— Мама, поципайся! Поципайся!
— Пойдем, Ева. Мама уже не проснется.
— Неть! Неть! Уди! Уходи! Ти пляхой! пляхой! Мама… аааааа…
Я нерешительно топтался рядом. Что за нелепая ситуация. Что, блин, делать-то? Отрывать малявку силой от трупа матери? Но это её мать! Как можно оторвать ребенка от матери? Пусть даже от мертвой. Убедить? Легко сказать. У нее начался новый виток истерики. Вторая стадия принятия неизбежного. Гнев. Вот как дойдет до стадии Принятие, тогда с ней можно будет говорить. А пока — бессмысленно. Но я все равно пытаюсь:
— Ева, мама спит. Ее уже не разбудишь. Пойдем.
— Неть! Мама не цпить! Мама поцнется! Аааа…
И так несколько раз подряд. В конце концов я не выдержал и, развернувшись, вышел на крыльцо. В горле комок. Словно проглотил моток колючей проволоки. И глаза слезятся. Но это же от яркого света отражаемого снегом? Ведь так? Ну конечно, от снега. Смахнув слезинки с глаз я оглянулся на дверь за своей спиной и… ушел домой. О нет, я не собирался бросать девочку на произвол судьбы. Если уж спас ее, то я за нее отвечаю. Вот только достучаться до нее сейчас нереально. Надо дать ей выплакаться, перегореть внутренне. Вот когда успокоится тогда либо сама придет домой, либо же уснет тут возле матери. А я через час-полтора загляну и заберу ее. А работу я себе на эти полтора часа найду.
Первым делом доосвободил гараж (ну там уже немного оставалось). Загнал в него свою Пиканту. Вот. Теперь порядок. Пиканта будет резервным автомобилем. А в основу Ниссан вот возьму. Надо, надо механику осваивать. После гаража занялся мансардой. Ведь после моего варварского вскрытия все так и осталось. Залез на крышу. Через окно опять в мансарду. Закрыл люк, и забил его нахрен наглухо. Потом окном занялся. Ведь сразу нужно было это делать. А ночью вот снег пошел и в открытое окно намело снега в мансарду. По весне начнет таять, сырость, плесень, гниль… Пришлось вычищать. А потом и вставлять стекло на место. Готово.
Работая на крыше я всё посматривал на дорогу к Евиному дому. Не идет там девочка? С высоты далеко видать. Но нет. Пока не видно. Ладно, мы еще подождем немного. Вот лопату возьму и Ниссан немного откопаю. А то спереди снегу поднавалило. Не столько с неба нападало, сколько ветром нанос намело. Вот я его сейчас…
Я уже заканчивал со с этим наносом, когда из ближайшего переулка по дороге в сторону дома девочки раздался истошный девичий визг:
— Иииии…
— Ева! — полу придушенно выдохнул я, вскидывая голову. На какую-то секунду я словно оцепенел, словно ловя детский крик всем телом, а потом сорвался в бег, половчее перехватывая снежную лопату. Гадство-то какое. Главное, я за последние сутки так расслабился, что сейчас при мне ни травмата в кармане, ни топора. Даже нож из рукава я выложил дома. Получается кроме вот этой лопаты у меня и нет ничего. По уму надо было бы заскочить в дом и схватить топор с пистолетом… Времени бы это заняло от силы секунд пятнадцать. Вот только ноги сами несли меня вперед. Нет у меня этих секунд.
Свернув за угол в тот самый проулок я увидел визжащую девочку. Она лежала на спине, а на нее наскакивала, пытаясь ухватить зубами собака. Сука, да это ж та сама дворняга, что я вчера с цепи отпустил. Типа иди, сама найди себе пропитание. И она, получается, нашла? Ах ты ж, падла! Снег летел у меня из-под ног, я почти летел, на ходу замахиваясь лопатой. Сейчас как вдарю по хребту!…
Не попал. Заметив новую угрозу пес отскочил от девочки на пару метров и замер, а когда я попытался его огреть, ловко увернулся и припустил прочь по улице, поджав хвост. Гнаться за ним я, ясен пень, не стал. Рухнув на колени рядом с девочкой я начал ее ощупывать.
— Ева, ты цела? Она тебя не укусила?
Глава 11
Розовый материал детского комбинезона оказался разорван аж в двух местах. На плече и на бедре. Из разрывов торчали клочья белого синтепона. Выглядит жутко. Но крови, вроде бы, не видно. Подхватив плачущую девочку на руки я поспешил к дому. Дебил, блин! Оставил ребенка одного. Ей, мол, «выплакаться надо… Пусть успокоится…» Ну что доволен? «Психолух» хренов. Как можно так постоянно лажать? Герой, блин, книг «про попаданцев». Косяк за косяком. У той пары детей, что в Левашово из города шли, даже имен не спросил. Магазин Свой просрал. Не успел ничего вывести. Со вторым магазином — тоже… Где те детишки, что там были? Хоть бы спросил — откуда они. Нет сбежал трусливо. Собаку эту… Ты же сам ее выпустил! Это твое решение было! Вот, расхлебывай теперь. Девочку одну оставил! Даже не подумал, что опасно может ей быть. А ещё таскал с собой целый арсенал, а когда он реально понадобился — то оказался безоружен. С лопатой наперевес поскакал. Дебиииил. Да уж. Хреновый из меня герой получается. Если не сказать ещё похуже…
Дома избавившись от остатков комбинезона оглядел мелкую. Повезло. Толстая теплая подкладка защитила ребенка. Псина не смогла толком ухватиться. Укусов не было… Ну, по крайней мере, до крови. На бедре только наливался синяк. Видимо прихватила зубами, но набрав полную пасть синтепона не смогла прокусить насквозь. Сука… Изнутри поднималось бешенство. Убью псину!
Первым делом постарался успокоить девочку.
— Всё, всё уже. Все закончилось. Мы дома, все целы. Ножка болит?
— Дя…
— Ничего, ничего. Сейчас поболит и перестанет. Вот мы подуем на ножку… Фффф… Фффф… Ну-ка. У зайки боли, у собачки боли, у кошечки боли, а у Евы не боли… Фффф…
— Тяня…
— Какая Таня? — насторожился я
— Кукля Тяня там осталясь. Ее тозе покусають?
— Ааа… Нет. Ничего с Таней не будет. Я сейчас схожу и принесу ее.
— Неть, неть, не уходи. Там вольк.
— Это собака. И я ОЧЕНЬ надеюсь, что она мне попадется… — заявил я рассовывая свой арсенал по местам. Нож в рукав, топор в нагрудный карман, травмат в боковой… Кстати, еще вот… Метнувшись в гараж притащил оттуда еще одну лопату. Обычную штыковую. Снял с нее черенок… Вот. Тоже оружие. Для псины в самый раз будет. Повернулся к малявке.
— Сиди тут. Я быстро.
— Не ходи…
— Но Таню-то тоже надо спасать. А то ты уже в безопасности, а она там лежит на снегу… Одна.
— Не ходи. Там сябака кусит…
— Кого? Меня? Меня не укусит. Если она мне попадется я её вот так раз палкой… Не бойся. Все будет хорошо. Я быстро.
Я и в самом деле не стал задерживаться. Дошел до места схватки. Точно, вот кукла валяется. Видать мелкая взяла из дома самое ценное для себя. А тут эта псина… Ну попадись мне только. Живой точно не уйдешь. Подобрав куклу и брошенную мной лопату я вернулся домой. Оставлять мелкую без присмотра теперь надолго у меня не получится… Постоянно теперь буду думать, как она там одна. Брать с собой на вылазки? Точно нет. Ладно, если просто будет отвлекать и требовать внимания. А если, не дай бог, какая стычка? Ну хотя бы как вот эта с собакой? Нет, с собой брать никак нельзя. Была б еще постарше, может и подумал бы, а тут без вариантов. Но и дома ее надолго не оставишь. Мало ли чего учудит. Так что придется действовать короткими, быстрыми рейдами…
— А вот и я. Я ж говорил, что я быстро.
— Сябака там?
— Не видел, к сожалению. А ведь так хотел встретиться…
— А Тяня?
— А Таня со мной. Вот она. Держи свою подружку.
— Не подлузку. Доцку.
— А, ну да. Конечно дочку…
За разговором я подтопил печку и, вроде как, собирался приготовить чего пожевать. Но уже на стадии подготовки продуктов понял, что не смогу. Меня до сих пор потряхивало от переполнявшей меня ярости на эту псину. Заниматься обычными делами в доме было решительно невозможно. Мне нужно двигаться, чтоб сжечь весь адреналин, кипящий в крови, интенсивными физическими нагрузками. Надо идти на улицу, искать встречи с дворнягой. Вот только мелкая… Ведь опять реветь начнет. «Не ходи», мол. О. Придумал!
— Блин, Ева, а мы ведь твой горшок так и не забрали! Писать-то куда будешь? Да и комбинезон порвался. Надо посмотреть ещё что из одежды у тебя там. Курточку там какую-нибудь…
