— И я надрала ему зад.

— …а теперь все стало хуже, и я — глава клана. Я чуть не умер три раза за четыре дня, пока ты была мертва. Я не могу просить тебя быть частью этого. Это по моей вине ты умерла.

— Ты меня не просишь, — гневно сказала она, вырвавшись из его хватки. — Я выбираю. Думаешь, только у тебя безумная жизнь? Я теперь Мерлин. Ты уже видел, как страшно это может быть, и ты не был на другой стороне. Это не тебя не пугает во мне?

— Нет, — тут же сказал он.

— Именно, — сказала Марси. — Так что хватит ожидать, что я другая, — она скрестила руки на груди. — Я в курсе опасностей жизни с тобой, Джулиус Хартстрайкер. Я все это видела, это не заставило меня передумать. Если у тебя так же, я бы хотела попробовать плюсы наших отношений, пока я не умерла снова.

Джулиус побледнел.

— Это не смешно.

— И не должно быть, — твердо сказала она. — Я говорю это, чтобы ты понял, что я иду в это с широко открытыми глазами. Я знаю, кто ты, знаю, что это значит, и это ничего не меняет. Я всегда хотела тебя. Ты никак не можешь меня переубедить, так что, хоть я знаю, что ты хочешь добра, перестань. Я люблю тебя. Я хочу этого. Конец истории.

Это было ясно, но Джулиус не сдержался:

— Ты меня любишь?

— Ха, — ее щеки покраснели. — Если поцелуй в отеле не был жирным намеком, то я в тебя была влюблена вечность.

Он улыбался как счастливый идиот, когда она закончила, и Марси закатила глаза.

— Это все смущающее, в чем ты хочешь, чтобы я призналась? Мы можем продолжать? Потому что я не знаю, сколько свободного времени у нас есть в этом кризисе, и я не хотела бы упускать, возможно, единственный шанс…

Джулиус притянул ее к себе. Она ответила, безумно целуя его, оттолкнулась ногами от пола, и они оба прокатились по кровати.

В тот миг Джулиус понял, что они пересекли точку невозврата. Марси теперь была на нем, ее запах и тепло были повсюду, пока она помогала ему снять с нее футболку. Следующей слетела его футболка, и она Марси вернулась на него, прижалась кожей к теплой коже, он подумал, что умрет.

Удивительно, но не от тревоги. Он несколько раз позволял себе вообразить этот сценарий, и он всегда немного боялся. Теперь это происходило, и то, что он был девственником и не знал, что делал, вдруг стало мелочью, по сравнению с восторгом от того, что Марси была так близко к нему. Это переполняло его. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Такая удача не должна была вызывать вопросов. Но, когда он успокоился, Марси застыла.

— Что? — спросил он, боясь, что сделал что-то не так, но она не смотрела на него. Она смотрела в окно.

— Там птица.

Джулиус сел в тревоге. Да, голубь сидел на подоконнике. Обычный городской голубь, но в шляпке с цветочком на пернатой голове, привязанной под углом.

Она клевала стекло, а, когда увидела Джулиуса, ее горло затрепетало от воркования с вопросом. Она все еще ворковала, когда Джулиус поднял руку и схватил шнурок жалюзи.

— Погоди! — завопила Марси, когда жалюзи рухнули на окно. — Это не Боба…

— Да.

— Тогда почему ты…

— Потому что мне плевать, — Джулиус уткнулся лицом в ее шею. — Что бы он ни хотел мне сказать, это может подождать.

— А если это важно?

— Не важно, — упрямо сказал он, приподнявшись, чтобы посмотреть на нее. — Мне надоело ставить другое выше нас, Марси. Когда я в прошлый раз выбрал Хартстрайкеров выше тебя, ты умерла. Я не забуду этот урок. Боб может потерпеть пару часов, но я не буду больше принимать тебя как должное.

Он сжимал ее крепко под конец. Но, когда он попытался отпустить, она не позволила. Она поцеловала его, водила губами по его губам, пока они не затерялись снова, укутанные в тепло в мире, где, хоть раз, они были самыми важными.

* * *

Высоко над высохшим дном озера Сен-Клер на последней уцелевшей стальной балке, которая когда-то была частью бульвара с изящными — и рухнувшими теперь — отелями у озера, сидел дракон, скрестив ноги, под защитным пузырем, созданным его огромным мечом в форме клыка, ел сэндвич с курицей и смотрел, как магия поднималась с земли, как перевернутый снегопад.

Было немного тесно — даже Клык Мага Хартстрайкеров с трудом справлялся с такой катастрофой — но Брогомир был доволен. Не каждый день он мог посмотреть на конец мира из первого ряда.

Он только доел сэндвич и тянулся в бумажный пакет за вторым, когда голубка в милой шляпке опустилась на его ногу.

Одна.

— Значит, это «нет»? — Боб печально опустил сэндвич.

Голубка качнула головой, прыгнула на его колено и клюнула сэндвич, который он опустил.

— Я подозревал, что он не придет, — сказал пророк, распаковывая сэндвич, чтобы ей было проще есть. — Но маленький шанс был, и я надеялся поговорить с ним нормально, пока не…

— До конца.

Боб поднял голову и увидел, как Черный Размах упал с неба. Не как дракон — все зашло не так далеко — его и его облик человека был плохим.

— Что такое? — раздраженно спросил Боб. — Я не против загадок, ведь они хорошо сложены, но тут не хватит места для двоих.

— Я ненадолго, — сказал Черный Размах, взял сэндвич из бумажного пакета рядом с окровавленной ногой Боба. — Выглядит серьезно.

— С моей сестрой всегда серьезно, — сказал Боб со смехом, но быстро скривился и замолк, потревожив ушибы на груди. — Даже с ее Клыком бой был бы риском. А без него… — он скривился. — Скажем так, я рад, что у меня остались все мои органы.

— Не так все и плохо, раз ты можешь шутить об этом, — сказал Черный Размах, разворачивая украденный сэндвич. — И я заметил, что твое орудие прибыло вовремя и спасло тебя.

Боб спокойно улыбнулся.

— Пунктуальность — один из многих плюсов Джулиуса.

— Я видел, — сказал старший пророк, пронзая его взглядом. — Это проблема. Я видел все, и я все еще не понимаю. Например, эта встреча, — он взглянул на голубку, радостно клюющую сэндвич на коленях Боба. — У тебя теперь есть все, что нужно. Чего ты ждешь?

— Если ты все видел, не задавал бы этот вопрос, — ответил Брогомир, погладил сложенные крылья голубки пальцем.

Черный Размах раздавил сэндвич в кулаке, и Боб вздохнул.

— Ты пришел просто испортить еду или…

— Зачем? — прорычал он, бросая сэндвич и опускаясь на колени перед младшим пророком, чтобы быть перед его лицом. — Я следил за каждым твоим шагом, ждал, что ты раскроешь себя. Удивишь меня. Но каждый шаг просто приводил нас ближе к неизбежному.

— Это проблема с неизбежными вещами, — сказал Брогомир. — Они всегда…

— ЗАЧЕМ? — взревел Черный Размах, указывая на пульсирующий шар воды, парящий над сухим дном озера Сен-Клер. — Твои планы только все ухудшили! Ты раздражал, уничтожал, и ради чего? Будущее такое, каким и было. Вся твоя работа, твои тайны и загадки — все это было зря!

— Ах, — Боб поднял палец. — Тут ты ошибаешься.

— Скажи мне, — потребовал старший пророк, схватив его за воротник. — Скажи, как это приведет не к катастрофе.

— Не могу, — Боб свисал в его хватке. — Ты сам сказал. Конец неизбежен.

Черный Размах оскалился.

— Тогда почему ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы он пришел быстрее?

— Потому что мне это нужно, — Боб, наконец, посерьёзнел. — Мне нужен этот хаос, потому что это, — он кивнул на шар Алгонквин, — должно было произойти. Я всю жизнь смотрел на эти пути. Я прожил все варианты конца этой ночи, и мы выживем, чтобы увидеть завтра, только если все катастрофы дальше будут происходить на моих условиях.

Черный Размах отпустил его и вздохнул.

— В твоей логике изъян, — утомленно сказал он. — Завтра для тебя нет, Брогомир. Из-за твоих действий завтра может не быть ни для кого из нас.

— Ты это не допустишь, — уверенно сказал Боб. — Ты — Дракон, Видящий Вечность, страж будущего. Если у драконов не будет будущего, ты лишишься работы.

Черный Размах протер глаза.

— Я попробую, — сказал он. — Но тебе не приходило в голову, что я — конструкт, не божество?

— О, много раз приходило, — отозвался Боб. — Но не переживай. Я написал роль и для тебя. И большую, но я пообещал своей милой шоу, а я не могу разочаровать леди.