Шум поднялся несмолкаемый. Возмущенные дворяне вскакивали и выкрикивали угрозы, бурно что-то доказывали друг другу и активно жестикулировали, пока обыватели хлопали в ладоши и кричали «смерть нелюдям!» Меньше чем за сутки становище во второй раз оказалось на грани поножовщины.
Даин приблизился к Луману поближе, чтобы тот смог его услышать:
— Порох у старика в пороховницах еще имеется. Если сейчас от турнира откажется слишком много людей, то он потеряет необходимый Яру вес, что сделает мой с Феей союз пустышкой. Однако это уже не будет иметь значения в случае, если крестьяне переживут бойню и собственными глазами увидят подтверждение сказанного только что губернатором — информация о Фаудах, как о приверженцах мутантов, разойдется по всей Империи. Когда начнется полномасштабная война, им не дадут крова, еды и не поддержат крепкими деревенскими мужиками. Харраф проиграет сегодня, когда не убьет всех до единого. Дерзкое и отчаянное, но очень действенное решение.
Часть аристократов продолжала ругаться и кричать, а некоторые из них окончательно потеряли самообладание и стали кидаться с кулаками на поддерживающих Медио простолюдин, из-за чего слугам приходилось оттаскивать и успокаивать своих господ, пока те не отрубили кому-нибудь голову. Верные Реирагу выходцы из известных семей не проявляли столь явно радостных эмоций, как крестьяне, лишь сдержанно улыбаясь и одновременно с этим любуясь выводимыми откуда-то из-за трибун мутантами со связанными за спиной руками, что через пару минут повиснут бездыханными телами.
Луман, наблюдая за происходящим, тоже не смог сдержать победного оскала — все складывалось как нельзя лучше. Ежели союзники Фаудов сейчас не стерпят обвинений и достанут мечи, то погибнут в то же мгновение, коль откажутся от участия в дуэлях и предпримут попытку уехать, то несомненно найдется причина, чтобы их задержать и заковать в кандалы, а самые умные затаятся, проиграют первый раунд и при идеальном развитии событий, в которых Харраф не решится напасть, по завершению всего мероприятия беспрепятственно уедут домой. Яр только что полностью поменял правила игры, окончательно покончив с притворством.
Вид у мутантов, — двух взрослых мужчин и еще не созревшей девочки, — был жалки и испуганным. Они горбились и прятали глаза у себя в ногах, изредка озираясь на жаждущих их смерти зрителей. При этом явной мутацией обладал только один упырь из трех: из-под светлых волос торчали медвежьи уши, а виски заросли волосами с головы до самых щек спереди и середины шеи сзади. С трибун полетели тухлые овощи и послышалось освистывание, тут же переросшее в слившийся из множества голосов призыв казнить нелюдей. Когда в голову ребенка прилетел очередной помидор, невинное дитя не выдержало, и по белоснежным щекам потекли горькие слезы. Девчушка повернулась лицом к беснующейся толпе и закричала что было мочи: «Почему вы такие?!» Идущий позади нее недовольный остановкой стражник пихнул хрупкое тельце вперед, заставляя заключенную продолжать идти, но та не удержала равновесия и упала на колени, пачкая босые ноги и край коричневого короткого платьица. Удар мыском ботинка по ребрам быстро заставил девочку подняться обратно.
— Посмотрите на них! — Яр указал рукой на встающих на табуреты и засовывающих головы в петли мутантов. — Вы можете видеть в этих существах перепуганных и беззащитных, иногда даже полностью идентичных вам людей, однако это лишь обманчивая иллюзия, созданная чтобы разжалобить доверчивый люд. Внутри этих оболочек пылает ярость и властвует тьма, что станет приговором для нашей расы, если мы не продолжим все вместе выжигать эту заразу. Мое правосудие начнется прямо сейчас и не закончится до тех самых пор, пока каждый причастный к покушению на Фейниль не будет казнен. Слово князя!
Рука губернатора взметнулась вверх и тут же опустилась смертным приговором. Табуреты вылетели из-под ног нелюдей и с грохотом упали за пределами деревянной конструкции — опора пропала, оставив тела висеть в воздухе. Светловолосый мужичок с медвежьими ушами из-за своего высокого роста умер сразу, от перелома шеи, а девочка и второй мужчина еще какое-то время бились в конвульсиях под бурные аплодисменты, синея и задыхаясь.
— Так будет с каждым, кто поддерживает Харрафа Фауда!
Яр вернулся на свое почетное место, к дочери Феи и приближенному Индо. Через пять минут, когда толпа успокоилась, и трибуны частично опустели, повешенных сняли, а шибеницу стали спешно разбирать. Первая пара воинов уже стояла под навесами напротив друг друга, убеждаясь в остроте своего оружия и снаряжаясь защитными оболочками. Ни Лу, ни Даин не знали имен выступающих: в Империи живет столько баронов, что запомнить хотя бы тех, кто подтвердил свой титул достижениями на поле боя, уже является проблематичной задачей — о всех сразу и заикаться не стоит. Исходя из этого, нетрудно догадаться, что губернатор принял мудрое решение поставить в начале первого тура пары самых слабых претендентов и продолжить по возрастающей — это оправдывает нахождение Гемма и Луна в самом конце списка.
Арена замерла в ожидании начала турнира. Дворяне встали по центру и повернулись лицами к ложе, каждый опустившись перед главой Медио на правое колено, тем самым отдавая дань уважения существовавшим еще до Системы традициям. Князь встал со стула, поприветствовав участников поднятой рукой с раскрытой ладонью и, выждав несколько секунд, резко сжал кулак, объявляя о начале дуэли. Зрители взревели, громко аплодируя и оглушающе свистя.
Один из аристократов был крупнее соперника за счет своей внушительной мышечной массы. Курчавые волосы ниспадали на его могучие плечи, а длинная бородка едва не доставала широкой груди. Слегка смуглый оттенок кожи выдавал в нем жителя южной части страны, где летом не скрыться от лучей калида, а холодной зимой не всегда лежит снег. Его оппонентом являлась словно специально подобранная противоположность: немного сгорбленный, излишне худощавый и болезненно-бледный юноша. Никто не имел сомнений по поводу того, кто выиграет этот поединок.
Претенденты на Фею разошлись на расстояние в пять метров и поклонились друг другу, после чего сразу заняли боевые стойки. Применять дальнобойные способности в рамках данного мероприятия было строго запрещено — дворяне начали стремительно сближаться обратно, уже с обнаженными мечами в руках. Незамедлительно последовавшим скрещенным клинкам сопутствовали далеко разносящиеся по округе радостные возгласы мужчин и испуганные вскрики женщин.
Толпа жаждала искусного фехтования и красочной магии, однако паренек с резко контрастирующими с его белоснежной кожей темными волосами заигрывать с противником на потеху зрителей не собирался: столп пламени из земли ослепил южанина, закономерно не успевшего из-за этого среагировать на выскочивший из огня острый наконечник, который и лишил его первой оболочки. Оставаться в долгу крепыш не желал, попытавшись провести контратаку при помощи появившегося в его левой руке двухметрового лассо с еле заметным белым свечением, но специфическое орудие только и сделало, что просвистело в миллиметре от цели, оставив ту совершенно невредимой, и бесследно исчезло.
Следующей трате маны предшествовало ровно два звонких лязга металла, после чего юный барон нутром учуял неладное и вовремя отступил назад, избежав вошедшего глубоко в землю меча. Потеря своего основного оружия смуглого мужчину нисколечки не смутила — имея про запас два кинжала, он словно почувствовал себя еще более раскрепощенно. Вероятно, его находящийся в раже соперник не заметил случившихся изменений и потому ринулся завершать дуэль, поплатившись за невнимательность оболочкой: Квилоны так быстро шинковали воздух, что отразить молниеносные удары было чем-то за гранью реальности.
Аристократы встали поодаль друг от друга — оба восстанавливали слегка сбитое дыхание. Продолжать тратить ману они боялись, держа в голове мысль о потенциальном нападении мутантов, но при этом задаром отдавать столь близкую победу им не позволяло самолюбие и мнимый статус перед прочими титулованными личностями. Воины будто специально тянули время, все не решаясь сделать выбор. Поначалу затихшие трибуны вновь стали оживать, выражая свое недовольство задержкой, однако возмущенные выкрики быстро сменились истошными воплями и четко-поставленными командами — где-то на границе лагеря завязался бой.
