Кажется, он и приподнялся после того дела. Бузаева, как самого молодого сотрудника, отметили в приказе по управлению. Был еще один эпизод, за который стыдно даже сегодня. Бузаев жестоко избил обвиняемого, ограбившего на улице женщину. Скрыть эти побои не получалось. Обвиняемый не рецидивист, но опытный, отмотавший срок за воровство, он написал заявление на имя областного прокурора, в чем ему помешать невозможно. Дело серьезное, если и не уголовная статья, то однозначно увольнение из органов с позором.

Избитый Бузаевым грабитель числился задержанным до выяснения обстоятельств дела, адвокат на этом этапе не привлекался. Заявление об избиении передали начальнику следственного отдела. Милюков встал на защиту, мотивируя тем, что следователя переклинило, что он представил на месте потерпевшей собственную жену, вот и сорвался. Бузаев покаялся, казалось, в тот момент искренне. Говорил правильные слова. Заявлению не дали ход, рискуя престижем следственного отдела.

Потом у Бузаева были резонансные удачные раскрытия. И все же стремительный взлет до заместителя прокурора для Милюкова был непонятен. Но более всего возмущало, что Бузаев двигал наверх следователей, вроде Хавенко, готовых за деньги мать родную продать. Разговоры о взятках угнетали, как и сама атмосфера в следственном управлении. Она изменилась до такой степени, что Милюков подумывал уйти на пенсию без полной выслуги. И ушел бы, но сын окончил академию МВД, делал первые шаги в городском управлении, где складывалось все не просто, никаких технических средств, убогий парк автомобилей, чехарда с начальниками… И прочее, прочее, что молодого лейтенанта ставило в тупик и он, потаясь приходил за советом, за пачкой бумаги, которой в их отделе не хватало для рядовых оперативников, как и денег на бензин.

Старшего следователя областного следственного комитета озадачил звонок полковника Мищева.

– Виктор Евсеевич, вы занимались бандой Назарова. А у меня к этому делу особый интерес. Пишу диссертацию: «Криминалистическая экспертиза на ранних стадиях расследования преступлений».

Договорились встретиться в ближайшую субботу. Вопросы по делу банды Назарова всколыхнули ту давнюю тревогу, тот рабочий угар и круговерть конца восьмидесятых, когда назначили нового министра МВД и он начал расчесывать застарелые милицейские болячки, требуя немедленного привлечения коррупционеров к ответственности по указанию Генсека, решившего, что можно одним махом очистить страну от коррупции в верхах и низах.

Они сидели в небольшом кафе на набережной, куда днем забегали редкие кофеманы. На столе простая закуска и бутылка водки.

Если помните… Нет, вы же тогда работали в Омске. А у нас той весной все лучшие силы прокуратуры, включая КГБ, были задействованы по делу областного Главка МВД. С нахаловкой по ликеро-водочному заводу и мясокомбинату засветились милицейские полковники, работники областной администрации, пировавшие, на банкетах в Интуристе, в Октябрьской, как римские патриции. Что стало привычным. Да и как могло быть? Вы ж помните. Любая делегация из Москвы, Вологды, а тем паче из города побратима Братиславы, таких было великое множество, требовала банкет. Да не абы какой банкет, а чтоб помнили долгие годы щедрое застолье с икрой, стерлядкой, бужениной, приправленный армянским марочным коньяком. Так повелось.

И вдруг трезвенники пришли во власть. Покатилась по стране волна громких коррупционных дел… Все силы туда, а рядовая уголовка оказалась на втором плане.

Труп мужчины обнаружили ранней весной в Николаеве. Убийство, да не простое убийство, а зверское, с отрезанием головы.

Второпях собрали следственно-оперативную группу. Меня совсем зеленого неожиданно назначили руководителем. В тот же день мы выехали на место преступления в небольшой город областного подчинения Николаев. С момента самого убийства прошло три дня. Осматривали долго и тщательно, пока не замерзли до посинения. Труп мужчины обезглавлен, одежда отсутствует полностью, что хуже всего. И особых примет на трупе нет. Нет и заявлений о пропаже людей в этом городке. Тупик. Такой тупик, что захотелось водки выпить, а ее днем с огнем…

Второй труп в Дубовке еще страшнее – женский. Тоже обезглавлен, но без признаков сексуального насилия. Труп выловили из реки, его прибило в камыши весенним разливом. У трупа невозможно сделать дактилоскопию, потому что капиллярные узоры от долгого пребывания в воде исчезают.

Я изучал протоколы с места происшествия, схемы, опросы свидетелей, заключения медиков и экспертов. Бумаг целый том, а ни одной маломальской зацепки. Все сотрудники стараются и рвутся в бой, а версий толковых нет. Полная ерунда и горестные шутки, что рассчитывали на медаль, а тут дело выговорами пахнет.

Эксперты определили, что убитые – люди умственного труда, в возрастной группе от 40 до 50 лет, и не бедные. На безымянном пальце у мужчины выявили след от перстня-печатки. У женщины след от обручального кольца. Стали поднимать все дела о пропаже людей в Царевской и сопредельных областях. Трясли старательно городок Николаев, а заявление о пропаже женщины, 42 лет, лежало в райотделе областного города, где училась дочь этой женщины.

Но как идентифицировать труп, если нет ни вещей, ни головы, ни переломов костей?

И тут я вспомнил про одного весьма пожилого судмедэксперта. Звоню. Объясняю ситуацию. А он в ответ: присылайте машину, сделаю дактилоскопию.

– Удивительно. Хотелось бы подробнее, – Мищев, до этого почти безучастный, встрепенулся.

Оказалось, когда знаешь, то все просто. Эксперт неторопливо прогрел ладонь обезглавленной женщины. Удивительно, но за счет нагрева подкожной жировой прослойки стали вновь проявляться папиллярные узоры. Этого хватило вполне для получения отпечатков пальцев.

– Я слышал о таком, но на практике… Нет, даже не представляю.

Мы не особо надеялись, но отпечатки, пробили через дактилоскопическую базу «Папилон». И пальцы «выскочили». Удача. А как без нее в нашем деле.

Смирнова проходила по делу о спекуляции по 154 статье РСФСР, но как мать одиночка отделалась условным сроком наказания. Так появилась первая зацепка по кооперативу «Меха». Возникла версия, что со Смирновой связан труп обезглавленного мужчины. Она занималась продажей меховых изделий, жила в частном доме. Рядом через дорогу ателье, где работала заведующей. Норковые шапки мужские и женские, горжетки. Дом у нее полная чаша: хрусталь, финская сантехника, мебель из ГДР и прочее. Дочь успешно учится в Царевске.

При осмотре обнаружили следы крови у входной двери. Взяли соскобы на генотипоскопическую экспертизу. Но, как вы знаете, после долгих безуспешных поисков иногда выручает случайность. Маленькая, на первый взгляд пустяшная находка. Возле дома под навесом заметили едва приметные отпечатки автомобильного протектора. Предположительно от УАЗика. Мы обрадовались.

– Да я вас понимаю. Мне удалось в свое время составить целую картотеку по идентификации шинных протекторов…

Происходило убийство ранней весной, поэтому следы сохранились. Мы решили, что бандиты сгребли всю наличность и драгоценности, Смирнову убили. Чтобы вывезти труп, да еще мешки с барахлом, они загнали ночью машину прямо во двор под навес.

После этой находки мы воспряли духом. Оперативники начали шерстить автомобильный парк города, а я документацию подпольного кооператива. Удалось выяснить, что шкурки завозились в Николаев со зверофермы из Уссурийска. И это частично шло мимо кассы за наличный расчет. Делаем запрос в Уссурийск. Вскоре обозначается пропавший человек, схожий по внешним признакам. Мужчина числился в отделе снабжения зверофермы, имел возможность часто выезжать в командировки. Я вылетел в Уссурийск самолетом через Владивосток.

Симпатичный дальневосточный городок с развитой инфраструктурой, народец зажиточный по сравнению с нашими волжанами. Жена снабженца не только рассказала про золотую печатку с черной агатовой вставкой, но вспомнила и адрес ювелирной мастерской, где мне дали точное описание, вес и прочее.