Аравейл следовал за ней сейчас вовсе не потому, что обещал брату. За все время, что он провел рядом с ней, мужчина осознал свою ошибку и позволил себе целиком и полностью довериться ей. Если эта девушка чего-то хотела или во что-то верила – она это получала или добивалась, а значит, он занял правильное место и решил во что бы то ни стало остаться рядом с ней в любой роли. Нет, он не влюбился в нее, это чувство было выше и сильнее любви. Он понял, что брат ошибался в ней с самого начала, полностью переменил свое мнение и стал верен ей, как преданный подданный своей королеве. Возможно на него повлияли увиденные чудеса, он сам не мог ответить на самом деле, но искренне ценил и то доверие, что сама Миа ему оказывала, время от времени советуясь и следуя его советам.
Когда до цели оставался последний день пути, их набравшая силы настоящая армия из солдат короля Больто, присягнувших заочно новой королеве остановилась на последний перед столицей привал. Разбили лагерь из многочисленных палаток и навесов, развели костры для приготовления пищи. Миаленика терпеть не могла это время, когда все заняты работой ради ее удобства, а она ничего не может сделать и просто мешается всем под ногами. Оттого в такие моменты девушка старалась чуть отойти от разбитого лагеря, или вообще сделать кружок вокруг него, рассматривая и пытаясь сосчитать людей, верящих в нее и поклоняющихся ей. За этим занятием ее и застал до боли любимый и родной голос, раздавшийся прямо позади нее.
– Здравствуй, Миаленика, – произнесла фигура в балахоне, возникшая из неоткуда и заставившая ее вздрогнуть от неожиданности и волнения одновременно. Обернувшись и внимательно с надеждой во взгляде осмотрев появившееся существо, бывшая лидер совета отрицательно замотала головой.
– Я же просила не являться мне в его облике, никогда, – сурово прошипела она сквозь зубы, надеясь тем самым донести послание до адресата, но в отличие от того, о ком она подумала, этот гость впервые его слышал.
– Ты изменилась, раньше ты могла определить, что перед тобой не я буквально за пару секунд, – спокойно проговорил его голос, заставлявший в груди все трепетать одним своим звучанием. Засунув руки в карманы плаща, пытаясь тем самым скрыть охватившую ее дрожь, Миаленика всматривалась в лицо фигуры, изучая мимику и любые изменения в нем, но все же сдалась. Собеседник оказался прав и сейчас она не смогла бы со всей должной уверенностью, как прежде заявить, что перед ней действительно Венториэль. Возможно здравый смысл не позволял прийти к такому заключению, ведь лидер совета не мог возникнуть здесь из воздуха.
– Если это и правда ты, то ты тоже изменился, не так ли? – на всякий случай спросила она, стараясь держать ровный темп дыхания и сердцебиения, но у нее плохо получалось. Темная энергия разливалась по телу, и местами оно становилось черным, излучая едва заметное свечение, но стоило ей заметить такое, тут же пыталась прогнать его прочь. Силой, полученной от бога тьмы ночью управлять становилось практически невозможно, без особых знаний и навыков по крайней мере, и это одна из причин, почему Миаленика старалась еще не попадаться людям на глаза в темное время суток. Ведь если солдаты поймут, что на самом деле она ничего не контролирует, все может обернуться довольно скверно и не в пользу девушки.
– Согласен, это так, – смотря на нее сейчас, он мог лишь разочарованно покачать головой и вздохнуть, – Миаленика, что ты натворила?
– Я пыталась тебе помочь. Никкилиус сказал, что только забрав у Хенорпа часть его силы, он ослабнет достаточно, что бы ты его победил, что я и сделала, – она не гордилась этим поступком, даже наоборот, ненавидела себя за него, но ради придуманной для них в своей фантазии счастливой жизни готова была пойти на все, что возможно, – если не будет Хенорпа, мы наконец сможем быть вместе. Моя жизнь привязана к жизни нашего ребенка, а он бессмертен, как ты. Ты больше никогда нас не потеряешь, если только бог смерти не будет гоняться за моей душой. Если ты победишь, нам не нужно будет прятаться в Апатии, все будет хорошо, как и должно быть. Это все, чего я хотела.
– Никкилиус забыл предупредить тебя, кое о чем, – прервал он ее в конце фразы, опустив взгляд в землю и стараясь не смотреть на собеседницу в этот момент, – заточив Хенорпа вот здесь, – он протянул руку и разжал ладонь, демонстрируя на ней фибулу в виде кленового листа, при виде которой сердце Миаленики забилось еще чаще, – я впитал в себя всю его силу и энергию, все то, что он забрал у всех своих вестников, когда лишил их должности и вернул в ряды простых умерших душ. Впитал то, что некогда принадлежало двум разным богам, одним из которых прежде был я, и благодаря этому отголоску памяти, содержащейся в божественной силе, я вспомнил все. Вспомнил, кем был до изгнания, и в какой-то мере, ты оказалась права, я изменился, – стоя перед существом в облике Венториэля, девушка всем сердцем не хотела верить в то, что это действительно он сам.
– Ты теперь бог смерти, – голос дрогнул, оттого фраза прозвучала, как вопрос, хотя на самом деле была вполне определенным утверждением. Подняв на собеседницу зеленые глаза, бывший лидер совета положительно кивнул.
– А еще тьмы, хаоса и разрушений. Насчет стихий пока не знаю, – увидев замешательство на лице Миаленики, он махнул рукой, – не бери в голову, долго объяснять. Я здесь для того, чтобы передать тебе, что все заключенные с Хенорпом сделки отменяются. Никто не заберет твою душу и не будет пытаться тебя убить, разве что бог жизни не захочет поквитаться, ведь он предъявил права на тебя в свое время, но я с ним поговорю, – он говорил эти слова так, словно болтал о ерунде, как само собой разумеющееся и даже не видел наворачивающихся на глазах Миаленики слез.
– Но, ведь это все значит…– начала было она, пытаясь вклиниться в перерывах между разглагольствованиями Виндеда и с трудом сдерживая серьезный тон в голосе, но стоило к нему прислушаться и сразу становилось ясно, что еще немного и она сорвется.
– Нет, вместе мы с тобой определенно точно никогда больше не будем. Наша связь, если ее можно так назвать, была замыслом богов. Они играли нашими жизнями в своих целях, и смею отдать им должное, справились прекрасно. У каждого из нас была своя судьба. У Виктора – стать причиной падения совета, уничтожить его раз и навсегда. Три из четырех замков пали по его вине, и я уверен, он бы справился и с четвертым, не залезь он в голову к Джораху и не выведай планы бога тьмы. Твоя судьба – стать матерью ребенка сосуда, наделенного силой двух богов и способного раз и навсегда осуществить легенду о конце и привести мир к началу новой эпохи. Я же должен был сыграть роль наивного изгнанного бога и пройти свой путь от начала, до самого конца, осуществив все, для чего потребовалось бы мое вмешательство. Хенорп был моим другом, я бы даже назвал его братом. Он делал все, ради меня и моего возвращения в должность бога. Отомстил за меня Алисту и Ране, богине стихии, ведь это из-за нее я был изгнан. Забрал себе силу бога тьмы, чтобы она не досталась никому другому и хранил ее для меня. Все, что он сделал с тобой – это лишь способ подтолкнуть меня к действиям, и вот такому исходу. Твоя душа ему была нужна только, ради контроля надо мной, чтобы направлять мои действия в нужное русло, я должен был возненавидеть его и захотеть изгнать, это помогло ему выявить всех врагов и ненавистников. Правда он не должен был оказаться заключенным в фибулу, Рана должна была занять его место там. Он слегка просчитался в уравнении энергии, – он провел пальцами по кленовому листу, с сожалением смотря на фибулу. В голове собеседника слышались нотки печали, едва уловимые, но Миаленика могла их поймать и понять, – он пожертвовал собой и своим положением ради того, чтобы вернуть меня в число богов, и наконец-то исполнить легенду о конце. Апатию больше некому защищать, я был последним из совета, ордена больше нет. Теперь все в моих руках, как и судьба Хенорпа.
– Ведь никто не может освободить Хенорпа оттуда? – указав кивком головы на фибулу, вдруг поинтересовалась Миаленика, стараясь незаметно переминаться с ноги на ногу. Ночной воздух пронзал ее насквозь и будь такая возможность, девушка с радостью закуталась бы во что-нибудь теплое, или попрыгала на месте, пытаясь согреться. Ноги затекли от длительного стояния на месте, а мурашки от холода и напряженной обстановки бегали по коже, заставляя чувствовать себя еще более некомфортно.
