Я провожу пальцами по моим ушам и замечаю, что у них другая форма. Они длиннее, чем раньше, и самый кончик их заострен.

Прямо как у Короля Эккехарда.

Но мертвый Уильям впадает в ужасную панику.

― Нет! Нет-нет-нет! Не-е-е-е-е-е-ет! Они идут за мно-о-о-о-о-о-ой!

Он пролетает мимо меня и прямиком из пещеры. Кружит над деревьями. Может быть, он ищет безопасное место, чтобы спрятаться, но Уильям никогда не сможет спрятаться. Он выглядит как голубое пламя, светящееся в ночном небе. Никогда не светил так ярко раньше.

― Что случилось, любовь моя? ― спрашиваю я.

Я хочу полететь к нему, но ноги будто налиты свинцом. За исключением моих ушей, я насквозь человек. Тяжелая кожа, кости и кровь. Я завидую ярко-синему сиянию мертвого Уильяма и хочу выглядеть, как он.

― Как ты это сделал? ― спрашиваю я.

― Что-о-о-о-о-о-о? ― протягивает он.

― Как ты сделал это голубое свечение?

― Нет, нет, не-е-е-е-е-е-ет… так я никогда не смогу спрятаться от них. Я проклят, и это все твоя вина!

― Кто за тобой охотится?

Но я знаю ответ еще до того, как эти слова полностью покидают мой рот, ибо слышу дикий вой, рычание и шипение. И вскоре вижу их, пробирающихся сквозь деревья, пролетающих над холмами, спускающихся на нас.

Я не могу улететь, как мертвый Уильям, и проклинаю его, когда поворачиваюсь и начинаю бежать. Моя тяжелая человеческая плоть ― ничто иное, как помеха, когда я бегу, поскальзываясь, ударяясь коленями о камни, руками хватаясь за корни и ветки, когда пытаюсь подняться по крутой стороне скалы.

Но выхода нет.

Адские гончие охотятся на нас.

Глава 5

Начинается длинная дикая охота.

Пот стекает по моей спине, а волосы цепляются за шипы. Камни царапают плоть, и кровь выступает на поверхности.

Гончие чуют меня, и их лай поднимается от самых глубин каньона до вершин каждой скалы в Лесу Мертвецов. Я оглядываюсь через плечо, испугавшись, что один из них достаточно близко, чтобы съесть меня. Вижу, как целая стая взбирается по склону, и я не понимаю, как они так могут.

Тогда я понимаю, что они ненастоящие собаки.

У них густой черный мех и длинные похожие на кинжал зубы, а также ярко-желтые глаза. Но эти собачьи существа способны цепляться за ветки и корни руками человека.

Они своего рода чудовищные, сверхъестественные гибриды человека и зверя.

Я пинаюсь и проглатываю крик, который хочет вырваться наружу.

Прекрасный зов Короля Фейри превращается в мрачный смех. Смех, который пугает и очаровывает, и я понимаю, что смеюсь вместе с ним.

Краем глаза я вижу, как мертвый Уильям летает туда-сюда, вверх-вниз. Адские гончие, пытающиеся его поймать, отличаются от моих. Его преследователи ― призраки настоящих собак. Во главе стаи бежит черный пес, который сбросил Уильяма со скалы.

Это уже убило его однажды.

Убьет ли он его снова?

Смех срывается с моих губ, и я хихикаю, продолжая ползти вверх по крутому склону. Ничего смешного нет, но все же я смеюсь.

Это Божественное Правосудие.

Что-то правильное в этом есть.

Я заслуживаю этого.

Моя новая человеческая плоть не принесла мне ничего хорошего, как и сделка с Эккехардом.

Если я попаду в ад, унесу, по крайней мере, парочку гончих с собой.

― Уходите, чудовища! ― кричу я, когда поворачиваюсь лицом к хищникам.

У меня нет оружия, ни земного, ни спектрального. Никогда не было полтергейстских фокусов Адель. Есть только я, уши фейри, человеческие кости и все. А еще ногти и зубы, и я готова уничтожить все, что только смогу.

Я не пойду на смерть тихо.

Поворачиваюсь и устремляюсь к уродливым существам, которые преследуют меня.

Рыча, крича и ругаясь, я нападаю на них. Мои зубы увеличиваются, а пальцы превращаются в когти.

― Я сожру вашу плоть! ― визжу.

Один за другим они останавливаются. Их светящиеся глаза расширяются, и челюсти беспомощно смыкаются.

― Бегите, монстры, бегите!

И как выводок испуганных щенков, они подживают хвосты и бегут от меня, скуля. Сбегают вниз по склону, некоторые из них буквально парят над землей. Другие спотыкаются и падают на задницу.

Они скулят и воют, пока бегут от меня.

― Охота началась, отродье Эккехарда! ― воплю я, пускаясь за ними в погоню. ― Если я поймаю хоть одного из вас, всю ночь буду вгрызаться в плоть. И когда великий Король Фейри воскресит вас из мертвых на следующий день, я буду пировать снова!

Затем я вскидываю голову и смеюсь, и этот звук эхом раздается по всему Лесу Мертвецов и за его пределы. Я пою охотничью песню Короля Эккехарда.

― Остерегайтесь, все, кто обитает в этом проклятом лесу, ― кричу я. ― Преклоните колени и поклонитесь, когда увидите меня, ибо я ваш новый правитель. Я королева Катрина и я пожираю плоть слабых. Пощажу тех, кого выберу сама.

И когда я спускаюсь с длинного крутого обрыва, мертвый Уильям освобождается от преследователей, чтобы присоединиться ко мне. Он светится ярко-синим около меня, кланяется мне в ноги и остается надежным спутником. Бегает, как собака, на руках и ногах, и воет на луну.

Вместе мы преследуем Адских Гончих.

― Я рад, что убил тебя, ― говорит Уильям, между воплями и рычанием. Его язык свисает изо рта, показывая длинные как ножи и неровные зубы. Он зловеще улыбается мне.

Хлопаю его по голове, ибо Уильям навсегда останется моим любимым, будь он призраком или сверхъестественным гибридом собаки.

― Я тоже рада, что ты мертв, ― отвечаю я ему. ― Всегда лучше охотиться с монстром, которого ты знаешь.

Продолжение следует…