Через несколько секунд Юра стоял в своем физическом теле и отряхивался от травы и листьев. Перед ним стоял Иск и выжидающе смотрел на него.
– Чего? – Юра закончил отряхиваться и присел на корточки, чтобы удобнее было общаться с саламандрой. – Что ты на меня так смотришь? Ждёшь слов благодарности? А кто надо мной смеялся? Кто, я спрашиваю?
Саламандра фыркнула и отвернулась.
– Нет, Иск. То, что ты меня спас – это одно, а, что ты делал перед этим – это другое. Так что нечего здесь умничать!
Ящерица насмешливо глянула на своего хозяина и снова отвернулась.
– Ладно, потом разберемся с тобой, – Юра схватил Иска, у которого от такого наглого отношения к нему, глаза увеличились в несколько раз. – Здоровья у меня всего единичка, так что меня может победить даже муравей. Надо поспешить в деревню. Остаётся надеяться, что оборотень действительно был квестовым монстром и других мобов здесь в ближайшее время не намечается.
С этими словами Колюшин вновь активировал Ночное зрение и с нервно бьющимся сердцем направился дальше, к тому месту, где должна находиться новая деревня.
До Корнешевок (так называлась ближайшая деревня, до которой парень и добирался) Юра добрался за несколько минут. Хотя, возможно, ему только казалось, что он добрался до деревни так быстро. Но не это самое главное. Главное, что за эти несколько минут Колюшину не повстречался ни один монстр. Это вызвало у Юры вздох облегчения, когда он увидел бревенчатые дома. Зато Иск на что-то надулся. Он сидел на плече, отвернувшись от лица своего хозяина и сердито дёргал хвостом. Колюшин попытался узнать, на что он обижается, но получил в ответ лишь болезненный укус за ухо. Вторую попытку парень делать не стал. Пусть обижается – потом сам успокоится. Но, всё-таки, была одна проблема, которую следовало решить. Прямо сейчас Колюшин стоял перед чьим-то картофельным полем, и идти по нему – это прямой путь к ухудшению отношений с местными жителями. А оно Юре ни к чему. И хотя Колюшин до смерти вымотался, ему пришлось делать немалый крюк, чтобы войти в селение. Можно, конечно, было использовать магию, но манна ещё не до конца восстановилась, а рисковать и оставаться без манны не вариант с единичкой здоровья.
Наконец, Колюшин оказался в деревне. В некоторых домах горел свет, однако на улице никого не было. Впрочем, это было неважно. Важно было другое. Это селение состояло где-то из тридцати домов, а среди строений возвышалась двухэтажная гостиница. Именно к ней Юра и направился. В предыдущей деревне таверны не было, так что Юрий отключился прямо в поле. Однако теперь ему нужна была хорошая кровать и теплая комната, чтобы выспаться, а этого можно добиться только в доме. Гостиница в отличие от обычных домов была не бревенчатая, а каменная. Её крышу покрывала красная черепица. На вывеске её было криво нацарапано “Отбивные несвиные”. Только благодаря Ночному зрению Юрий это смог прочитать. На улице не было никаких фонарей или других освещающих предметов кроме Луны. Гостиница совсем не подходила под здешний пейзаж. Таверна была заложена, как в какой-нибудь средневековой Европе в то время, как дома больше подходили славянскому стилю. Всё это промелькнуло в голове Колюшина за доли секунды. Ему очень хотелось спать, так что он не стал зацикливаться на всяких мелочах.
Юра взобрался по деревянным ступеням на крыльцо и открыл дверь… чтобы сразу её захлопнуть. В неё тут же, разбившись в щепки, влетел деревянный стул. Из заведения послышались одобрительные крики и снова началась непонятная возня. Юра вздохнул. Видимо, придётся переночевать, как в первой деревне, у старосты. Ещё неизвестно, кто там буянит: игроки или местное население? Если это НПС, то ничего страшного. А вот если это геймеры, да ещё подвыпившие… Вливаться в балаган, который творился за дверью, у Колюшина не было абсолютно никакого желания. Он в очередной раз устало вздохнул и поплелся искать дом старосты. Однако, проходя мимо окна гостиницы, кое-что заставило его поменять своё мнение. А именно, крепкая стеклянная бутылка, от которой страшно разило хмелем, вылетевшая из окна этого самого заведения.
– Да чтоб вас!
Сонливость как рукой сняло. Юра устал, однако сейчас у него на голове очень больно пульсировала шишка, а остатки пива намочили штаны и лицо с руками. Теперь они сильно воняли, а Колюшина с детства выводила из себя местная алкашня, постоянно занимающая детские площадки, так что прилетевшая бутылка просто выбесила парня. Захотелось этой же бутылкой хорошенько треснуть её обладателя. А ещё лучше раза два. Или три. Быстрыми шагами Колюшин вернулся ко входу, немедля, открыл тяжелую дубовую дверь, показавшаяся Юрию сейчас сделанной из фанеры, и вошёл внутрь.
Вывеска отлично характеризовала нынешнее состояние данного заведения. В таверне было человек двадцать, включая бармена, и не все они были трезвыми. А тех, кто ещё держался на ногах, ещё меньше. Вот только те, кто пока не упал, оставались на ногах не потому, что выпили меньше. Просто эти люди покрепче оказались и пострадали не так сильно. Четыре столика из шести были повалены, а один из них просто разбит в щепки. Если считать соотношение целых и сломанных, то со стульями дела обстояли гораздо хуже. Не обошёл погром и посуду. Весь пол был усеян стеклянными и глиняными осколками. Даже лампы не все оказались целы. Один из трёх светильников, весь погнутый и потухший, неплохо стоял на чьей-то волосатой голове. Однако бармен делал вид, будто ничего не происходит, и стоял в уголке за стойкой, спокойно попивая чай.
Пять человек, что ещё держались на ногах, были игроками. А вот “отбивные”, валяющиеся на полу, вне всяких сомнений принадлежали к местным. Видимо, бутылка, прилетевшая Юре, была кульминацией всего погрома, так как среди деревенских в сознании не было никого, а игроки неразборчиво переговаривались друг с другом и драться, кажется, не желали совсем. Но Юру на данный момент не волновало, с кем ему придётся схватиться. Сейчас он готов был разукрасить лицо любому, будь он человек или НПС. Когда дверь за Колюшиным захлопнулась, все, кто ещё мог видеть, обратили свой взор на вошедшего.
– Какой твари принадлежит эта дрянь? – прорычал Юра показывая бутылку.
– А? Это кто там такой борзый? – выглядывая из-за стола, спросил мужик лет сорока, уже седеющий и в стельку пьяный.
Он был низок, слегка полноват и лицо его сейчас больше походило на переспевший помидор. Когда из-за стола была видна только рука, нельзя было разобрать, кто он, но теперь видно – игрок. Седьмой уровень, Туту. Этот самый Туту, всем своим видом соответствующий своему игровому нику, мутным взглядом поглядел на Колюшина, затем на то, что он держал в руке. И тут в его глазах появился блеск, а губы расплылись в улыбке.
– О, ты пивко принёс! Ну спаси…
Договорить он не успел. Потому что, когда в рот прилетает какой-нибудь предмет из крепкого стекла, сказать тебе ничего не удастся, как не пытайся.
– Значит, это твоё? Так получи обратно, зараза!
Мужик полежал так ещё несколько минут, осоловело моргая, а затем бухнулся прямо на бутылку и громко захрапел. В воздухе сразу запахло напряжением.
– Ты что делаешь, собака? Да мы тебя уроем! – взревела “восьмерка”, отличающаяся от первого только более темной шевелюрой, и, шатаясь, сделала шаг вперёд, промахнувшись, схватившись не за саблю на поясе, а за ремень. Не понимая, почему оружие не выходит из ножен, мужик остановился и стал дергать ремень сильнее. Юра стоял и не знал, как ему реагировать: посмеяться над этим неумехой или бить, пока есть шанс? Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но на помощь пришла вторая “восьмерка”, не настолько пьяная, которая помогла вытащить саблю. Это зрелище действительно выглядело комично, как один мужик, постаравшись принять гордое выражение лица, чего у него совсем не получилось, дрожащими руками пытался навести саблю на своего противника, а второй уже на своем поясе ищет свой меч, который, если не ошибался Юрий, сейчас лежал на оставшемся стоять столе. Колюшин глупо улыбнулся.
