О чем это она? С какой стати Елисей должен в первую очередь заботиться именно о ней? Она даже не была уверена, что у него есть ее номер – все переговоры велись только с родителями.

Почему вообще она сразу предполагает какие-то ужасы? Вдруг он не может прийти по объективным причинам, а ее не успели или просто забыли предупредить. Или он банально прогуливает.

Как будто она еще не привыкла! Это же далеко не первый подобный случай в ее преподавательской карьере, но никогда она так не волновалась. Все условия были прописаны в договоре: при пропуске занятия без уважительной причины и без предупреждения оплата возврату не подлежит. Переживать не о чем, ее финансы не пострадают. Тем не менее с каждой минутой она беспокоилась все сильнее. Даже к двери подходила, но в подъезде было тихо. На всякий пожарный проверила и звонок домофона, и дверной – оба работали исправно. А Елисея не было…

Когда до конца отведенного ему времени осталось пятнадцать минут, стало совершенно очевидно: парень не придет. А почему, собственно, она подняла такую панику? Может, он решил бросить занятия, поняв, что его романтический интерес обломался. Сказал родителям, что учительница ему не нравится, плохо объясняет, он ничего не понимает. А время-то идет, экзамены уже близко, поэтому надо найти другую, посговорчивее… То есть более высокой квалификации.

В случае отказа по желанию клиента оплата также не возвращалась, но вовсе не деньги волновали ее сейчас больше всего. Условия договора варьировались: некоторые родители настаивали, чтобы их уведомляли о пропусках чадами занятий, другие просто забывали об этом пункте. Конечно, она не помнила, как было прописано в документе, оформленном на Елисея, и поняла, что пришло время наконец заглянуть в него.

Открыв нужный файл, она поначалу не увидела ничего необычного: договор был составлен на имя Протасова Валерия Сергеевича, законного представителя несовершеннолетнего Царевича Елисея Глебовича… На этом месте она запнулась и даже глаза потерла. Совсем с ума сошла, и ей, наверное, мерещится!

Но когда она снова заглянула в договор, то убедилась, что зрение и другие органы чувств ее не подводят. Согласно официальному документу, который она же и подписала своей собственной рукой, Елисей и правда Царевич…Понятно теперь, почему никак не могла вспомнить – у законного представителя была другая фамилия, и она смотрела только на нее, не обратив внимания, что у несовершеннолетнего отличается.

Она ничего не потеряла от того, что не помнила фамилию Елисея. Обратись она к нему «Царевич», это вряд ли прозвучало бы строже, как ей хотелось. Скорее наоборот…

Однако, затейливая фантазия у родителей! Знать, что у мальчика фамилия Царевич, и назвать его Елисеем – на это нужна нешуточная смелость. Или не менее серьезная глупость и недальновидность: как можно было не подумать о том, что за жизнь ждет ребенка с таким убийственным сочетанием!

Правда, по Елисею незаметно, что он испытывает душевную травму по этому или еще какому-то поводу. Иначе не полез бы к учительнице с объятиями и поцелуями… Или он не только к репетитору по английскому ходит, но еще и к психотерапевту? А что, модно и прогрессивно – сначала создать детскую травму, а потом стараться от нее избавиться.

Она пыталась, но не могла вспомнить, как выглядит Валерий Сергеевич. Скорее всего, они даже не встречались: все предварительные переговоры шли онлайн и по телефону, а подписанные документы передавал Елисей, когда уже начал ходить на занятия. Да и при чем тут этот Протасов? Ни фамилия, ни отчество не соответствуют, значит, отец он ему не родной, бедный парень живет с отчимом.

Впрочем, почему сразу бедный? Если Валерий Сергеевич – его законный представитель, он как минимум оформил на мальчика опекунство, а как максимум – усыновил. И с чего она взяла, что у них плохие отношения? Может, Протасов Елисея с рождения воспитывает. А что фамилию и отчество не поменял, так это по-европейски – там не принято скрывать факт усыновления.

Возможно, мама воспротивилась – и это вполне объяснимо. Столько усилий потратить и в итоге лишить сына сказочного княжеского имени по прихоти нового мужа! Она бы точно не согласилась. А может, Протасов усыновил Елисея в сознательном возрасте, когда смена фамилии и отчества уже не имела никакого смысла.

Не то, чтобы она не привыкла к чудным и странным именам и фамилиям. За время работы в школе, хоть и недолгое, а потом за годы самостоятельного преподавания ей много раз встречались самые диковинные варианты. Были Ариадны, Эвелины и Лауры. Фамилии тоже радовали глаз: попадались ей и Ирина Рыбка, и Виктор Шапочка, и даже Лев Король. И Елисеи встречались – сначала это шокировало, но вскоре перестало удивлять. Только Царевича еще не было…

Взгляд упал на часы, и она спохватилась: до конца урока несколько минут, а она залипла на именах. Собиралась же просто посмотреть номер телефона! Скоро придет следующий ученик, и тогда она точно не успеет позвонить. Если хочет узнать, что с Елисеем, надо поторопиться.

Номер обнаружился в самом конце договора, там, где значились реквизиты Валерия Сергеевича. Жаль, что именно его – она бы предпочла поговорить с мамой. Вдруг у Елисея какая-то тайна и есть более чем уважительная причина, а она его заложит? Ну и пусть, сам виноват. Мог бы и предупредить, особенно после того, что между ними было… На самом деле ничего не было, но это уже не могло ее остановить.

– Слушаю, – коротко и жестко отозвался Протасов, едва она набрала номер.

Кажется, ни одного гудка не успело раздаться, словно он стоял с телефоном в руке, смотрел на экран и ждал ее звонка. Ее встряхнуло от дурного предчувствия, но она все же нашла в себе силы озвучить заранее заготовленный текст.

– Здравствуйте, Валерий Сергеевич, это репетитор вашего… – Она запнулась, не зная, как правильно охарактеризовать их родственную связь. – …сына Елисея по английскому языку…

– Добрый день, – ответил он. – Я вас слушаю. В чем проблема?

Привык, что Елисей приносит одни проблемы? Приемный сын настолько ужасен, что по иным поводам ему не звонят?

– Проблемы нет… То есть дело в том… – Она запуталась, но все же договорила: – Елисей не явился сегодня на занятие, и я хотела бы узнать, в чем дело.

– Елисей больше не будет посещать ваши занятия, – отрезал Протасов. – Согласно договору аванс не возвращается, так что насчет оплаты можете быть спокойны.

Сердце противно заныло.

– Да меня не оплата беспокоит… – попыталась вставить она, но он не захотел слушать дальше.

– Спасибо за сотрудничество, всего доброго, – попрощался Протасов и отключился.

В ухо полетели короткие гудки отбоя, казалось, ввинчиваясь прямо в мозг, а она никак не могла опустить телефон. Елисей больше не будет посещать занятия! Ей, интересно, кто-нибудь собирался об этом сообщить? Или она слишком мелкая сошка, чтобы тратить на нее драгоценное время?

Валерий Сергеевич, похоже, далеко не простой человек. По долгу службы ей приходилось общаться с самыми разными родителями, и она научилась в них разбираться. Протасов говорил не как служащий или специалист. Это был тон крупного руководителя или владельца собственного бизнеса. И если она права, трудно сказать, повезло Елисею заиметь такого приемного папашу или наоборот…

Но вызывает подозрения, как резко он от нее отмахнулся, словно от назойливой мухи. Пусть сын ему не родной, мог бы и подольше пообщаться с преподавательницей – поинтересоваться его успехами, например. Еще не встречались ей родители, которые бы так не сделали при любом удобном и неудобном случае! Всем хотелось знать, за что они выкладывают свои кровные и почему этого нельзя бесплатно получить в школе.

И причину отмены занятий никак не объяснил, а она вообще-то имеет право ее услышать! Обожгла внезапная мысль: вдруг дело в ней самой? Протасов каким-то неведомым образом узнал о том, что здесь произошло в прошлый раз, и решил оградить приемного сына от развратной учительницы?

Никто никогда не признает, что несовершеннолетний сам всеми способами провоцировал собственное совращение, а то и начал первым, как в ее случае. Всегда виноватым останется тот, кто старше… То есть она. Может, порадоваться, что так легко отделалась?