– Мужики давайте его свяжем, – обратилась к парням, – он еще жив! А то вдруг очнется.

Подбежала женщина, держа в руке моток проволоки. Ребята с трудом поднялись и стали вязать Робин Гуда.

– Ребята вяжите туже, вон какой бык! Елена принеси еще проволоку! – приказал банкир.

 У меня шея огнем горела и дышала через раз. Ко мне подбежала женщина.

– Я врач, дай посмотреть, – и она стала осматривать, прощупывать мою шею.

Тут же подбежала Аленка и завопила:

– Как ты, тетя Наташа?

– Жить буду.

– Ой, когда он тебя схватил, я так испугалась! А потом, дядя Слава, как размахнулся, да как даст ему по голове чаном, такой звон пошел, как на колокольне! А тетя Валя сразу же перекрестилась. Когда он упал, сказала: – "Слава богу!"

– Алена, замолчи! Лучше воды принеси, – прервала ее рассказ женщина, представившаяся врачом.

– Так больно, когда наклоняю?

– У меня вся шея болит.

– Когда наклоняю, боль усиливается?

– Нет.

Она повернула голову вправо.

– А так?

– Нет.

– Хорошо, – еще раз потрогав и постучав, сделала заключение, – позвоночник целый и позвонки стоять на своем месте, трахея тоже вроде не раздроблена. Поболит недельку и пройдет. Сейчас сделаем компресс, и боль немного отступит.

 Алена вернулась с бутылкой в руках.

– Держи, тетя Ира.

– Дайте попить! – прохрипела я и прильнула к бутылке. Поначалу больно было глотать, но с каждым разом боль проходила.

– Ну как? Легче? – поинтересовалась врач.

– Да, но что-то меня затошнило, и желудок загорел, голова кружится.

– Не должно такого быть. Интересно. Если при травме тошнота и головокружение это может быть, но чтобы желудок болел, – она задумалась, – а он не ударял тебя в грудь?

– Нет, – еле сдерживая рвотные рефлексы. – Мне кажется, я отравилась бананом. До этого уже тошнило, и голова кружилась.

– Тебе желудок надо промыть! – со знанием дела сказала врач.

– Я это уже сделала, но легче не стало.

– Наверное, это переутомление и стресс, – поставив окончательный диагноз, сказала Ирина, – ложись, отдохни, пока есть время.

                Спящие люди все также танцевали, их не заботили мирские дела и драки. А народ разумный оживился, стали быстро наводить порядок, собрали разлетевшиеся кубки с пола, водрузили чан на свое место и стали поджидать остальных местных. Но они не шли!

– Может их позвать? – не вытерпев ожидания, предложила я. – Ведь каждая минута на счету!

– И что ты им скажешь? – спросил один из десантников.

– Что-нибудь придумаем. Например, Светозар зовет.

– И они послушают?

– Да запросто! Я же своя теперь!

– И почему это ты своя? – поинтересовалась женщина Елена, видно проснувшись недавно.

– Потом расскажу, когда убежим отсюда! – вставая на ноги, ответила ей. – Ну, я пошла.

– Что ты скажешь о своей шее? – включился в разговор банкир.

Поглаживая свою шею рукой, спросила:

– Что красная?

– Да нет! – усмехнулся командир, – синяя! Ты, Наталья, молодец, не только хвостом вилять умеешь!

– Я вас умоляю! Росла я в девяностых годах, – загибая пальцы на руках. – А бились мы тогда по-страшному!

 И все, кто застал те веселые времена, ушли в воспоминания.

– Да, веселые деньки были тогда!

– Как вспомню, так вздрогну!

– А красные пиджаки! Ха-ха-ха!

– И водка по талонам, – кто-то печально вздохнул.

– Кому что, а Михалычу водка!

 И народ весело заболтал, вспоминая былые деньки. Я обратилась к Елене, понимая, что она у нас была завхозом:

– Лена, а у нас одеяла не осталось?

– Сейчас принесу, – не задавая лишних вопросов, развернулась и убежала, а через секунду уже несла его мне.

Я, укутавшись в одеяло, спросила:

– Ну как? видно?

Лена немного поправила одеяло.

– Все нормально. Можешь идти. Ни пуха, ни пера!

– К черту! – и махнула рукой командиру, показывая, что я пошла.

 Девчат я нашла в коридоре. Они намывали стены и все так же трещали без умолку.

– Привет девчонки!

– Привет.

– Вас Светозар зовет.

– Зачем? – спросила Светик.

– А мне почем знать! Он передо мной не отчитывается. – Натянув одеяло повыше, я поинтересовалась, – а где Светлона?

– В душе моет, – сказала Расветик и, бросив тряпку в ведро, пошла, догонять Светика.

 Дождавшись, когда они скроются за углом, направилась в душевую комнату. Заглянув в помещение, увидела Светлону, стоящей на четвереньках и усердно натирая пол щеткой. Ее волосы торчали из-под косынки в разные стороны.

– Бог в помощь! – с улыбкой начала я разговор.

– А это ты. Спасибо, – не отрываясь от работы, ответила Лона.

– Вас Светозар зовет.

– Зачем?

– А мне почем знать, – как попугай стала повторять фразу, – он предо мной не отчитывается!

– Вот заняться мне больше нечем, как бегать туда-сюда! – заворчала старуха, продолжая натирать пол, – Я чай уж не молоденькая девочка.

– А сколько вам лет? – полюбопытствовал я.

– Много! А где молодежь? Что они не устраивают его?

– Понятия не имею. Наверно, он любит женщин постарше! – пошутила я, неудачно, судя по выражению лица Лоны. – Так, что мне передать?

– Ничего! – с раздражением бросила тряпку, приподнимаясь с колен.

– Вам помочь? – предложила свои услуги.

– Я старая, но не настолько! – с бравадой сказала Светлона, – а ты чего это укуталась?

– Замерзла.

– А где одеяло взяла? – с подозрением смотрела на меня Лона, ведь все одеяла были убраны.

– Светозар дал, вон оттуда достал, – показывая рукой вдоль коридора в место, откуда вчера Светогор доставал.

– Ну, пошли, – сказала Лона, – не могу понять, и как это Светозар тебя одну отпусти?

– Я же теперь своя! Значит, доверяет! – сказала я.

– Не знаю! – старуха остановилась, и заглянула в мое лицо. – Днем он так орал на Светогора и не лестно о тебе отзывался!

– Мне кажется, он ревнует меня к Светогору, – спокойно ответила я.

Старуха стал смеяться до слез.

– Кто? Светозар! Тебя! Ну, насмешила! – ее смех разливался по пещере раскатами грома.

– А что? Он не может меня ревновать? – возмущенно стала опровергать ее, скрестив руки на груди.

Старуха еще больше закатилось от смеха.

– Прекрати так смеяться! – как бы беспомощно завопила я. – А то твой голос на празднике услышат!

– Не бойся, не услышат, – пытаясь сдержать свой хохот, сказала Светлона, – тут хоть бомбу взрывай! Изоляция идеальная!

" Очень хорошо, что идеальная! Это нам на руку!" – подумала я, оглядывая пещеру, и зашагала в зал, отдаляясь от старухи. Та, смеясь, последовала за мной. Зайдя в зал Лона, огляделась, и спросила еще смеясь:

– А где наш герой-любовник?

– Здесь! – сказала я.

Тут же подскочили двое наших десантников, стали крутить ей руки. Бабка оказалась так же сильна, как и Светозар.  На помощь подскочил командир, и они завалили бабку на пол, завхоз подала им проволоку. Светлона была в шоке от происходящего.

– Это все ты гадина! Твоих рук дело! Правильно назвал тебя Светозар – змея. Тихо подползла к нам и вцепилась в самое сердце! Пригрели мы тебя на груди!

– Перед этим хотели слопать! – заорала на нее я. – И кто здесь из нас гадина! Это вы паразиты высасываете жизнь из нас! – Спохватившись, что начала говорить лишнего, сказала: – Несите ее отсюда! – мужики потащили к остальным. Десантники взяли побольше проволоки и направились к Светилищу, чтобы заблокировать дверь. Подошел банкир положил мне руку на плечо и произнес:

– Я до последнего не верил, что ты снами! Извини.

– Ладно, проехали. Давай открывать выход. У нас времени все меньше и меньше.

Мы и пара еще ребята направились к выходу, а женщины стали строить спящих людей в колонны.

– Так встаем все по парам, – громко, как рупор, говорила Валентина, – сейчас мы отправимся танцевать на поляну под сияющую луну!

               Все спящие радостно зашевелились, кто-то захлопал в ладоши, кто-то запел, кто-то весело запрыгал. Подойдя к месту, где должен находиться выход, стала выискивать место, куда клал руку Светогор. "Так, от факела вниз сто семнадцать сантиметров, влево два метра и снизу чуть ниже подбородка.  Да вот здесь". Я положила руку на стену, но ничего не происходило. Подождав минуту, убрала и снова положила ладонь на стену. Результат тот же. Серега заволновался.