– Тери, зачем нам все это? – вопросила я, когда меня наконец отпустили с «процедур» и я замерла в центре большой купальни на первом этаже, где и проходила экзекуция.

Меньше всего в этот момент я походила на леди: всклокоченная, с широко расставленными ногами и поднятыми руками, я, прикрыв глаза, наслаждалась холодком успокаивающих кожу кремов. Если бы еще и ветерок трепал широкую ночную сорочку, в которой мне пришлось проходить через испытания красотой, я бы, скорее всего, стонала от блаженства.

– Это же бал, а не первая брачная ночь.

Кузина, закончившая с испытаниями раньше меня, покраснела и тихо сказала:

– Здесь первый выход в свет вьеры может стать для нее первым и последним… в этом статусе.

– То есть? – Я прищурилась и медленно, чтобы нигде ничего не натерло, повернулась к кузине. Всем телом.

– То и есть. – Кузина смутилась еще сильнее и, желая поскорее закончить с неудобной темой, добавила: – Говорят, виер может так влюбиться, что жениться паре придется уже следующим утром. Поэтому к первому выходу в свет вьеру и готовят, – она кивнула в мою сторону, – так тщательно.

– А ты? – У меня появились нехорошие подозрения, что испытания Терезы были не такими основательными, как у меня.

– Перед свадьбой. – Кузина сочувственно вздохнула и подняла руку с брачным браслетом. – Даже если я и понравлюсь кому-нибудь из высокородных, право мужа священно. А мы с Антиором практически женаты. И если я не сниму перчаток, то и повода оспаривать это право не будет.

– А если снимешь? – Мой голос дрогнул.

– Дам повод, – подтвердила нехорошие догадки Тереза. Она осеклась, глядя на меня, и торопливо заметила: – Не переживай. Если бы того виера действительно к тебе потянуло, как рассказывают, он бы еще вечером пришел и потребовал бы тебя у брата.

– Что. Значит. Потребовал?

– По праву высшей крови. – Тереза грустно улыбнулась. – Но это только у высокородных. Тех, что Аль… Все остальные неопасны. Да и вероятность… Лари, это смешно.

Кузина всплеснула руками.

– Это совсем не смешно, Тери, – ледяным тоном ответила я. – И еще более не смешно, что об этом не предупреждают. И ты ничего мне не сказала.

– Я не думала, что это важно, Лари. – Тереза подняла раскрытые ладони. – Да и… Знаешь, когда покидаешь Марголин, о многом будто забываешь. Это магия…

Я прикусила язык, чтобы не высказать все, что я думаю об этой «магии», но удержалась. Тратить силы на сожаления было уже глупо, но понять, что теперь со всем этим делать, – просто необходимо.

– А что происходит, если снять перчатки и случится… – Я нахмурилась, пытаясь подобрать слово, но сдалась: – Тяга?

– Свадьба, наверное. – Тереза пожала плечами. – Но я сама такого ни разу не видела. – Кузина смутилась. – В прошлый наш визит высокородные Мариуса не приглашали, а младшая аристократия – другая. Там и без перчаток можно ходить…

– Ясно, – неопределенно протянула я, понимая, что источник информации из кузины так себе, а рисковать и спрашивать у виеры Джалиет, которая определенно лучше осведомлена о здешних традициях, опасно. Оставался лишь один вариант. С каждой минутой он казался мне все менее удачным, но выбора все равно не было. Поднимаясь по ступенькам, стараясь держаться за спиной кузена и поддерживая Терезу, я все четче осознавала: незаметно поговорить с виером не выйдет.

Лестница, по которой мы медленно шли, была полна гостей. Я бы даже рискнула предположить, что сюда съехались аристократы не только из окрестностей Шаргана, так много людей стояло и в очереди на вход, и спускалось по параллельной лестнице, выразив свое почтение хозяевам и не предъявив приглашения.

Последнее нервно сжимал Антиор, поскольку в руках брата картонный треугольник стремительно превращался в круг. Впрочем, нервничал не только Мариус – нервничали мы все. На нас косились, нас оценивали и, чего уж греха таить, не чурались попыток наступить на подол платья. Впрочем, подобные практики были широко распространены и за пределами Марголина.

Даже в Вальехе – особенно в Вальехе – в преддверии ежегодного театрального представления юбки рвались просто по швам, а следы ботинок появлялись на всем, куда могла дотянуться нога, не слишком задирая подол. Потому я придерживала юбку чуть выше, чем следовало, давая стоявшим за нами господам и дамам оценить мои удобные низкие туфли. Чтобы знали: я падать, поскользнувшись на каблуках, не намерена.

– Лари, все будет хорошо, – наклонившись ко мне, на ухо шепнула Тереза.

Я вопросительно на нее взглянула.

– У тебя такое лицо, будто ты мерки со всех вокруг снимаешь и думаешь, дадут ли оптовую скидку на белую ткань.

Я промолчала, но к сведению замечания кузины приняла. Улыбка расцвела на лице легко и непринужденно, будто мне не пришлось торопливо перебирать все счастливые моменты.

– Так гораздо лучше, – похвалила Тереза и тоже улыбнулась. Тепло, открыто, словно мы и не на прием шли, а ехали к тетушке Малире в деревню гонять гусей, гладить котов и танцевать на ярмарке.

Очередь тем временем заметно продвинулась. Взгляд зацепился за двух мужчин, что проверяли пригласительные, и я с облегчением выдохнула. Виера среди них не было, вот только и моя радостная улыбка дрогнула, превращаясь в свой светский аналог. Пальцы вцепились в веер, на присутствии которого особенно настаивала виера Джалиет, и теперь я мысленно поблагодарила ее за упорство.

– Ваши пригласительные? – нейтрально осведомился мужчина в черной форме и белых перчатках.

Антиор протянул требуемое. Страж пробежал взглядом по строчкам и спокойно кивнул, отступая на два шага и открывая нам путь в зал. Сквозь цветное стекло легко проглядывались танцующие силуэты.

– Да будет луна к вам благосклонна, – вежливо пожелал страж.

Антиор вздрогнул, но быстро взял себя в руки и ответил:

– И звезды осветят ваш путь.

Виер благосклонно кивнул, принимая приветствие, и жестом указал на двери.

Антиор подал руку невесте. Я положила ладонь на локоть кузену, и так, парами, мы вошли в открывшиеся двери.

Свет ударил в глаза, музыка заставила вздрогнуть, а аромат… Запах цветов в помещении стоял такой сильный, что у меня глаза заслезились, а нос мгновенно заложило. Я беспомощно взглянула на Терезу, но она лишь виновато улыбнулась. Дескать, прости, забыла предупредить, что у местных проблема с восприятием запахов и чувством меры.

– Куда нам сейчас? – тихо, хотя, возможно, так казалось лишь из-за музыки, уточнил Мариус.

– Здороваться с хозяевами. – Антиор торопливо огляделся и, судя по остановившемуся взгляду, нашел, что искал. – Девочки, вы не должны ничего говорить. Когда подойдем ближе – сделаете реверанс и отступите за наши спины, – проинструктировал он.

Я нахмурилась, но промолчала. Не место и не время доказывать сейчас, что быть немым дополнением к мужчине крайне оскорбительно. Можно просто отказаться приезжать в Марголин, если здесь подобное – повсеместная практика. Впрочем, признаться, в данный момент я даже выдохнула с облегчением, понимая, что не придется ничего говорить, а значит, и поднимать взгляд на…

Глаза все же нашли среди марголинцев уже знакомого мне виера. Он стоял ровно там, куда прежде смотрел и Антиор, в компании уже знакомого мне по событиям у фонтана виера. Оба выглядели напряженными, будто ожидавшими чего-то.

И… я не успела потупиться. Виер АльТерни резко повернулся, будто почувствовав мое внимание, и наши взгляды встретились. И больше не было удушающего запаха цветов, громогласных взрывов труб и плача скрипок, не было жестких пальцев кузена, вцепившихся в мое плечо в надежде привести в чувство. Был только он, его печальная улыбка и огромное сожаление в глазах, которое я не могла видеть, но отчего-то чувствовала. И от этого сердце в груди замирало, пропуская удары, а в голове становилось так пусто, что ветер бы не нашел, за что зацепиться.

– Ларин, ты в порядке? – Добрый кузен заступил мне дорогу, отрезая от пленительного взгляда, и с тревогой заглянул в глаза. – Если тебе нехорошо, мы можем вернуться.