В рейхстаге бойцы Сьянова и Ярунова атаковали вырвавшихся наверх гитлеровцев. Лишь немногим из них удалось вернуться в подземелье. Время от времени они стреляли оттуда фаустпатронами.

Вновь наступило непродолжительное затишье. Воспользовавшись им, я позавтракал. Едва мой ординарец Федор Шевчук убрал со стола, как на НП появился моложавый человек в офицерской форме.

- Корреспондент "Правды" Мартын Иванович Мержанов, - представился он и принялся расспрашивать о том, как происходил штурм и что творится сейчас в рейхстаге. - Кое-что мне удалось увидеть своими глазами, - добавил он, - но хотелось бы представить всю картину в целом.

Я на листке бумаги набросал план рейхстага и окружающего района и пояснил, как осуществлялся замысел штурма, какой характер приняли на сегодня боевые действия.

Как только вышел корреспондент, Курбатов сказал мне:

- Пока вы были заняты разговором, я тут разрешил Прилуцкому отправиться к Кёнигплацу. Пускай поработает для потомства.

Рядовой Захар Прилуцкий был фотографом при штабе дивизии. Возразить против того, чтобы он сделал снимки рейхстага, за который еще шел бой, я не мог - фотографии действительно могли стать историческими.

Покончив со всем этим, я отправился на четвертый этаж, облюбованный мною для наблюдения за Королевской площадью. За ночь дымная пелена, окутавшая город, немного осела. Появившееся над крышами солнце пригревало совсем по-летнему. В его лучах четко вырисовывались каркас купола над рейхстагом и венчавшее его красное Знамя. Эта картина была необычайно величественной. Еще бы! Ведь воспринималась она не отвлеченно, а в связи со всей окружающей обстановкой. Внизу продолжался бой, противник еще отказывался сложить оружие, а Знамя уже утвердило его поражение, возвестило всему миру нашу великую победу.

Увенчанное алым полотнищем здание вызвало вполне определенную реакцию и у врага - он начал его артиллерийский обстрел. Да, по рейхстагу, который немцы так упорно обороняли и по которому совсем недавно стреляли мы, они сами открыли огонь.

Часы показывали одиннадцать, когда я заметил, что здание рейхстага стало обволакиваться густым черным дымом. Причина могла быть лишь одна пожар. Вскоре это подтвердил Зинченко. Федор Матвеевич взволнованно сообщил:

- В рейхстаге пожар!

- Я уже видел. Причины?

- Вероятно, от фаустов. Немцы вели сильный огонь из подвалов.

- Товарищ Зинченко! Примите меры к тушению. Противник может воспользоваться пожаром и перейти в контратаку. Рейхстаг удерживайте во что бы то ни стало. Подтяните резерв и займите круговую оборону. За правый фланг будет отвечать Плеходанов, вы - за левый. Взаимодействуйте с Тесленко. Главное - не допустить прорыва к рейхстагу со стороны Карлштрассе. Сейчас мы подготовим огонь по набережной. Откроем по вашему вызову. Связь со мной держите по телефону и радио, докладывайте по мере необходимости. Свой энпе из рейхстага не переносите. Вопросов нет? Тогда все.

Тут же я позвонил Плеходанову:

- Видите, рейхстаг горит? Прикажите своим людям принять все меры к тушению. Будьте готовы встретить противника. Возлагаю на вас ответственность за правый фланг. Используйте противотанковый полк. По вашему вызову дадим огонь по Бранденбургским воротам...

Обстрел рейхстага усилился. Судя по разрывам, заработала крупнокалиберная артиллерия.

Сосновскому, находившемуся рядом, я приказал подготовить огонь дивизионной группы в направлениях возможных контратак. Теперь оставалось ждать, как поведет себя противник.

И он не обманул наших предположений. С правого фланга двинулись танки, пошла пехота. Плеходанов запросил огня. Дивизионная группа обрушила на атакующих град снарядов и мин. Мне казалось, что наш предыдущий удар не оставил в районе Бранденбургских ворот живого места. Но вот поди ж ты, противник снова лез, поддерживаемый своей артиллерией. Однако наш огонь оказался сильнее. И на этот раз неприятельская контратака захлебнулась. А бросок двух батальонов Плеходанова и подразделений 207-й дивизии обратил гитлеровцев в бегство.

Я спустился в блиндаж.

- Товарищ генерал, вам звонил полковник Мочанов - доложила мне Вера Кузнецова.

- Вызывайте его!

Мочалов коротко рассказал, как они отбили две атаки немцев. Перед первой из них комбат Токарев скрытно вывел одну роту на южный берег Шпрее и расположил ее в засаде. Когда два вражеских батальона при поддержке танков двинулись к мосту, он подпустил их метров на триста и встретил сосредоточенным огнем пушек, танков и самоходных орудий. В рядах гитлеровцев произошло замешательство, и тут в тыл им ударила рота из засады. Часть фашистов была пленена, остальные поспешно отступили.

Через час все повторилось. На этот раз противник атаковал с двух направлений, широко рассредоточившись по фронту. И снова исход боя предрешили наши артиллеристы. Особенно отличились командир батареи Николай Фоменко и командир огневого взвода Иван Клочков. Их расчеты действовали с исключительной выдержкой и хладнокровием, ведя огонь прямой наводкой с самых коротких дистанций. В наиболее напряженные моменты артиллеристы брались за автоматы и дрались плечом к плечу с пехотинцами.

Эти атаки, кажется, были последними. Видимо, противник понял, что прорваться на север ему все равно не удастся. Но какого мужества и стойкости потребовали от 469-го полка эти почти трехдневные бои у шести мостов! Бойцам здесь пришлось ничуть не легче, чем на главном направлении. А ведь полк был очень измотан - с 16 апреля он наступал, не зная отдыха, почти все время в первом эшелоне.

В конце разговора Мочалов поинтересовался:

- Как рейхстаг, товарищ генерал? Немец держится еще?

- Рейхстаг горит. Там сильный пожар...

Об одной из причин пожара мне написал спустя два с лишним десятилетия Леонид Петрович Литвак, взвод которого в числе первых прорвался через депутатский вход в правое крыло здания. Вот как запомнилось ему это:

"Нам было жарко еще до того, как рейхстаг загорелся. Я находился с бойцами взвода в правом крыле, в большом зале. Мы отражали попытки немцев выбить нас оттуда Нас забрасывали гранатами. От осколков спасала стасканная в зал мебель.

Помню, как петеэровцы отгоняли вражеские самоходки, пришедшие со стороны парка. Да, наверное, и наши артиллеристы нам здорово помогали.

Был люк в подвал рейхстага, из которого нам тоже угрожали немцы. Мы решили их выбить оттуда. Бросили гранаты и спустились в ход. Немного прошли и наткнулись на массивные бронированные двери. Открыть не могли, пришлось подорвать их связкой гранат. Фашисты, видимо, удрали дальше, но мы дальше не пошли. Фонарей не было. И сколько впереди еще таких дверей, мы не знали.

Чтобы немцы нас больше не беспокоили отсюда, пришлось прибегнуть к помощи огнеметчиков. Как они мне попались, не могу припомнить. Я попросил (их, кажется, было двое), чтобы они разрядили свои огнеметы в тот подземный коридор. Они это сделали. Фамилий их я но знаю. Но это были славные ребята!

Пламя в коридоре бушевало, и мы захлопнули люк. Наверное, там скопилось много газа. Немцы оттуда нас больше не беспокоили.

А дальше было так. На сводчатом потолке вдоль стен виднелись круглые отверстия. Видимо, они могли открываться и закрываться, но точно я не знаю. Вот в эти отверстия фашисты и начали бросать гранаты. Солдаты пытались стрелять по отверстиям, но достать их было невозможно. От осколков нас снова спасала мебель. Командиры отделений Василий Лосенков, Иван Зуев, помкомвзвода Николай Досычев расположили бойцов так, что всякие попытки врага проникнуть в зал тут же пресекались. Прошло столько времени, но и сейчас думаешь, сколько же мужества было у бойцов, сержантов! Нельзя переставать восхищаться ими...

Тогда враг решил выжить нас огнем. В отверстие недалеко от входа в зал был брошен термитный шар. Думали выбросить тот шар в окно - он только что упал и не успел разгореться. Но вдруг от него так повалили искры, что пришлось отбежать. А песку не было. Попробовали гасить подручными средствами, но это не помогло. Уже загорелась мебель, пол. Возможно, это было начало общего пожара. Но поручиться не могу. Я говорю только о том, что происходило на нашем участке в первой половине дня 1 мая.