— Это твой единственный шанс, — наставляла меня Романна перед долгой дорогой в… снежных горах!
Не единственный, но точно последний. Если Сунил будет продолжать вести себя по добрососедски, мы соседями быть перестанем… Я съеду! Нет, конечно, это глупость… У нас отличный квартирный комплекс — менять жилье из-за несостоявшегося любовника глупо… А приставать к мужику — противно. Это как-то совсем неправильно — все должно быть с точностью до наоборот. Американский мир встал с ног на голову, и мы, женщины со своими равными правами в этом виноваты. Кому не нравятся ухаживания мужиков, пусть идут лесом сами себе цветочки собирать. Я-то почему должна страдать и, вместо того, чтобы строить глазки, обязана строить планы по соблазнению — рисовать варианты вилами по воде, или лыжами по снегу.
В первый день после четырех часов дороги мы играли в снежки, катались на шинах с горы и просто — просто наслаждались хрустом снега под ногами. Забытый за пять лет звук! А всего-то нужно было выбраться в декабре в горы, но сначала Андрею было лень, а потом мне — страшно.
Белым-бело и сосны-великаны по обе стороны дороги стоят. Не знаю, насколько Сунилу помогал опыт немецких зим, но он вел машину достаточно легко. И не растерялся, когда на лобовое стекло с высокой ели упала снеговая шапка. Он помнил, какая дистанция была с впереди идущей машиной и сумел не нарваться на удар сзади, не став резко тормозить. Через полчаса нам повезло намного меньше — когда начался снегопад, все, как по команде, сбросили скорость, но у кого-то, наверное, еще и медленно работали щетки, так что в итоге задний бампер машины Сунила изрядно пострадал от встречи с другим. Сначала немного, но третья машина, не затормозив вовремя, протаранила ту, что влепилась в нас, и вмятина стала куда значительнее. Починят, конечно, и машина на ходу, но все равно начало совместных выходных было испорчено, хотя бы в моей голове. И трусливый зайчик в моей душе тотчас сказал — даже не пытайся перевести отношения на новый уровень. Это тебе предупреждение с самих небес — снежных. И совсем не нежных.
А вот первые зимние фотографии Алекса были очень даже нежными, пусть и разрешение у них было еще всего в несколько пикселей. Но даже они могли передать доверие, которое светилось в детских глазах, когда их взгляд был направлен в темное лицо Сунила. Если сказать Алексу, что мы теперь будем жить втроем, он не задаст лишних вопросов и будет только рад чаще видеть своего взрослого друга. Будь постарше, спросил бы: мам, а что ты так долго тянула?
Но ему было всего четыре года. Первое знакомство со снегом оставило его к вечеру без сил, и даже горячий какао не вернул Алексу силы духа. Я допивала его холодным из чашки сына, который уснул на диване под мультики, чуть не опрокинув кружку на себя. Мы заселились после темноты, и дом не успел до конца прогреться, поэтому я раздела сына лишь наполовину не только для того, чтобы не разбудить, но и чтобы Алекс не замерз. Сунил предложил опустить градус на термостате, чтобы ребенок ночью не вспотел. Я не стала спорить — ну, что ж, тогда тоже не буду раздеваться до конца. А то, что не буду раздеваться, я поняла по трясущимся поджилкам. Нет, не смогу предложить ему отношения… Да и вообще, как можно залезть в постель с нелюбимым мужиком просто ради секса?
— А ты любила своего Андрея? — спросила меня Романна в очередном обсуждении Сунила в качестве потенциального любовника.
— Ты знаешь, наверное, да… Я просто не отдавала себе в этом отчета до первого секса.
— И если бы он не пристал к тебе, ты нашла бы в итоге другого?
Я пожала плечами, соглашаясь с подобной перспективой.
— А мне вот кажется, что ты просто смирилась с данностью. Влюбленность должна быть в начале, а не потом… Потом может быть только влечение. Собственно во взрослых отношениях ничего другого и не надо. Тебе же Сунил не противен? Как не был противен твой Андрей, пока вы просто за одной партой сидели. Знаешь, есть люди, которые никогда и не влюбляются. Любовь — это вообще не обязательное состояние, через которое проходит человек. Желательное, но не… Дано испытать не каждому. Однако это совсем не означает, что ты должна ждать бабочек в животе до самого климакса. Может, они сдохли еще в коконе. Так ведь бывает, Марина. Бывает, что женщина ни разу в жизни не влюбляется. И более того — я абсолютно уверена, что мужики вообще не влюбляются никогда.
Может, Романна права? Она ведь еще ни разу за наше с ней общение не ошиблась ни в чем.
Возможно, конечно, что ошиблась я, неверно воплощая в жизнь посылы новой подруги. Нет, я ни о чем не жалею. Конечно же, с Андреем я могла бы прожить до старости, даже изредка не задумываясь, что моя жизнь могла бы сложиться иначе. А вот, соглашаясь выйти замуж за Сунила, сразу не была уверена, что делаю все правильно. До сих пор не могу понять, в чем именно состояла моя ошибка в семейной жизни, но это ненормально, что я ни разу не всплакнула по мужчине, с которым делила постель восемнадцать лет и вообще-то вырастила дочь.
— Вот зачем тебе рожать? — возмущалась Романна, когда я озвучила ей желание Сунила иметь ребёнка. — Ты же его не знаешь!
— Узнаю… И вообще у индусов…
Ну да, до сих пор в ходу договорные браки, даже в европеизированных семьях, и они умеют договариваться и находить со своими партнерами компросиссы. Мы ни разу с Сунилом не поругались. Да, говорили на повышенных тонах не раз, но до ругательств в адрес друг друга не опускались. И развод обсуждали долго, разрабатывая алгоритм нашей дальнейшей жизни шаг за шагом. Если бы не реакция Элис на развод родителей, то наше расставание прошло бы без сучка и без задоринки. Бабочки в животе хороши в молодости, а во взрослой жизни они превращаются во смертоносных вредителей.
— Романна, это ты решила, что больше не рожаешь, а мы хотим совместного ребенка. Ну, у Сунила же детей нет…
Причина, по которой нужно было рожать вот прямо сейчас, была проста, как дважды два четыре. Безумно тяжело координировать развлечения разновозрастных детей: шесть лет — это действительно максимальная разница, с которой реально организовать семейный досуг, чтобы никто сильно не зевал от скуки. Поэтому Сунил сразу спросил меня о ребенке, а я тут же согласилась этого ребенка ему родить. Ну, я же знала Сунила к тому времени почти уже два года, пусть и жила с ним всего три месяца. Но нашей первой ночи было достаточно, чтобы понять, что на этого мужчину можно положиться во всем. И он за годы совместной жизни не подвел меня ни разу.
Снегопад к ночи только усилился и наблюдать за ним в окошко из теплого дома было настоящим зимним счастьем. Свет горел только над раковиной, и гостиная оставалась в полумраке. Мы пытались говорить, но сбившись на политику, замолчали. Я понимала, что это шанс заговорить о важном, но первое слово для личного разговора так легко не находилось.
— Хочешь кино посмотреть?
В те времена все фильмы еще были на дисках и в домах на сдачу хозяева собирали целые коллекция голливудской классики.
— “Один дома”? — сказала я без всякой издевки.
— Почему нет? Только смеяться не громко, обещаешь?
На его улыбку я тоже улыбнулась.
— Все равно будет громко. Алекс проснется.
— В моей спальне есть еще один телевизор.
Он сказал это так просто, что я не могла даже предположить намека на что-то большее, чем просмотр фильма. “Бедрум”, спальня в английском, для нас обоих была иностранным словом и воспринималась исключительно наименованием комнаты. Всего тут три спальни. Одна пустовала из-за ненадобности, потому что я собиралась лечь вместе с Алексом на случай, если сын проснется в незнакомом доме и испугается.
— Хорошо.
Эту спальню, как и остальной дом, хозяева оформили в едином стиле, добавив медведей чуть ли не в каждый аксессуар. Даже грубо сколоченную деревенскую кровать застилало флисовое покрывало с принтом медвежьих лапок. Только сейчас Сунил выяснил, что решетка обогревателя весь вечер оставалась полузакрытой, и воздух в комнате не успел достаточно прогреться. Я невольно поежилась, и, заметив это, временный хозяин спальни предложил мне для тепла вот это самое покрывало. Собственно, предложить стул не было возможности в силу его отсутствия: с ногами на кровати, с двумя подушками под спиной и в медвежьем пледе я была готова к киносеансу и больше ни к чему.
