Помещение не шло ни в какое сравнение с тем офисом, в котором он работал в городе. Его кабинет в Уильямс-Лейке был воплощением стиля и элегантности.

– Рози – одна из двух наших гражданских клерков, которые занимаются административными вопросами. Сейчас она не на работе, ее рабочий день с девяти до пяти по будням. Табита Чарли – наш диспетчер, она работает по выходным, совсем недавно пришла к нам, но сейчас она в декретном отпуске. – Донован улыбнулся чистой, искренней улыбкой. – Малыш должен появиться на свет со дня на день.

Донован ждал от Гейба реакции, какой-нибудь банальности, улыбки, возможно, кивка. Гейб понимал, что рождение нового человека – это замечательно. Но был не в силах заставить себя ответить.

Его реакция была похоронена где-то среди моделей ожидаемого и социально приемлемого поведения, но у него не было желания извлекать ее на свет. Эмоциональный диссонанс, как называют это психиатры. Он вырос из давней привычки полицейского из отдела расследования убийств разделять вещи на составные части. Похоже, что он навсегда заперся где-то внутри своего «я». Только так он смог пережить прошедший год. Это спасло ему жизнь. Хотя жизнью это было назвать трудно.

Донован отвел глаза – едва заметная, но вполне красноречивая перемена в его поведении.

– А вот здесь мы все сидим. Констебль Энни Лаваль – вон за тем столом. Здесь мое место, – указал он. – Там стол констебля Стэна Хыонга, а тот стол, что у окна, – для нового сотрудника, Кейда Маккензи. Его перевод состоится через пару месяцев.

– И где сейчас Лаваль и Хыонг? – спросил Гейб, оглядывая крошечный офис.

– Хыонг в отпуске по семейным обстоятельствам. У него умерла мать. Мы ожидаем его возвращения через две недели. Лаваль участвует в судебном процессе в Уайтхорсе, там слушается дело о нарушении правил охоты. Ее вызвали для дачи показаний. Это ее первый случай. Она лишь недавно окончила курсы резерва.

Желторотый новобранец, только что из академии. Гейбу не нравилось чувство ответственности, которую это накладывало на него. Можете назвать его мужским шовинистом, но он не хотел подвергать опасности еще одну женщину. Ни за что. Это шло вразрез с тем, что ему внушали, – мол, все они равны во всем. Он же был прирожденным мужчиной-защитником.

В свое время в школе это стоило ему синяков под глазами и сломанной руки, когда он встал на защиту своей младшей сестры и ее подружек. Но это же сделало его хорошим полицейским.

– Лаваль… она из Квебека, судя по имени? – спросил он.

– Точно, – ответил Донован. – Характерный акцент и дерзкий темперамент под стать.

Гейб хмыкнул. По крайней мере, здесь, в Блэк-Эрроу-Фоллз, мало что могло угрожать молодому констеблю Энни Лаваль. Кроме диких животных и ее сложного характера. Ему следует быть осторожным, чтобы не распространить этот яд, – это было бы несправедливо по отношению к молодым офицерам.

– Изолятор здесь. – Донован повел Гейба по коридору. – Комната для допросов там, комната для хранения улик и оборудования – справа.

Он отпер и распахнул дверь. Взгляду Гейба предстали полки со шлемами для катания на снегоходах, два спутниковых телефона и другое оборудование слева, стойки для винтовок и дробовиков в центре и полки с пакетами для сбора улик в задней части.

– А это спортзал. – Донован расправил плечи и открыл еще одну дверь в маленькую квадратную комнату, в которой стояли беговая дорожка и велотренажер и лежали гантели. Комната была выкрашена в белый цвет и имела маленькое окошко. Как тюремная камера. Гейб представил себе сугробы, такие высокие, что закрывали это маленькое окошко. Его внутри как будто что-то сжало. Вместе с ним пришло ощущение легкой клаустрофобии.

Это будет сложнее, чем он думал. Это станет его тюрьмой, его личным наказанием за то, что в тот день все пошло не так.

Теперь, глядя на эту маленькую комнату, он спрашивал себя, найдет ли он когда-нибудь дорогу назад, или же Блэк-Эрроу-Фоллз станет концом его пути, его вечным дном.

– А это ваш кабинет, – сказал Донован, вернувшись в главную комнату и открыв дверь в отгороженное помещение. Внутри Гейба все сжалось еще сильнее.

Из большого окна были видны столы в главном офисе. Из другого, в задней стене здания, открывался вид на несколько ветхих дощатых домиков, участок земли с чахлым кустарником и безлюдную гористую местность за ними.

Гейб молча смотрел на тесную нишу с древним компьютером и обычным офисным столом. Кровь бешено застучала в висках.

– Послушайте, – внезапно сказал Донован, и его щеки слегка порозовели. – Для протокола… я думаю, в тот день вы приняли правильное решение. Вы поймали Лесовика.

– Я потерял четырех сослуживцев и одного гражданского.

Щеки Донована вспыхнули румянцем еще сильнее. Гейб не щадил чувств парня, да и его желание облегчить жизнь своему молодому констеблю тоже было погребено где-то внутри него. Донован откашлялся и отвел глаза.

– Я… должен закончить вводить вас в курс дела.

– Верно.

Он вновь нервно прочистил горло.

– Как вы знаете, в Блэк-Эрроу-Фоллз нет стационарных телефонов, – сказал он.

Гейб не знал этого. И это не особо его интересовало. Он не удосужился прочесть о своем новом месте службы ничего, кроме основных фактов. Назначение пришло быстро, как только он отправил запрос.

Он принял его так же быстро.

– Телефонная связь и высокоскоростной интернет предоставляются городу через спутниковую антенну, – пояснил Донован. – Она улавливает сигнал и передает его в отдельные дома и на предприятия по местной телефонной линии. В участке имеются собственная спутниковая антенна и радиоантенны, установленные на нашем здании. В нескольких милях от нас на холме есть ретранслятор, так что радиус действия радиосвязи вполне приличный, но, отправляясь в лес на любое расстояние, мы для оперативной связи берем спутниковый телефон.

– Электричество?

– Поставляется компанией «Юкон Электрик» через дизельную электростанцию. Дизель привозят самолетом. То же самое с обычным бензином. Племя Черной Стрелы владеет автозаправкой. В универмаге через дорогу продаются продукты питания и предметы первой необходимости. Универмаг выполняет еще и функции почты. Почтовый самолет прилетает раз в неделю, как и пассажирский самолет, он же самолет службы доставки авиакомпании «Эйр Норт». Сейчас в нашей лечебнице есть врач-интерн и две медсестры. Там имеется видеоконференц-связь. Стоматолог прилетает раз в месяц, – он фыркнул. – Почти каждый месяц.

– И давно вы здесь, констебль? – внезапно спросил Гейб.

– Пять месяцев, сэр.

– Это ваше первое место службы?

– Второе. Два годы служил в Фаро. Мне нравится север, сержант.

Гейб глубоко вдохнул, набираясь терпения.

– Значит, пока здесь только мы с вами, констебль?

– И еще Рози.

– Ах да. – И Рози. Гейб подошел к широкому окну, вырубленному в грубо отесанных бревенчатых стенах. Оно выходило на пыльную главную улицу.

– Здесь не так уж много чего происходит с осени до зимы, – добавил Донован. – Не считая домашних скандалов или пьяных драк.

Именно это и угнетало Гейба больше всего. Иметь за спиной семнадцать лет службы, чтобы разнимать пьяных?

– На прошлой неделе тут на людей напал гризли, – сообщил Донован. – Это вызвало небольшой ажиотаж. Папка с отчетом у вас на столе.

Гейб не слушал. Его внимание внезапно привлекла женщина, шедшая по дороге с охотничьим ружьем за спиной в сопровождении стаи волкособак. Сильвер.

Она привела себя в порядок и, черт возьми, стала еще привлекательнее!

В джинсовой куртке, накинутой поверх белого хлопкового платья, слегка касавшегося голенищ ее высоких сапог, длинные черные волосы распущены и свободно ниспадают на спину, доходя почти до ягодиц.

Донован подошел к нему и встал рядом.

– Это Сильвер Карвонен. Она следопыт. Природоохранная служба наняла ее выследить медведя-убийцу. Как я уже сказал, отчет у вас на столе.

Взгляд Гейба вернулся к Доновану.