Андропов обладал достаточной властью для проведения дальнейших реформ, но времени у него не было. Его здоровье стремительно ухудшалось. В феврале 1983 года полностью отказали почки, и генсеку пришлось перейти на диализ. Последний раз Андропов появился на заседании Политбюро 1 сентября 1983 года. Затем он уехал в Крым на отдых, но там стало еще хуже, и пришлось вернуться в Москву на госпитализацию. Остаток дней он прожил в больничной палате и умер 9 февраля 1984 года от острой почечной недостаточности.

Главным вкладом Андропова в советские реформы стало формирование команды экспертов по экономической реформе в высших структурах власти. Также он привел в Секретариат и Политбюро новых, некоррумпированных и энергичных людей. Им потребовалось еще два года, чтобы запустить начатые Андроповым преобразования. Главным разработчиком экономических реформ был Рыжков. Но ключевым человеком, которому выпало продолжать политику реформатора из КГБ, стал не он, а Горбачев.

«Мы ему всем обязаны», – говорила об Андропове Раиса Горбачева. Ее муж Михаил Горбачев впервые встретился с главой КГБ в апреле 1969 года. Андропов, уже страдающий от проблем с почками, приехал в Кисловодск, знаменитую советскую здравницу в Ставропольском крае у подножия Кавказа. Горбачев принимал высокопоставленного гостя по поручению регионального партийного руководства. С того времени они начали видеться каждое лето. В 1978 году, также в Кисловодске, Андропов организовал встречу, чтобы представить Горбачева Брежневу и его окружению. В сентябре того же года Горбачев стал первым человеком послевоенного поколения, которого выдвинули в члены Политбюро.

Андропов увидел в Горбачеве не просто единомышленника, а «себя» на четверть века младше и с университетским образованием. Михаил Сергеевич Горбачев родился 2 марта 1931 года в русско-украинской семье в селе Привольное на Ставрополье: отец и мать занимались земледелием. Название села говорило само за себя – вокруг простирался благодатный край с плодородной почвой, на горизонте виднелись вершины Кавказа. Как и Андропов, уехавший после революции в Моздок, Горбачев вырос в простой обстановке крестьянской жизни, работал комбайнером в полях, распевал украинские казачьи песни. Но судьба подарила ему шанс приобщиться к другому миру – высшего образования, сложных идей и высокой культуры. Принятый в Московский университет в 1950 году в возрасте девятнадцати лет без экзаменов – в награду за рекордный урожай – молодой Горбачев решил изучать теорию государства и права. На танцах в общежитии МГУ на Стромынке он нашел свою вторую половину – Раису Титаренко, украинку из семьи железнодорожных служащих с Алтая, студентку философского факультета. Они поженились в Москве в 1953 году. Горбачев вступил в партию еще в студенчестве и работал в комсомоле, официальной молодежной организации. Он рассчитывал, что его оставят в Москве работать в прокуратуре или КГБ. Однако судьба решила иначе – Михаила наряду с другими молодыми юристами «распределяли» обратно на периферию. Горбачев отверг несколько незавидных предложений поехать в Сибирь и на Дальний Восток. В 1955 году молодой паре скрепя сердце пришлось вернуться на родину Горбачева в Ставрополье. Все их планы будущей жизни рухнули.

Примерно в это время Раисе приснился кошмарный сон, о котором она рассказала мужу. Горбачев вспоминал об этом сне так: «Будто мы – она и я – на дне глубокого, темного колодца, и только где-то там, высоко наверху, пробивается свет. Мы карабкаемся по срубу, помогая друг другу. Руки поранены, кровоточат. Невыносимая боль. Раиса срывается вниз, но я подхватываю ее, и мы снова медленно поднимаемся вверх. Наконец, совершенно обессилев, выбираемся из этой черной дыры. Перед нами прямая, чистая, светлая окаймленная лесом дорога. Впереди на линии горизонта – огромное, яркое солнце, и дорога как будто вливается в него, растворяется в нем. Мы идем навстречу солнцу. И вдруг… С обеих сторон дороги перед нами стали падать черные страшные тени. Что это? В ответ лес гудит: “враги, враги, враги”. Сердце сжимается… Взявшись за руки, мы продолжаем идти по дороге к горизонту, к солнцу…» Сон походил на голливудскую романтическую драму. Но Михаил и Раиса истолковали его как знак судьбы. Их изгнали из культурного рая Москвы в ставропольскую «дыру». Но Горбачевы решили выбраться из этого «колодца», развиваться культурно и интеллектуально. Главным двигателем этих усилий стала Раиса. Они вместе читали и обсуждали книги по истории, социологии и философии, а также толстые литературные журналы. Когда им удавалось попасть в Москву, они при любой возможности шли в театры, музеи, и картинные галереи. Горбачев интересовался философией и политической теорией и при этом остался убежденным марксистом-ленинцем в духе студенческих дискуссий на Стромынке в начале 1950-х годов. Все это сделало его исключительно интересным собеседником для Андропова[42].

Андропов искал партийцев, желающих перемен и не замешанных в коррупции. Одним из них стал Рыжков, другим – Горбачев. В отличие от Андропова коммунистические убеждения Горбачева не были источены годами сталинского террора, предательств и кровавых расправ. В провинциальной советской номенклатуре, где многие мужчины пили, резались в домино, матерились, били жен и заводили секретарш-любовниц, Горбачев был образцом добродетели. Его сияющие «алмазные» глаза, бесспорное обаяние, жизнерадостный оптимизм и неиссякающая уверенность в своих силах не могли не нравится Андропову, приезжавшему в Ставрополье из пораженной цинизмом, безверием и безразличием Москвы.

Последним препятствием на пути Горбачева к власти была старая гвардия в Политбюро. Вопреки пожеланиям Андропова, ее члены выбрали следующим лидером безвредного и глубоко больного Константина Черненко. Однако короткое пребывание Черненко на посту (1984–1985 гг.) только усилило позиции Горбачева. После десяти лет правления геронтократов все желали более молодого и энергичного лидера. Черненко скончался 10 марта 1985 года. Горбачева активно лоббировали новые люди, приведенные Андроповым в Политбюро и Секретариат. Помимо Рыжкова в эту группу входили Егор Лигачев, который заведовал партийными кадрами в Секретариате, глава КГБ Виктор Чебриков и член Политбюро от РСФСР Виталий Воротников. Андрей Громыко, последняя ключевая фигура из старой гвардии и министр иностранных дел, учел коллективные настроения и согласился выдвинуть кандидатуру Горбачева на пост генерального секретаря ЦК КПСС. Старые брежневские кадры, включая партийных боссов Москвы и Ленинграда, не посмели перечить. Впервые после смерти Андропова Пленум ЦК, решающий орган партии по уставу, проголосовал за рекомендованного членами Политбюро Горбачева не с усталым безразличием, а с явным энтузиазмом.

Вечером накануне своего выдвижения Михаил и Раиса пошли на обычную прогулку перед сном. Горбачев вспоминал, что жена поделилась с ним опасениями: «А нужно ли нам это?» Сомнения были не случайны: на Горбачева ложилась колоссальная ответственность за всю страну, а между тем он никогда прежде не боролся за власть и не применял силу для достижения целей и устранения врагов. Продолжать в том же духе, приняв бразды правления верховной советской власти, представлялось едва ли возможным. Горбачев напомнил Раисе, что, когда Андропов и Брежнев ввели его в Политбюро, он верил, что сможет помочь изменить ситуацию в стране к лучшему. Но на деле ничего не добился: «Поэтому, если я действительно хочу что-то изменить, надо принимать эту должность… Так дальше жить нельзя»[43].

Спустя годы, несмотря на все исследования и источники, многие отказываются признавать искренность этих слов. «О действиях Горбачева известно больше, чем о его мотивах, и до сих пор нет в полной мере убедительного объяснения его политической эволюции с 1985 по 1989 год и далее», – написал один исследователь[44]. Уильям Таубман, американский автор лучшей биографии Горбачева, начинает рассказ о нем с фразы: «Горбачева трудно понять». Это фразу ему повторял сам Горбачев. Таубман считает Горбачева уникальным и трагическим героем, который пытался изменить свою страну, заложил основы демократии, но предсказуемо потерпел неудачу в построении нового государства, общества и экономики. Другой биограф Горбачева, русский автор, называет его «жертвой беспощадного каприза истории… Одна из самых трагических фигур в российской истории»[45].