– Да я понял, понял… – Виктор поморщился, и меня передернуло от мысли, в каких словах Вадим характеризовал меня.

Впрочем, мне на это наплевать. Наплевать с высокой вышки. Сейчас вежливо распрощаемся с этим Виктором, и я больше его никогда не увижу…

– Скажи мне, пожалуйста, где ты живешь? – спросил Виктор после небольшой паузы.

– В квартире моих родителей, вот тут недалеко. Отец умер три года назад, квартира по закону моя, так что на квартиру мужа я не претендую, тем более что она куплена еще до нашего брака. И на загородный дом тоже, поскольку, как я помню, он достался ему по наследству от его первой жены.

Все это муж (бывший) очень доходчиво мне объяснил, когда предложил убираться на все четыре стороны. Собственно, из-за этого у нас и начались скандалы, из-за этого он и поднял на меня руку. Но сейчас я не собиралась рассказывать Виктору все подробности, не хочу с ним откровенничать. Собственно говоря, я вообще ни с кем это обсуждать не собираюсь.

– Допустим, – сказал Виктор задумчиво, – допустим, что вопрос с жильем у тебя решен, хотя, конечно… ну ладно. Тогда другой вопрос: на что ты живешь?

– Какое… – Я хотела спросить, какое ему до этого дело, но что-то меня остановило.

Я помедлила немного, чтобы голос не дрожал от злости, взяла себя в руки и заговорила, осторожно подбирая слова:

– Ты просто так спрашиваешь, из любопытства или…

– Или, – перебил меня он, – видишь ли, я считаю, что со стороны Вадьки это совершеннейшее свинство – так с тобой обойтись. Ведь пятнадцать лет ты была его женой, и дети…

– Не начинай! – рявкнула я и повернулась к двери, отыскивая ручку, чтобы уйти и больше никогда не отвечать ему по телефону.

– Дверь я заблокировал, так что не суетись, – заметил он, – понимаю, что ты зла на Вадьку, но я-то при чем?

– Чего тебе от меня надо? – закричала я.

– Я прямо перейду к делу, если ты так же прямо ответишь на мой вопрос: на какие деньги ты живешь? И еще ремонт в своей квартире делаешь?

Ага, он и про ремонт уже знает… надо же, как быстро информация распространяется!

– Я много про тебя знаю, мне дружок мой бывший все рассказал, – вздохнул он, – и про то, как тебя из дома выгнал, и про то, что карточку блокировал, чтобы ты не могла ею воспользоваться.

Это верно, я едва успела вечером снять какие-то деньги с хозяйственной карточки, а утром она оказалась уже заблокирована. Впрочем, там денег было немного, муж пополнял ее раз в месяц. Я тогда не очень и удивилась, после того как он потребовал усыпить Марусю, я уже ничему не удивлялась.

– Ну? – напомнил о себе Виктор.

– Я продала машину, – неохотно объяснила я, – знаю, что задешево, зато быстро. Мастер посодействовал, который профилактику проводил, давно его знаю.

– А потом что делать будешь, когда деньги кончатся?

– Прекращу этот ремонт волевым методом и буду искать работу! Конечно, диплом мой уже никуда не годится, но хоть куда-нибудь устроюсь!

И про себя добавила, что поможет тетя Света, и Бобрик тоже меня не бросит.

– Допустим, что все так и будет. Но при разводе Вадим не даст тебе ничего, он мне сам сказал. Ему, видите ли, деньги нужны на молодую жену, тьфу!

Я видела, что Виктор не притворяется, ему и правда противно было все это слушать от своего друга, не зря назвал его бывшим. Но я-то при чем?

– Да мне вроде ничего и не положено…

– Вот тут ты ошибаешься, – твердо заговорил Виктор, – за пятнадцать лет законного брака тебе много чего положено. Покупали же вы много чего, стало быть, на половину ты имеешь право. И еще… – он сделал небольшую паузу, – я, конечно, не совсем в курсе, но когда-то давно был у нас с Вадимом разговор, он хотел на тебя записать кое-что из своих активов.

– Я… я не знаю…

Я мучительно вспоминала про какие-то документы, которые муж (бывший) давал мне на подпись и все торопился, так что я толком и прочитать эти документы не успевала.

– В общем, адвокат разберется.

– Вот на адвоката у меня точно денег нет!

– Я найду тебе хорошего адвоката, а заплатишь ему потом, когда получишь что-то от мужа.

– Бывшего, – поправила я.

Условились, что адвокат сам позвонит мне в ближайшие дни, потом Виктор подвез меня к дому и попрощался. И только войдя в квартиру, я вспомнила, что даже не поблагодарила его толком. Впрочем, еще посмотрим, как дело обернется.

Я начала собираться на вернисаж за три часа и все равно времени не хватило. Прежде всего я занялась выбором платья.

Выбирать, впрочем, было особо не из чего, я взяла с собой только три платья: одно очень открытое сверху и длинное, второе черное и третье… самое любимое, дивного серо-синего оттенка, который так подходит к моим глазам. Конечно, если в них не отражаются тревога и страх, а еще вечные заботы.

Длинное платье я отмела сразу, вообще, наверно, сунула его в чемодан в помутнении рассудка. Черное тоже не слишком подходило к случаю, поэтому я надела то самое, серо-синее.

И к нему очень стильное ожерелье из блестящих металлических колец или спиралей, какие-то там были из них сложные геометрические фигуры.

Думаю, что это ожерелье вполне подойдет к художественному вкусу Миланы.

Целую вечность я провозилась, накладывая макияж, никак не получалось подвести глаза так, чтобы не выглядеть медведем-коалой с похмелья.

Да, следует признать, что я разучилась.

Разучилась заботиться о себе и носить красивые вещи, разучилась улыбаться – просто так, потому что хорошее настроение, разучилась бывать на людях.

Как-то все незаметно ушло, заботы о семье, о детях…

Да, дети. От первого брака Вадима, которые жили с ним, потому что жена его погибла в автомобильной катастрофе, когда младшему, Андрюше, не было еще и трех лет.

Стоп! Вот только не нужно сейчас думать о детях, потому что тогда я явлюсь на вернисаж с физиономией несчастного Пьеро и испорчу всем настроение.

Тут Марусе надоело смирно сидеть в углу комнаты, и она одним метким ударом лапы рассыпала мне все тюбики и спонжики. Я взглянула на часы и поняла, что опаздываю.

Галерея «Милан» была совсем близко от моего дома, и я пошла туда пешком.

Район я знала как свои пять пальцев и пошла самым коротким путем – через проходной двор.

Внутрь я попала без труда, но вот выйти с первого раза не удалось.

Раньше из этого двора можно было выйти через сквозной подъезд, выходивший на две стороны – в него можно было войти, а выйти в переулок.

Удивительно, как я не сообразила, что за прошедшие годы все тут изменилось? Теперь вход в этот подъезд был закрыт на электронный замок с домофоном.

Я безуспешно ткнулась в дверь, поняла, что не смогу ее открыть, и отступила.

Но я не стала возвращаться – я помнила, что из этого двора можно выйти еще одним способом.

В дальнем углу этого двора был старый кирпичный гараж, а за ним – проход, выходящий в тот же переулок.

Как ни странно, гараж стоял на прежнем месте, и проход за ним тоже сохранился. Я вышла в переулок, и тут прямо передо мной, как из-под земли, вырос противный тип с плоским, как блин, лицом и с прилипшим к нижней губе окурком.

– Куда идем? – осведомился он, окинув меня цепким оценивающим взглядом.

Я знала, что таким персонажам, как бродячим собакам, нельзя показывать слабость. Это их только заводит.

– А тебе какое дело? – Я взглянула на него исподлобья: – А ну отвали срочно!

– А то что? – Он похабно осклабился: – Такие люди в нашем захолустье! Надо познакомиться поближе!

– Я сказала – отвали! – повторила я и выдала заветный пароль: – Я соседка Кирпича!

В прежние времена это имя действовало на мелкую окрестную шпану удивительным образом. Кирпич был авторитетным пацаном в нашем районе, и ссылка на него всех успокаивала. Но времени с тех пор прошло много, и реальность изменилась.

– Какой еще Кирпич? – презрительно фыркнул хулиган. – Знать не знаю никакого Кирпича! А если ты здесь теперь живешь, должна прописаться!