Найти гнилушку на старом кладбище не составляло труда. Однако друзья не хотели разрушать и так уже разрушенные временем кресты. Это дело времени создавать и разрушать вечное. Человек не должен в этом участвовать. Иначе за ним придут. Придут хранители со своими страшными псами и… утащат. Не похитят, не унесут а … утащат. Туда, откуда не возвращается никто. Может быть только ветер, холодными зимними вечерами изредка доносит их стоны и ужасные вопли. Всё это есть в деревенских сказаниях, наполовину забытых, а на другую половину высмеянных диванными горе храбрецами.

Глава 6.

Мара.

У старого разрушенного кладбищенского дома, как памятник всему мёртвому, стояло огромное чёрное дерево, давно уже не живое, не раз прорезанное огненно-отточенной стрелой молний и с культями отрубленных веток, торчащими из ствола. Несмотря ни на что оно крепко держалось огромными корнями за землю и казалось ничто не в силах сломить этот жуткий монумент и лишь при его жизни потерянные ветки-конечности валялись на земле и подтверждали тлен земной. Вока подобрал одну из таких веток и вернулся к входу в могилу.

– Вот эта должна сработать, в меру гнилая и в меру сырая, всё как надо, пошли, – и они снова спустились к чёрной могильной пустоте. Вока вытянул руку вперёд с веткой, прорезавшей непроглядную границу черноты, вмиг образовав по всей своей длине удивительные огни. Друзья последовали за вспыхнувшими огнями, окунувшись во мрак. Но от импровизированного факела толку было мало. Как свет от огня разгоняющий темноту языками пламени, так и темнота, отражающая эти языки. Она постепенно загоняла свечение внутрь ветки, не давая ничего освещать вокруг. Единственной пользой от такого факела, использовать его, чтобы не потерять друг друга. Но постепенно глаза привыкали к тьме и начали появляться очертания огромной комнаты, сложенной из камня. Скудная мебель, состоящая из трёх столов и кучи стульев добротного качества, без особого порядка и удобства разбросаны по ней. И много, много картин по всем стенам. На каждой свой причудливый пейзаж с ярко выраженным одним деревом. Такое ощущение, что художник рисовал смешанный лес, но в каждом отдельном эпизоде выделял одно единственное дерево, пытаясь подсмотреть его особенности скрытые красотой и пороком одновременно. Выглядело это настолько живым, что если бы не небольшие размеры картин и их расположение одни под другими можно было подумать что всё это живое и находится за обычным окном. И даже разный по цвету и интенсивности свет, исходящий от картин создавал иллюзию пробивающегося света солнца сквозь разнообразные по пышности и листосодержанию ветки.

Вока и Мика осторожно шли мимо этих картин, углубляясь внутрь огромной комнаты и любуясь их необычными пейзажами. На середине комнаты череда маленьких картин оборвалась и на стене во всю высоту, показалась огромная картина, запечатлевшая прекрасную молодую девушку c бледной кожей в нарядах лазурного цвета с белоснежным кружевом и росписью. С черными как смоль, длинными волосами свободно развевающимися пo её плечам. Она стояла на лестнице положив левую руку в золотой перчатке на изящные перила и её чёрные очи не сводили взгляда с медленно продвигавшихся молодых людей.

– Следящая картина, – тихо сказал Вока, обращаясь к Мике, по хозяйски с интересом рассматривающего добротные стулья.

– Чего? – не понял Мика.

– Тише ты, – поправил его Вока. – Я читал про такие. Она всегда смотрит на тебя, с какой стороны не стой.

– Кто она? – уже тихо спросил Мика.

– Ну, в данном случае девушка.

– Какая?

– Ты чего, совсем ослеп, – возмутился Вока и моментально осёкся. На картине никого не было. Всего лишь длинная, уходящая наверх лестница. Вока от неожиданности тряхнул головой и потёр глаза. – Ничего не …, куда она делась? – подошёл к картине, и неожиданно увидев в ней себя, вздрогнул. Потом протянул руку и потрогал:

– Это зеркало, – сказал он. – И эта девушка здесь, – и отвернувшись от зеркала, увидел лестницу. – А вот и отразившаяся лестница.

Мика посмотрел на зеркало-картину, потом на лестницу и сказал:

– Всё так если бы ни одно но…

– Что же здесь не так?

– Вроде всё так, та же лестница, только в зеркале она новей выглядит, и внизу нет сломанной ступени. Вока мгновенно бросил взгляд сначала на зеркало, потом на отражённую в нем лестницу. Действительно, в зеркале отражалась совершенно новая лестница без сломанной снизу ступени. Вока растерянно переводил взгляд с лестницы на картину-зеркало.

– Зачем вы пришли сюда? – раздался металлически холодный голос отовсюду и ниоткуда одновременно. Друзья крутили головами, пытаясь увидеть с кем говорят. Но вокруг никого не было.

– Мы из Желудёвки, – начал, было, Мика, но голос грубо оборвал его:

– Я не спрашиваю, откуда. Отвечайте, что вам надо!

– Мы хотели узнать про Дива. Не могли бы Вы нам помочь?

Потянулась минута ожидания, а по её окончании по стенам разом вспыхнули огнём торчащие на стенах факела.

– Откуда вы знаете это имя? – уже по-человечески ровно прозвучал голос, и друзья резко повернулись на него. Перед ними стояла девушка, которая недавно то ли отражалась в зеркале, то ли была нарисована на картине.

– Здравствуйте, – по привычке выпалил Вока.

Девушка неожиданно улыбнулась на приветствие и ответила:

– И вам подольше со мной не встречаться.

Друзья непонимающе переглянулись.

– Я имею в виду по работе. По моей работе, – уточнила она, загадочно улыбаясь.

– Ааа… понятно, – ответил Вока, хотя сам ничего не понял.– Имя нам назвал какой то незнакомец, – продолжил он, на что девица искренне удивилась:

– И вы пошли сюда, что бы помочь какому то незнакомцу? Что-то не очень в это вериться.

– Да он пообещал… – начал было Мика, но Вока одёрнул его, не желая посвящать всех в тайну трубки Таш Агача.

– В общем, мы пообещали помочь в обмен на…– Вока задумался – в обмен на нового "чижа". – Мика, недоуменно посмотрев на товарища, поперхнулся, и подтвердил:

– Да, именно "чижа"… нового.

– Кто это такой, чиж? – удивлённо спросила незнакомка.

– Как бы вам это попроще объяснить. Это такая палочка, заточенная с двух сторон, для игры, – начал объяснять Вока.

Девица недоверчиво поглядела на говорившего:

– Значит, играть любите?

– Очень, – подтвердил враньё друга Мика.

В этот момент на мгновение яркая вспышка озарила всю комнату, заставив зажмуриться.

– Хорошо, – согласилась девушка, – я помогу. Но с начала мы сыграем. Вы же любите игры. Только не в ваш "чижик", а в мою игру.

– В какую? – недоверчиво с опаской спросил Вока.

– Я сейчас покажу и объясню. Называется она – САМ. Только нам надо к столу.

Девушка набросила на плечи плащ, прикрыла голову капюшоном:

– Мы идём? – спросила она.

– Да, – произнёс Вока и положил левую руку ей на правое плечо.

– Тогда, вперёд, – произнесла девушка и горевшие на стенах факела мгновенно погасли, погрузив пространство в кромешную тьму. Он двигался за ней, боясь отцепиться и потеряться во вновь поглотившей пространство вокруг, непроглядной тьме. Шли недолго и резко остановились. Вока почувствовал, что сзади подставили стул. Он послушно сел на него, отпустив плечо ведущей. Вокруг надрывно заморгал свет. В этой сумасшедшей пляске света он увидел садящуюся напротив него за стол свою провожатую. Наконец то давящее мерцание света прекратилось, попутчица откинула назад свой капюшон. От увиденного Вока резко отпрянул от стола, упав вместе со своим стулом, и без голоса заорал.

Напротив него теперь сидела старуха своим видом наводящая ледяной ужас.

– Поднимайся и садись, – голос соответствовал виду, скрипучий, холодный и загробный. Вока не смел возражать и послушно сел на свой стул. Старуха продолжила:

– Что ж, начнём игру. Я задам десять вопросов, а какими они будут, зависит только от тебя. Клади на стол одну руку, ладонью вверх.