – короткий ответ Домиана, произнесённый таким тоном, что спорить просто не возникало желания, прозвучал очень внушительно, – Лиз останется здесь. Это не обсуждается.
– Почему? – Максимилиан в упор смотрел на синеглазого. – Почему я не могу забрать сестру с собой? Мы должны лучше узнать друг друга, понять, нам столько нужно друг другу рассказать!
Если бы я не знал императора так хорошо, как я его знаю, я бы, наверное, поверил в то, что его действительно беспокоит судьба внезапно обретённой сестры. Но Максимилиану всегда было глубоко наплевать на всех кроме себя, и я не видел причин, из-за которых он вдруг изменил бы своим жизненным принципам. Ему не нужна сестра, скорее, он предпочёл бы от неё избавиться, так как лишние родственники – это всегда потенциальные претенденты на трон. Но ему необходима «пришедшая из-за Грани» с её пока не изученными возможностями и тайнами. А чтобы изучить её и, будем откровенными, обезопасить себя, нужно постараться иметь её поблизости. Например, подвалы императорского замка – очень неплохой вариант. Уютные покои подальше ото всех.
