Вечером, после ухода последнего клиента, в номер вошла фрау Марта, на её лице сверкала улыбка во все тридцать два зуба.

– Лара, ты богиня. Я не предполагала, что будет такой ажиотаж. Запись идёт уже на следующий месяц, и в основном с тобой хотят встретиться те, кто уже побывал здесь. Что ты с ними делаешь?

– Веду себя честно. Они пришли за любовью, и я им даю любовь.

– Я никогда этого не пойму. Для меня такой секс, обычная работа, порой даже нелюбимая. Я же вижу глаза своих девочек.

– Всё дело в том, что я не шлюха. Да, я ебусь за деньги, но делаю это от души. Наверное, поэтому мужиков так тянет ко мне. Их просто никто не любил до меня.

– Я впервые встречаю такую женщину, как ты, – восхищённо произнесла фрау Марта, протягивая Ларе пакет с деньгами. – Не могу даже себе представить, что было, если бы я тогда отказала тебе. А ведь даже разговаривать с тобой не хотела. Помнишь?

– Помню, конечно.

– А как ты поняла, что сможешь этим заниматься?

– Даже не знаю. Наверное, ваша рекламная листовка стала отправной точкой. Хотя до этого я несколько десятков таких же выбросила.

– Не жалеешь?

– Нет.

– А бросать не собираешься? – настороженно спросила фрау Марта.

– Не думала об этом. Пока меня всё устраивает. И скажу вам по секрету, мне нравится этим заниматься.

– По тебе видно. Позади целая смена, а ты цветёшь, глаза светятся. Тебе удаётся кончать?

– Сегодня ровно восемь раз. С каждым.

– Завидую тебе, – грустно улыбнулась дама. – Жаль моё время ушло, а то бы взяла пару уроков.

Хотя Ларе и удавалось вздремнуть в промежутках между приходом клиентов, общая усталость сказывалась, и она была не так активна и улыбчива в полёте, но никто этого не замечал, находясь в плену её очарования.

В этот раз всё было, как всегда. Рулончик с долларами постоянно напоминал о себе, перекатываясь внутри, в то время как она разносила пассажирам обеды, что не давало расслабиться ни на секунду, стоило перестать контролировать себя, и могла случиться приятная неожиданность. Лара даже придумала название этому явлению – "девятый клиент". Но с приближением финальной стадии, когда нужно было проходить досмотр, собранность брала верх и глушила спонтанные всплески наслаждения.

– Что-то везём запрещённое или незадекларированное? – дежурно спросил таможенник, взглянув на экран интроскопа. – Драгоценности, валюта, литература.

– Ничего, – спокойно ответила Лара, проходя сквозь рамку металлоискателя, который неожиданно зазвенел.

Рядом тут же возникли три сотрудника таможни, один из которых взял её за локоть и властно произнёс:

– Пройдёмте на досмотр.

Оправдываться, уговаривать, пытаться что-то доказывать было бесполезно, и Лара это знала, поэтому безропотно проследовала за ними. В комнате для досмотра сидел человек в штатском, перед ним на столе лежала раскрытая папка. Он кивнул, и сопровождающие удалились.

– Присаживайтесь, Лариса Анатольевна, – спокойно произнёс он, указав взглядом на стул.

От этого спокойствия и от вида папки с её личным делом, внутри всё похолодело.

– А что, досмотра не будет? – спросила она, всё же надеясь, что это обычная формальность.

– Нет смысла. Разрешите представиться – майор Беридзе. В зависимости от того, как пойдёт наш разговор, я могу остаться для вас гражданином майором или вы сможете обращаться ко мне по имени отчеству Виссарион Иосифович, – услышав это, Лара внимательнее взглянула на него. – Да, вы угадали, моего отца звали Иосиф Виссарионович, и я этим горжусь. И по этому поводу всегда рассказываю историю… Вы же не торопитесь? Хотите послушать?

– Куда мне торопиться, – обречённо ответила она.

– Так вот, в нашем дворе, в Тбилиси, жила тётушка Ламара, и у неё было двое детей. Старшенького она назвала Ленин, а младшенького Сталин. Так вот, перед войной кто-то написал донос, и её посадили, – майор сделал паузы, явно дожидаясь вопроса.

– За что?

– А она каждый вечер выходила на балкон и кричала – Ленин, Сталин, сукины дети, идите ужинать, мать вашу.

– Смешно, – натянуто улыбнулась Лара, – но вы же здесь не для того, чтобы рассказывать мне смешные истории.

– Нет, конечно. У нас с вами, Лариса Анатольевна, разговор длинный и весьма неприятный.

– Что я такого натворила, что вызвала такой интерес органов?

– Вам виднее. Я надеялся, что вы сами всё расскажете. Но можно провести досмотр с пристрастием и обнаружить нечто, что вы нелегально провозите через границу. Сколько у вас там на этот раз, – майор нарочито перевёл взгляд вниз, – полторы тысячи или больше?

– Вы хотите меня посадить?

– Ни в коем случае. Как можно такую красивую женщину, да еще с такими талантами отправлять в тюрьму. Хотя, если у нас за валютную спекуляцию в размере двадцать пять долларов, дают до восьми лет, то за полторы тысячи… Сами можете посчитать. И этой суммой вы же не ограничились? Сколько вы уже работаете на фрау Марту?

Лера побледнела, поняв, что это конец. Она была готова прямо сейчас встать, раздеться, извлечь из себя рулон с деньгами и швырнуть его на стол. Но это вряд ли спасло её, поэтому оставалось одно, сдаться.

– Я сделаю всё, что вы скажете, – прошептала она.

– В этом можно было не сомневаться. Давайте сделаем так, мы не будет вас досматривать и не будем мешать заниматься вашим делом, но взамен предлагаем подписать пару бумаг, они, кстати, уже готовы, и работать на органы.

– Это как, делиться с вами деньгами?

– Нет. Нас ваши деньги не интересуют. Нужно выполнять наши поручения, собирать информацию. К вам ходят важные люди и у них всегда есть секреты. Вы меня понимаете?

– Понимаю, не дура…, – Лара ненадолго задумалась. – А можно задать вам один вопрос?

– Про фрау Марту?

– Да.

– Товарищ Шварц работает на нас с сорокового года. Она агент с огромным опытом.

– Теперь понятно, почему она так легко бежала из Западного Берлина.

– Полковник Сутулов лично готовил тот самый "Трабант". Даже водитель, что перевозил Марту через границу, ничего не знал. А за себя можете не переживать, всё останется, как было, мы даже ваш тайник не тронем и мужа не побеспокоим, пусть получает свой липовый гонорар и чувствует себя диссидентом. Да и ваша прекрасная дочь с бабушкой, уж точно не пожалеют, что скоро вернутся домой. Честно говоря, жизнь ваша не изменится, если, конечно, вы сами не захотите её изменить.

– Хорошо, я согласна. Где расписаться?

– Вот и отлично, – он достал из папки несколько листов и разложил их перед Ларой, указав пальцем места для подписи. – Мы ещё встретимся, в более приятной обстановке, и обсудим детали вашей новой работы.

– Я могу идти? – робко спросила Лара

– Да.

– А как быть со следующим рейсом? И что будет с теми людьми, которые мне помогали?

– Я же сказал – ничего в вашей жизни не изменилось, – ответил майор Беридзе, захлопнув папку. – Живите, как прежде, делайте всё, что делали и ждите нашего звонка с инструкциями.

На ватных ногах Лара вышла из комнаты, всё ещё не осознавая того, что это могли быть её последние минуты на свободе, а дальше тихий суд, конфискация имущества и неминуемый расстрел. О том, что будет после этого с мамой и дочкой, она даже думать боялась. Но судьба уготовала ей крутой разворот, из обычной женщины, занимающейся необычным делом, она превратилась в секретного агента под прикрытием. И если раньше о её шалостях знала лишь фрау Марта, то теперь, за каждым её вздохом будет следить целый отдел из Комитета… Мысль об этом вдруг зависла, и Лара с ужасом поняла, что всё это время уже находилась под присмотром, и не факт, что среди её клиентов не было кого-то из них, заброшенного для проверки уровня её мастерства и выявления способности очаровать и разговорить нужного им человека… Стало невообразимо стыдно и красок этому добавил рулончик денег, упакованный в презерватив, который именно сейчас решил сменить своё положение внутри её тела.