В результате боестолкновений имеются потери среди личного состава.
«Михей»
Радиограмма.
«Михею»
Выполнение задания прекратить.
По возможности скрытно оторваться от преследования и выйти в районы эвакуации, откуда личный состав будет вывезен вертолётами.
«Гранит»
Телефонный звонок.
— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант. Это Сомов.
— Здравствуй! Что там у тебя?
— Похоже, что, вся эта история с колонной — хорошо подготовленная провокация противника. Здесь чувствуется рука настоящего мастера!
— Так… А подробнее?
— Все пути прохода к вероятному месту прохождения автоколонны перекрыты мобильными группами и техническими средствами наблюдения. Как мы полагаем, их задачей было предотвращение возможного отхода наших ребят с места проведения акции. Просчёт противника состоял в том, что личный состав мобильных групп оказался слабо подготовленным и зачастую открывал огонь сразу же, как только засекал какое-либо продвижение кого угодно. Вместо того чтобы пропустить наших ребят — и уже за спиною перекрыть им все пути отхода. Стреляли даже и по своим! Что уж вообще ни в какие ворота не лезет…
— М-м-да… И что там теперь происходит?
— Мои пытаются оторваться от преследования, но у них постоянно висят на хвосте, что затрудняет выход в район эвакуации. Есть потери… в том числе и «двухсотыми»…
— К армейцам обращались?
— Сразу же! Они обещали помочь, но… сами понимаете…
— Понимаю… То есть, ты считаешь, что вся эта история с автоколонной — есть преднамеренная дезинформация противника?
— Теперь я в этом уверен! Рапорт на ваше имя уже подан.
— А ведь сверху уверяли… ладно, об этом после! Давай, принимай все меры, чтобы ребят вытащить! Звони сразу же, если будет нужно — и я впрягусь!
Из рапорта генерал-майора Сомова
… Группа «Фишмана» в район эвакуации не вышла, связь с ней потеряна.
Группа «Михея» — один «двухсотый», один «трехсотый». Эвакуирована в полном составе.
Группа «Горина» — два «трехсотых», эвакуирована в полном составе.
Группа «Лань» — один «двухсотый» — командир группы. Четверо «трехсотых», один ранений не получил, контужен. Эвакуированы.
Группа «Трал» — эвакуированы без потерь.
Группа «Филина» в район эвакуации не вышла, связь с ней потеряна.
— Вот так, значит, дело обстоит… — генерал-майор обвёл взглядом присутствующих.
Вместо шести командиров групп за столом сидело только трое — командир четвертой уцелевшей группы пока ещё не был назначен. И от неё на совещании никто не присутствовал. Да из кого было назначать-то — практически вся группа в госпитале лежала…
— «Фишман», «Филин» — по всей вероятности, на связь тоже больше не выйдут. И если группа «Лань», в обозримой перспективе, в боевых действиях участия ещё долго принимать не сможет, они-то, хоть живы остались! А по остальным положение намного хуже… По поступившим сведениям, какую-то группу прижали почти в районе цели, все погибли.А кто уж это был… — генерал только руками развёл.
— Где же мы облажались, товарищ генерал-майор? — спросил кто-то из присутствующих.
— Да не вы… — покачал головою Сомов. — Тут, похоже, ловушку на вас ставили настоящие мастера — да и готовили её не тяп-ляперы. Другой вопрос, что не нашлось у них настоящих профи — те сразу бы стрелять не стали. Это, как я полагаю, нам и помогло. Да ещё спасибо «Филину» — очень вовремя его доклад о всяких хитрых штуках поступил. Уже тогда мы и стали что-то такое подозревать — и подготовились.
Спецназовцы переглянулись.
Да уж, генерал постарался!
В район эвакуации заранее были выброшены группы поддержки с серьёзным вооружением. Они-то и отсекли преследователей, сбили их, так сказать, «с хвоста». И тем самым дали возможность взлететь вертолётам с ранеными. Дальше было уже чуток попроще… в итоге, ушли все — и почти без потерь. Нет, раненые были и тут, но никого не оставили — всех вытащили!
Кроме тех, кто в район сосредоточения так и не вышел…
Стоящий у поворота дороги солдат взмахнул флажком — путь открыт, можно ехать.Рыча моторами, автоколонна медленно втянулась за поворот и вскоре только гул дизелей, да висящий в воздухе запах отработанной солярки, указывал на её присутствие.
Сержант, который руководил тут всем процессом, посмотрев вслед уходящим машинам, сплюнул на песок и, повернувшись к дороге спиной, спустился вниз, под насыпь.
— Ну, чем порадуешь? — присел он на корточки возле ещё одного бойца.
— Да, хрен его тут разберёт… — проворчал тот, не поднимая головы от радиостанции. — Не пашет… я уже все возможные варианты прикинул — нет связи! И всё тут! Какая тут хреновина накрылась — сейчас и предположить не могу. Кусок металла — и всё тут!
«Фонарь» в сердцах пихнул ногою коробку радиостанции.
— Вариантов нет… надо каким-то другим путём выходить из положения …
Ведерников только в затылке почесал.
Уже второй день вся его группы самозабвенно валяла дурака, изображая из себя подразделение саперов вражеской армии. Благо, что форма и всё прочее было в наличии. С языком тоже проблем не возникало — двое из пяти бойцов вполне сносно могли общаться с кем угодно из местных или с любым проезжающим офицером. А оставшаяся троица болталась на разумном удалении от них, не приближаясь на опасное расстояние.
А с другой стороны — чего тут удивительного?
Ну, положим, это раньше таких мобильных инженерных групп разминирования не было… но кто сказал, что их вообще не могло быть? Вот, пришла же кому-то из командования умная мысль — получите её зримое воплощение!
Так что, с точки зрения легендирования собственного положения во вражеском тылу, группа капитана устроилась наилучшим образом — работа мнимых саперов ни у кого никаких подозрений не вызывала. Даже кое-какую оперативную информацию получить удалось. Кто и в каком количестве куда едет, что везёт…
Другой вопрос, что передать её никуда не получалось — связи-то не было! По неведомой причине накрылась радиостанция. И если сигнал на прекращение операции получить ещё удалось, то вот никаких других команд получить уже не удалось.
Впрочем…
Оставался, правда, вариант, что командование, сочтя группу погибшей, передало в эфир специальный сигнал. Получив который, радиостанция, при очередном включении, попросту накрылась медным тазом — разом уничтожив любую возможность радиоигры для противника, который мог её захватить.
Такая вероятность имела место быть…
Но группа-то была цела!
И что оставалось теперь делать?
— Хоть по интернету стучись… — проворчал, остывая, связист.
Хмыкнув, капитан поднялся на ноги… и снова присел…
В памяти всплыл последний разговор с генералом.
«Я запросил канал связи с «Зарёй» — пусть работает напрямик с вашей группой»…
А ведь разговор этим не закончился!
Сомов не просто это сказал — а и написал кое-что!
Да, Ведерников ничего, разумеется, не записывал — но, запомнил!
— Так, «Фонарь» в темпе поройся в трофейном хабаре — там, насколько я помню, был у кого-то смартфон…
Да, такая штука отыскалась. И даже аккумулятор ещё не до конца сел…
— Ага… И где у нас тут пригорочек повыше?
Телефонный звонок.
— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант. Это Сомов.
— Здравствуй! Что там ещё стряслось?
— На этот раз — ничего плохого, товарищ генерал-лейтенант. Группа «Филина» вышла на связь по резервному каналу.
— В смысле — по резервному?
— Ну, после эвакуации всех групп, радиоцентр дал команду на самоликвидацию всех радиостанций, которые теоретически могли быть захвачены противником. Она, естественно, была выполнена и…
— Это я понимаю. А что за резервный канал? Откуда такой вообще, в данном случае, взялся?
— Если позволите, товарищ генерал-лейтенант, не по телефону. Но — канал есть.
— Ладно, доложишь лично… Что с группой?
— Целы, потерь нет. Закрепились во вражеском тылу, легенда безупречная. Готовы к работе. Просят связи.
