– Скажи, что я должен сделать, Валерия. Только скажи – я сделаю все. Все, что ты хочешь.

– Встань прежде всего…

Она впервые обратилась к нему на ты, и в другой ситуации уже только это могло бы сделать его счастливым. Но теперь этого было мало. Он встал, послушавшись ее приказания, и стоял теперь напротив нее, не отводя взгляда.

– У тебя глаза горят как у сумасшедшего, – сказала она. – Я тебя боюсь.

– Не бойся, я не сделаю ничего против твоей воли. Только скажи почему?

Валерия долго смотрела на него. Пристально, не мигая. Как будто ждала, что он сможет расшифровать этот ее взгляд и понять все без слов. Без ненужных, лишних слов…

– Потому что я люблю тебя. С первого дня, с того самого момента, когда заснула на лекции, а потом проснулась и увидела тебя… Неужели ты этого не понимаешь?

Ему не хватало воздуха. «Вот ведь, – промелькнула мысль, – обидно будет получить инфаркт в такой момент. Только говорят, что от счастья не умирают?»

Он хотел ответить ей, что тоже любит. Любит ее с того самого момента, с первого взгляда. Но она вдруг сорвалась с места и побежала куда-то. Мелькнула между деревьями – и скрылась, а он помчался за ней, по звуку пытаясь определить ее маршрут и тысячи раз проклиная свою одышку.

– Валерия! – окликнул он, поняв наконец, что потерял ее среди густой и по-осеннему разноцветной листвы. – Валерия!

И вдруг услышал, как она плачет…

Он пошел на звук ее плача и почти сразу отыскал Она сидела на земле, прислонившись к толстому стволу дерева, и смеялась…

– Черт возьми, я думал, что ты плачешь, – обиделся он почти всерьез.

– Ты не ошибался. Я действительно плачу.

– Валерия, я люблю тебя.

– Вот как? Почему же раньше молчал? Ждал, скажу первая?

– Ты мне не веришь?

– Не верю.

– Но почему?

– Потому что я никогда и никому не верю. Потому что я сама очень часто обманываю.

– А сейчас? Сейчас тоже обманула?

– Нет, только не сейчас. Я люблю тебя. Это правда. Нет, не подходи, прошу тебя…

Она метнулась в сторону, почувствовав его приближение.

– Что сдобой? Я не понимаю тебя». Я тебя люблю Я хочу тебя…

– Нет, не двигайся. Я скажу тебе, сейчас скажу только наберусь смелости и скажу. Понимаешь, Павел… Я никогда не смогу быть с тобой, пока ты не свободен.

– То есть? – Он опешил от удивления; Мысль том, чтобы расстаться с женой, ему никогда в жизни не приходила в голову. – Как это?

– Не начинай. Ты и так все испортил. Поверь, это блажь. Я не ханжа, не моралистка. Причина в другом, она гораздо глубже. Поверь, я люблю тебя. Но не смог быть с тобой, пока ты спишь в постели с другой женщиной… Наверное, я ненормальная. Но по-другому у нас с тобой ничего не получится.

– Ты сошла с ума, – выдохнул он устало. Опустился на землю и тоже откинул голову назад, прислонившись к толстому стволу. – Я прожил с женой тридцать лет. Я не могу ее бросить. Как бы сильно я ни любил тебя, Валерия, но… Пойми, тридцать лет. Их невозможно просто так вычеркнуть из жизни.

– Я понимаю, – тихо сказала она в ответ. – И ни в чем тебя не виню. Я, честно говоря, и не рассчитывала на другой ответ. Я просто так сказала, чтобы ты знал. Хотя нет, не просто так…

Она помолчала некоторое время, а потом добавила совсем тихо:

– Я все-таки немного надеялась. Совсем немного. Да ладно, что об этом говорить. Пойдем обратно, наше мясо уже, наверное, сгорело…

Он поплелся вслед за ней, все еще не веря в то, что произошло. Невозможно было поверить в случившееся.

– Валерия, ты правда любишь меня?

– Правда, – ответила она, не оборачиваясь. – А ты думаешь, мне просто зачет поставить нужно?

– Я никогда не думал такого про тебя.

– Спасибо. А наше мясо, кажется, на самом деле сгорело…

Шашлык на костре обуглился. Павел долго счищал ножом черноту, пытаясь отыскать под ней сочное мясо. Но мясо получалось сухим, невкусным. Валерия съела ради вежливости пару кусков, запила лимонадом. Разговор не клеился. Через час они уже засобирались обратно.

Молчали почти всю дорогу. Павел ехал медлен пытаясь сообразить, что же ему нужно сделать, как-то поправить ситуацию, продлить этот вечер, который только начинался, который они могли бы провести вдвоем.

– Тебя до дома? Кстати, я так до сих пор и не где ты живешь.

– Нет, меня высади в центре, пожалуйста, рынка. Мне кое-что купить нужно.

– Вместе пойдем?

– Не стоит. Тебя ведь могут увидеть. Ни к чему создавать лишние проблемы…

Она сказала это без обиды в голосе. Но почему-то именно после этих ее слов он с внезапной отчета осознал, что не знает ее адреса, и телефона ее тоже знает. И это значит, что она может исчезнуть из жизни бесследно. Испариться, превратившись в воспоминание. Что он может потерять ее. Валерию. Потерять навсегда…

Резко вильнув к обочине, он нажал на педаль.

– Что случилось? – Она подняла брови и посмотрела на него с удивлением.

– Случилось то, что я тебя люблю. И не хочу тебя терять. Я с ума сойду, если ты исчезнешь. Скажи, исчезнешь?

– О чем ты? – спросила она спокойно, не скрывая, что прекрасно понимает, о чем он сейчас говорит.

– Ты знаешь о чем.

– Догадываюсь… Но послушай, какой в этом смысл. Это только боль. Боль, тоска беспросветная… Может нам и правда больше не стоит встречаться?

– Ты с ума сошла! – почти прокричал он. – Что ты такое говоришь? Как ты вообще можешь говорить такое…

– Успокойся. И не надо на меня кричать. Просто я думаю, что так будет лучше. Поскольку у нас нет будущего…

– Кто тебе сказал, что у нас нет будущего?

– Ты сам мне об этом сказал. Пару часов назад, в лесу. Или не помнишь?

– Неужели это и правда для тебя настолько серьезно? Настолько важно?

– Поверь мне. Прошу тебя, поверь. Я не ломаю комедию. Я не пытаюсь казаться высоконравственной. Это… Это связано с моим детством.

– С твоим детством?

– Да, только не спрашивай… Я все равно больше ничего тебе не скажу. Может, когда-нибудь…

Это «когда-нибудь» вдохнуло в него силы. «Когда-нибудь» не могло существовать ни в каком другом времени, кроме будущего. Значит, она не исключала возможности того, что будущее у них всё-таки есть…

– И ты меня пойми, Валерия. Все это было настолько неожиданно. Как снег на голову…

– Я понимаю. Я и сама не ожидала, что когда-нибудь признаюсь тебе…

– Поэтому я ответил первое, что пришло в голову. Я ответил не думая. Но я обещаю тебе подумать. Я подумаю и возможно…

«Господи, что я такое говорю, – пронеслось в голове. Я говорю немыслимые, дикие вещи. Я никогда в жизни смогу оставить Риту. Она этого не заслужила – быть брошенной в сорок девять лет. Остаться одинокой… Нет, я не смогу оставить Риту. И что она о себе вообразила, с чего вдруг решила, что я непременно должен оставить ради нее жену? Почему нельзя по-другому? Как у всех? Ведь тысячи людей встречаются, благополучно пребывая в браке. Разве у нас не получится?»

Он смотрел на нее и чувствовал – не получится. Чувствовал, что будет только так, как хочет она. Как считает нужным – она. Можно даже не пытаться обмануть ее. Нет, теперь или все, или ничего… Иначе она просто исчезнет. Навсегда исчезнет из его жизни…

– Подумай.

– Только скажи мне, что ты…

– Я не исчезну, – улыбнулась она. – Правда, не исчезну. Я и не смогу теперь, наверное, исчезнуть. Слишком сильно я к тебе привязалась. Ты меня приручил…

– Это ты меня приручила, Валерия.

– Значит, теперь мы в ответе друг за друга. А теперь поедем. Мне на самом деле еще столько дел успеть сделать…

Всю оставшуюся часть дороги он только и думал о том, как же могло такое случиться, что он уже месяц встречается с девушкой и не знает ни ее адреса, ни номера телефона. Почему-то ни разу не пришло в голову спросить, записать.

Он высадил ее в центре города, возле рынка, в котором она собиралась что-то купить.

– Не жди меня, – коротко сказала она. – Увидимся завтра вечером в аллее.