Я увидела, как на его лице появилось выражение, которое было чертовски сексуальным, даже когда он пробормотал:

— Не подбрасывай своему племяннику не нужных идей.

— Я думаю, что идеи будут исходить от Клариссы.

— Это называется возвратить должок.

— Давай, красавец.

Майк ухмыльнулся мне и открыл мне дверь.

Я забралась внутрь, он не закрывал ее, пока я не устроилась на сиденье.

Потом повернулась назад и объявила:

— Я проголодалась. Кто еще?

— Однозначно, — заявил Ноу с легкой, ленивой усмешкой.

— Да, мисс Холлидей, — ответила Кларисса.

— Я всегда голоден, — пробормотал Финли чистую Божью правду.

— Называй меня Дасти, милая, — попросила я Клариссу, когда Майк сел на свое сиденье.

— Она Рис, — вставил Ноу, пока Кларисса внимательно изучала меня.

— Да, меня так называют близкие, — тихо подтвердила она.

— Ты не против, если я буду тебя так называть? — Спросила я.

— Не против. — Снова мягкий ответ. Краем глаза я заметила, что Финли смотрел в боковое окно и при этом улыбался, и его улыбка сказала мне, что он слышал все, что тихо сказала Кларисса, и ему нравилось ее слушать.

— Отлично, — ответила я Клариссе, думая в этот момент о своем племяннике.

Он был подростком, а это означало, что при обычных обстоятельствах у него на уме было только одно. При нынешних обстоятельствах у него на уме было много чего, и большая часть этого была чепухой. Свидание с девушкой, самой красивой девушкой в средней школе Бурга, давало ему хорошую пищу для размышлений, в то время как я (и Майк, очевидно) убрали большую часть другой чепухи, о которой ему приходилось думать раньше.

— Ангел, ты не хочешь перестать болтать, развернуться и пристегнуться, чтобы я мог отвезти детей в ресторан и там их накормить? — Спросил Майк, и я закатила глаза, глядя на Клариссу, а затем развернулась.

— Конечно, — с готовностью согласилась я.

И пристегнулась. Майк завел машину.

И мы поехали, чтобы Майк мог накормить машину полную детей-подростков и меня.

* * *

Майк оторвал свои губы от моих.

Обхватив рукой меня за затылок, он прижал мое лицо к своей шее и прорычал в ухо:

— Черт, черт побери, милая.

Я понимала, что он имел в виду.

Он высадил детей у своего дома, Финли любезно предложил пройтись к себе домой через заднюю калитку Майка по замерзшему полю февральским холодным вечером до своего дома. Он предложил такой путь под подозрительным взглядом Майка, и под взволнованным взглядом Клариссы. Майк, как ни странно, согласился. Затем, следуя моим указаниям, он отвез нас к тому месту, который отец и дедушка называли «Задворками». Хотя это место больше походило на «Задворки двухсот», узкая дорожка, прорезающая нашу землю в двух шагах от нашего дома. Дорожка упиралась в рощу вокруг мини-пруда, в который входил изгибающийся ручей, значительно расширяющейся и углубляющийся. Это был старомодный пруд, где с одного из деревьев даже свисала шина, на которой можно было раскачаться, спрыгнуть прямо в воду. Повзрослев, мы с Дэррином, моими подругами и его друзьями парнями (но без Дебби) регулярно посещали его летом. *(Back Forty самый удалённый от дома участок земли на ферме. Происходит от деления землевладений на участки по 40 акров. Дасти дальше говорит, что похоже на «Задворки двухсот», она имеет в виду 200 акров, говоря, что земли в собственности было много, приличное расстояние. — Прим. Пер.)

Теперь, как два подростка, Майк припарковался именно там, чтобы мы могли целоваться.

Наша потребность друг в друге настолько обострилась, видно добавилось долгая разлука, отличный секс по телефону и фантастический реальный секс, я решила, что мне просто необходимо побыть с ним наедине… сию минуту. Итак, я нашла рычаг и сдвинула спинку сиденья Майка почти до полного откидывания. Я была без дубленки, Майк без куртки, я сидела на нем верхом, мы продолжали целоваться, мои руки находились под свитером Майка, а руки Майка ощупывали меня так, что я прижималась и раскачивалась на его твердой промежности.

Я хотела, чтобы он оказался внутри.

И по его словам поняла, что он тоже этого хотел.

— Мы можем это сделать, — прошептала я ему в шею.

— Милая…

Моя рука скользнула вниз по его животу, затем надавила глубже, скользнув по его паху, и это вызвало у меня неразборчивое рычание, которое было таким горячим, что я почувствовала, как мое тело еще больше раскалилось.

Я подняла голову и поймала его взгляд в лунном свете.

— Мы можем это сделать. — На этот раз слова прозвучали с придыханием.

Он выдержал мой взгляд.

Затем прошептал:

— Ты опустишься на него, Ангел.

Это было все, что мне было нужно.

Я перекатилась с него на пассажирское сиденье рядом, быстро стянула сапоги, носки и джинсы, затем трусики. Затем я зашевелилась и откатила кресло назад, отметив затуманенным мозгом, что Майк достал презерватив, пока я молниеносно раздевалась.

Он разорвал упаковку. Я дернула его ремень. Он вытащил презерватив из пакета. Я расстегивала его джинсы. Потом я стянула их с его бедер, а он раскатал резинку по длине.

Потом передвинулась на него, ноги уперлись в его бедра, голова склонилась, наблюдая за работой его руки, я дышала так тяжело, словно задыхалась.

Его рука потянулась к моей заднице. Я подняла голову, мои губы коснулись его губ, и я почувствовала, как он привстал так, чтобы головка коснулась моего входа.

— Нам нужно найти кровать, — пробормотал он мне в губы, но это был грохот, низкий и такой горячий, что обжигал, так что его слова не согревали меня. А прожигали насквозь.

— Здесь сойдет, — пробормотала я в ответ.

— Нам нужно найти кровать.

Я опустилась, наполняясь им. Его пальцы сжали плоть моей задницы, другая его рука скользнула между нами, погрузившись в мои волосы, он застонал, а я захныкала.

— Ты права, милая, здесь сойдет, — прошептал он мне в губы, затем прижал мою голову, чтобы захватить мой рот в горячем, влажном поцелуе.

Я скакала на нем, сначала медленно, сладко, наслаждаясь тем, что Майк снова оказался внутри меня, пока он целовал меня в своей голодной манере, которая мне очень нравилась, и я делала так какое-то время.

Наконец Майк перестал целовать меня и приказал:

— Быстрее, Ангел.

— Мне так нравится.

— Давай быстрее, Дасти.

— Я…

Его рука оторвалась от моей задницы, и его большой палец нашел мой клитор.

Я тут же задвигалась быстрее.

— Вот это моя девочка, — пробормотал он, и я почувствовала его улыбку на своих губах.

Мне было все равно, что он получил то, что хотел, потому что мне чертовски нравилось, как он это получал. Он давил на клитор, кружил, порхал. Боже, я никогда не чувствовала такого раньше ни от одного мужчины, за исключением тех случаев, когда была с ним, конечно. Давление, движение — это было лучше любого вибратора. Это было самое лучшее.

Я задвигалась еще быстрее.

Каким-то образом Майк приподнялся на сиденье, увлекая меня за собой, чтобы его длинные ноги могли освободить руль. Согнув колени, он уперся пятками в сиденье, его бедра приподнялись навстречу моим движениям, рука на моей голове превратилась в руку, обхватившую меня за талию, и он стал вести первую скрипку, включив ускорение.

Боже, это было выше всяких похвал.

— Малыш, — захныкала я.

— Быстрее, Дасти, — прорычал он, его большой палец надавил глубже, и я ахнула.

— Майк, — выдохнула я.

— Мне нужно, чтобы ты жестко скакала на мне, милая.

Я выполнила его приказ, это было за гранью лучшего, в мгновение ока внутри меня стал возрастать оргазм, пока не взорвался и не пронзил меня насквозь. Моя голова откинулась назад, стон вырвался из горла, и я кончила. Жестко.

Майк все еще продолжал сводить меня с ума, двигаясь, но он поменял руки, рука, пальцем, которой он кружил у меня на клиторе, теперь обнимала меня за талию, а другая рука снова была в моих волосах, прижимая мое лицо к его шее.