Она заметила уголком глаза, что старый господин, сидевший напротив, наблюдает за ней поверх своих очков и соломинки. Поняв, что привлек внимание девочки, он аккуратно поставил картонный стакан на соседнее сиденье, вытер губы белым шелковым платком, извлеченным из внутреннего кармана твидового пиджака, и улыбнулся ей:
— Куда же это ты едешь, да еще одна?
Девочка помолчала, прежде чем ответить. Собственно говоря, чем она рискует, назвав ему цель своего путешествия?
— Еду посмотреть на звезды.
— Ты полагаешь, что поезд — наилучшее средство передвижения для этой цели? — с веселым недоумением спросил господин. — Не кажется ли тебе, что ракета лучше приспособлена для такого дела?
К большому удивлению Заиры, азиат говорил по-арабски. На прекрасном арабском языке, без малейшего акцента.
— Нет, я еду туда, где производят звезды.
— Ага… Завод по производству звезд? Ну, ясно, ясно… И где же он находится?
— Он называется «Фабрика звезд» и находится в Китае, — ответила маленькая марокканка, дивясь необразованности такого взрослого человека.
— О, Китай — прекрасная страна. Не знаю, производят ли там звезды, но зато производят таких, как я.
— Значит, вы китаец?
— А разве не видно? — спросил ее попутчик, приподняв на лоб очки, чтобы лучше продемонстрировать свои раскосые глаза, одним из которых он ей и подмигнул. — Но если ты еще сомневаешься…
И он протянул ей руку ладонью вверх. На ладони была вытатуирована надпись.
— Made in China, — прочитала Заира.
— Это означает «Сделано в Китае».
— Я знаю, — ответила девочка, умолчав об истории с Рашидом и решив не показывать ему кусочек звезды, который она прихватила с собой, старательно завернув в носок.
— Китай — очень красивая страна. Но для такого долгого путешествия ты что-то очень легко снарядилась. Деньги-то, по крайней мере, у тебя есть?
— Нет. Только бутылочка воды и пакет слоеных язычков.
Старик медленно покачал головой. Интересно, знал ли он что-нибудь о слоеных язычках? Засунув дрожащую руку в кожаный портфель, стоявший рядом с ним, он вытащил оттуда листок бумаги и протянул ей:
— Вот, держи, он поможет тебе в пути. Этот рисунок я сделал много лет назад, когда еще умел рисовать… Я ведь известный и почитаемый художник у себя на родине. Скажи, что он сделан мной, и тебе дадут за него хорошую цену.
Девочка взглянула на листок, перевернула его. Но листок был девственно чист с обеих сторон.
— И что это? — удивленно спросила она.
— Ну, разве ты не видишь? Это море без кораблей.
— Ах вон оно что…
Заира, не желая показаться невежливой, засунула листок в свой рюкзак. Затем она достала оттуда свой блокнот, притворилась, будто выбирает нужный листок, вырвала первый попавшийся и протянула его старику. Тот с большим интересом осмотрел чистый белоснежный листок с обеих сторон и удивленно спросил:
— И что это такое?
— Ну разве вы не видите? Это небо без облаков, — с хитроватой улыбкой ответила девочка. — Правда, я еще никому не известна, так что мой рисунок, наверное, стоит недорого. Но все-таки это небо без единого облака… А для меня, знаете ли, это очень-очень важно…
И тут по динамику объявили, что поезд прибывает на пекинский вокзал. Их путешествие продолжалось всего пять минут, но это как будто никого не удивило. Заира надела свой рюкзачок и попрощалась с попутчиком, который в ответ учтиво приподнял котелок.
Сойдя с поезда, она вдруг вспомнила, что даже не спросила у старого господина, как его зовут, а значит, не сможет выручить за его рисунок ни одного юаня. За этот белый листок, самый дорогой в мире.
Китай был очень похож на все фотографии Китая, которые она видела в интернете. А Пекин оказался суетливым, перенаселенным городом с яркими красками и пряными запахами. Если Китай и прославился как страна по производству звезд, то одновременно он был страной велосипедов. Заира приметила один из них, хромированный, зеленый, не запертый на замок, а просто прислоненный к ограде в глубине какого-то двора. Она оставила вместо него, в качестве компенсации, пакет слоеных язычков и влилась в двухколесный поток с ловкостью коренной жительницы китайской столицы.
Вскоре бетон уступил место влажным зеленым рисовым делянкам. Завод звезд находился всего в нескольких километрах, и Заира преодолела их в десять нажимов педалей. Именно в десять, ни одним больше, ни одним меньше — она их сосчитала. И достигла цели без путеводителя, без карты, без навигатора, словно проделывала этот путь каждое утро и каждый вечер.
Подъехав к огромному зданию, которое она еще издали признала как «Фабрику звезд», Заира положила велосипед наземь и бодро вошла внутрь. Там она увидела сотни китайцев, которые усердно обтесывали зубилами неизвестный ей материал цвета антрацита, выделывая из него безупречно круглые шары; все эти трудяги дружно обернулись и хором поприветствовали гостью. Заире моментально предоставили французско-китайского переводчика, чтобы ознакомить ее с полным производственным циклом. Каждую минуту большие самосвалы, прибывавшие из карьера, местоположение которого держалось в строгой тайне, сгружали тонны минерала в огромные чаны. Стальные челюсти камнедробилки перемалывали сырье, и оно на конвейере отправлялось в многочисленные цеха. Там, как уже известно, из него высекали идеально гладкие шары, которые затем покрывали химическим фосфоресцирующим составом, светящимся в темноте. «Цвет используемого состава — А786 — напоминает свечение автомобильных фар», — с улыбкой пояснил переводчик. Впрочем, здесь улыбались все без исключения. Китайцы работали тяжело и усердно, как китайцы. Но никогда не жаловались, а обтесывали камни с утра до ночи, беспрерывно улыбаясь, довольные своей судьбой в этой расчудесной стране.
Заира поблагодарила их, как и намеревалась, за то, что с приходом ночи их звезды освещают небо ее далекой пустыни. То есть светят ее народу. Потом она вручила тому, кого сочла главным начальником над китайцами, рисунок старика — любителя супа. «Это “Море без кораблей”», — пояснила она, но начальник явно не понял, что к чему. «Неважно. Главное, что этот рисунок стоит миллионы!» — добавила она, и тогда начальник низко поклонился ей и так бережно уложил листок в широкий карман своего черного халата, словно это было бесценное сокровище.
Визит продолжился.
В предпоследнем цехе рабочие с помощью металлических трафаретов и молотков штамповали на шарах одним четким мощным ударом знаменитую надпись Made in China, из-за которой, собственно, девочка и очутилась здесь. Однако самым интересным оказался последний этап — запуск сияющих шаров в небо, чтобы они освещали планету. Переводчик, желая познакомить Заиру с этой операцией на деле, дал ей в руки каменную звезду и пригласил занять место в стволе одной из гигантских пушек, нацеленных в небо. В одно мгновение, быстрее, чем это можно описать или вообразить, девочка очутилась в воздушном пространстве и поплыла по нему вместе со своей звездой.
Но ей недолго пришлось любоваться сверху нашей голубой планетой. Чья-то рука схватила ее сзади и втянула в помещение, которое она тут же узнала — это была Международная космическая станция. Каким-то неведомым образом она оказалась одетой в костюм звездолетчицы и начала кувыркаться в невесомости, пытаясь ухватить плавающие в воздухе кастрюли. Это было единственное место во вселенной, где волосы Заиры, связанные в хвостики, торчали кверху, как у Пеппи Длинныйчулок.
Заира посмотрела в запотевшее окошко духовки. Никогда еще она не видела такого пышного, высокого суфле. Потом она разбила два яйца над кастрюлькой, которую ей удалось поймать в воздухе, отделила белки от желтков и начала их взбивать. Без всяких усилий с ее стороны они за несколько секунд превратились в роскошный «плавучий остров», вздымавшийся над краями кастрюли белоснежным Монбланом.
— Рамадан начинается только завтра! — объявил один из стратонавтов, подплывая к Заире.
Девочка обернулась и увидела араба в оранжевом комбинезоне, который начал уписывать суфле, хитро поглядывая на нее.
