За несколько дней бесконечные дожди разрушили целостность тракта, сделав его рыхлым и сырым. Дорога казалась нескончаемым потоком грязи, по бокам от которой мелькали неотличимые от вчерашних леса и поля — мрачность и однообразие все больше утомляли Линура. Дневные и ночные привалы не разбавляли обыденность разговорами: простолюдин и человек из высшего сословия имеют мало общего между собой, а поочередный сон и дозор оставляли возможность переброситься лишь парой слов перед тем, как разминуться. Именно поэтому устрашающая находка в какой-то степени обрадовала парня.

Два новоиспеченных трупа висели в петле под веткой, с выпученными глазами и фиолетовыми рожами. Насекомые уже облепили их конечности и лица, активно пожирая плоть и превращая тела в благоприятную для размножения личинок среду. След от веревки на шее и свернутые набок головы говори о том, что двое ребят, немногим младше Лира, погибли на месте, а не были повешены уже бездыханными тушами. Худощавые и болезненно бледные тельца, казалось, не могли принадлежать убийцам или предателям, что заслужили подобную расправу, но торчащая рядом из земли табличка подтверждала справедливость наказания.

Ралафар стоял неподвижно, задумчиво разглядывая повешенных.

— Что тут написано, Раф?

Мужчина обошел мертвецов, не отводя от тех взгляда, и еще несколько минут рассматривал их с ног до головы.

— Это мутанты, сынок. Их повесили за то, что у них имеется строчка с мутацией в интерфейсе. — Князь, по привычке, закурил. Он молчал до тех пор, пока бумажонка не закончилась полностью, а юноша не смел прервать тишину. — Как ты думаешь, можно ли считать правильным убийство кого-то лишь по причине его рождения на этот свет?

— Это жестоко, но все знают, чем нам грозит отказ от подобной политики.

— Чем же? — словно и вправду не знал ответа, спросил Ралафар. — Поведай мне!

— Те мутанты, кому повезло больше остальных, превосходят обычных людей по некоторым параметрам: они могут быть быстрее, сильнее, обладать лучшей защитой или иметь прочие дополнительные способности. Оставь мы их в покое, они станут размножаться и эволюционировать в еще более могущественных существ, рано или поздно превратившись в нечто схожее с гралами, но только с Системой. Зачем же растить будущего врага у себя под боком, коль можно уничтожить его малой кровью.

— А разве мы уже не создали себе врага? Разве пролилось мало крови? Не логичней бы было использовать преимущества мутантов в общих целях, как это делается в Королевстве и Царстве?

— Я… не знаю, — признался Линур. — Деревня, откуда я родом, совсем небольшая, поэтому это впервые, когда мне представилась возможность увидеть мутантов.

— А что конкретно ты видишь? Мутанты ли перед тобой?

— Ты ведь сказал…

— А ты наконец перестанешь мне безоговорочно верить или так и будешь слушать всю ересь, что вылетает из моего рта? Я спрашиваю твое мнение — кто тут висит?

Теперь настала череда Лира разглядывать покойников: ему пришлось подойти к ним максимально близко, отмахиваясь от прожорливых мух, дабы понять, чем же они отличаются от него самого. Простецкая серая одежда в виде длинной туники скрывала большинство участков тел, однако трогать ледяную кожу мертвых и раздевать последних, чтобы увидеть искомое, парень брезговал — вместо этого он обратил особое внимание на лица жертв правосудия. При жизни они могли обладать орлиным зрением или слухом летучих мышей — их зрачки или уши должны иметь соответствующее строение, что пытался обнаружить Линур. Затем, убедившись в обратном, он обратил свой взор на нос и зубы, отодвинув губы острием меча, но и здесь его ждало полное отсутствие специфики.

— Это люди, — пришел к заключению юноша. — Во всяком случае, я вижу именно их.

— Вот и я о том же, — стиснул брови Раф. — Глумиться и обнажать трупы уж не станем, но зуб даю, что и под тряпками нет ничего необычного. Теперь советую поразмыслить, верно ли мы все-таки поступаем, вырезая друг друга при первой возможности, если в большинстве случаев даже не отличаемся.

— Поехали скорее дальше, мне тут не по себе, — пожаловался Лир.

— Мы уже на месте, сынок. Эта табличка сообщает о пиршестве и приглашает всех достойных мечников на проводимый губернатором Яром Медио турнир, победитель которого получит его дочь в качестве жены. Вдобавок он устраивает зрелище для любого проходимца, кто пожелает заглянуть на казнь сразу нескольких мутантов.

— Но как же твоя скрытность? Мы столько ночей провели под открытым небом и проливным дождем, чтобы после заявиться к губернатору и собравшимся на турнир маркизам, графам и баронам?

Князь тоскливо посмотрел на вытоптанную копытами тропу.

— Иногда обстоятельства и давно зародившееся внутри чувство ответственности гложет настолько сильно, что это вынуждает тебя делать глупые вещи. Сегодня мы совершим одну из них.

Тропинка вывела путников к озеру Алунт, стоя на берегу которого, глаз не мог достать до суши напротив. Протянутый через всю ширину водного покрова деревянный мост с опорами на крошечных островках позволял не только сэкономить время, но и насладиться красотой разноцветных рыбок, проплывающих стайками, а также еле заметным светом люминесцентных растений сквозь прозрачную гладь. Следом за переправой рос скромных размеров лесок, который своими стволами и раскидистыми ветвями скрывал невероятных размеров поляну, ставшую пристанищем для многих домов и известных родов на время турнира.

Сотни людей и десятки шатров в окружении палаток стояли на зеленой лужайке, стремительно превращающейся в голую землю. Крики и громкие разговоры заполонили все пространство вокруг, отражаясь от крон хвой, а в воздухе витал запах сочного мяса, поджаренного на костре. Большинство коней были согнаны в один угол, где для них организовали навес от дождя и поилку, а также выделили конюхов, которые их чистили, кормили и охраняли. Остальные жеребцы, принадлежавшие людям с громкими именами, находились в расположенных неподалеку от жилищ своих хозяев стойлах.

Со всех сторон на гостей смотрели самые разные знамена, многие из которых Линур видел впервые и мог лишь гадать, кому они принадлежат. Тем не менее юноша узнал черную крепость с мостом на огненно-красном фоне, принадлежавшую губернатору Медио и его семье, фиолетовую кисточку винограда семейства Датура, что владеет самыми большими виноградниками на юге страны и производит вкуснейшее вино во всем Рутткорде, настаивающееся по несколько лет, а также голубой алмаз, утопленный в серость камня Геммов, занимающихся раскопками у подножья гор на севере и обработкой драгоценностей.

Каждый из этих известных по всей Империи домов представляется одним из множества отпрысков, которые браком с дочерью губернатора собираются укрепить отношения с последним и расширить свое влияние по стране. Другие же, более мелкие роды, желали заполучить территории со всеми их природными богатствами — таким образом они могли стать ровней мастодонтам, образовав союз двух семей. Однако многие из них давно преклонили колено перед старшими братьями, посему в сухом остатке за красавицу боролись все те же крупные рыбы и несколько рисковых мальков.

Отовсюду пестрили разноцветные одежды и легкие доспехи, разукрашенные в цвета гербов. Среди дорого одетых и имеющих фамилии и титулы людей, Лир казался бедным во всех смыслах мальчиком, что заблудился и случайно забрел в место, где проводится мероприятие для взрослых мужчин. Предупреждение Рафа быть осторожным эхом раздалось в голове юноши, старающегося даже не отрывать взгляда от земли, чтобы не навлечь на себя беду. И все же он не мог не заметить клинки из дуруса^[3] и дорогие рукояти оружия, что разительно отличались от его собственного второсортного меча. Князь привел парня не иначе как в клетку со львами, совсем позабыв о том, что последний лишь только мышонок.

В центре поляны парой десятков рабочих активно подготавливалась арена для скорых сражений. Они таскали готовые доски и прибивали их к уже установленной конструкции, завершая постройку трибун. Посередине, на возвышении, будет восседать Яр, его дочь и близкие к семье лица. Пониже расположатся все остальные зрители, в независимости от их статуса. Одновременно с этим выставлялся забор, что будет предназначен для разделения круга для боя и безопасной зоны вокруг, а рядом с оградой взгромоздятся два навеса со снаряжением, — отдельный для каждого участника, — и шатер для лекаря, если тот вдруг понадобится.