Решив, что справился с задачей, Шэнь Цинцю спрыгнул на землю. Змей в бессилии уронил голову, свернувшись прямо на тропе. Обращаясь к нему, Шэнь Цинцю назидательно произнес:

– Хоть мне по душе заполнять сюжетные дыры, я вовсе не заинтересован в иммиграции в Царство демонов. К тому же, у меня сейчас и без этого дел по горло. Раз убрать кровь священного демона из моих сосудов ты не в силах, твои услуги мне больше не требуются. Пока, Желейка [4]!

Поскольку он справедливо опасался, что, очухавшись, Чжучжи-лан первым делом напустит на него своих настырных змеек, Шэнь Цинцю ускорил шаг. В первом же встретившемся по пути городе он зашел в лавку, принадлежащую надежной торговой сети, и взял в аренду заклинательский меч.

Да-да, вы не ослышались – он и вправду арендовал его, словно машину. Более того, по весьма сходной цене!

Хотя платил-то все равно Чжучжи-лан. Сложив ладони перед грудью, Шэнь Цинцю мысленно поблагодарил своего чешуйчатого друга, прежде чем устремиться на мече в сторону хребта Цанцюн.

***

Где-то полдня спустя на горизонте появилась дюжина зеленых гор, окутанных облаками и туманом, которые образовывали вздымающуюся и опадающую линию хребта.

Цанцюн. Давненько он тут не был.

Про себя Шэнь Цинцю решительно перечеркнул всплывшую в сознании «гору Чунь».

Хребет был окружен сетью защитного поля, которую нельзя было преодолеть на летающем мече без предварительной договоренности. Попытайся кто-то тайком пролететь на мече, не принадлежащем хребту Цанцюн – и он будет сбит, словно врезавшись в невидимую стену, так что Шэнь Цинцю спешился, послав меч обратно в лавку. По пути он вновь успел сменить облачение, обзаведясь бамбуковой шляпой [5].

Обычно городок у подножия хребта прямо-таки кишел заклинателями, однако сегодня Шэнь Цинцю удалось углядеть лишь единицы. Из раздумий над причинами этого странного явления его вырвал вопрос:

– Этот бессмертный мастер… собирается подняться на хребет Цанцюн?

Шэнь Цинцю бездумно кивнул. Однако незнакомец не удовлетворился этим:

– Возможно, мастер выбрал для этого не самое лучшее время.

Сердце в груди Шэнь Цинцю тревожно забилось.

– Почему не самое лучшее? – насторожился он.

Незнакомец обменялся взглядом с прочими, собравшимися вокруг него.

– Разве вы не знаете? Хребет подвергается осаде вот уже два дня.

Проходя через ворота и поднимаясь по Лестнице В Небеса, Шэнь Цинцю к своему пущему удивлению не заметил ни одного адепта, стерегущего проход. Дурное предчувствие росло и крепло, так что вскоре он начал перепрыгивать через несколько ступенек, торопясь наверх. Чем выше он поднимался, тем яснее видел, что небосвод над Цанцюн словно заволокло безостановочно бурлящими тучами, пронизанными вспышками молний, а мирную тишину то и дело нарушали раскаты грома.

На вершине дела обстояли еще хуже: лес полыхал, на земле там и тут валялись глыбы льда, кровли домов обрушились – казалось, это место стало ареной не одной ожесточенной битвы. Перед главным павильоном Цюндин лицом к лицу выстроились две противоборствующие стороны. Одну составляли заклинатели Царства людей – некоторые уже были повержены наземь, и между ними безостановочно носился Му Цинфан. Другую партию составляли облаченные в черные доспехи бойцы Царства демонов, внушающие ужас одним своим видом. Хоть на площади царило временное затишье, воздух словно искрился от напряжения: вытащи кто-то из них меч хотя бы на цунь, и битва незамедлительно вспыхнет снова.

Видимо, Ло Бинхэ больше не видел смысла скрывать свою истинную сущность. Это не слишком удивило Шэнь Цинцю: в оригинальном романе он сбросил маску примерно в то же время. К этому моменту он уже успел достаточно укрепиться в Царстве демонов и так прополоскать мозги всех адептов дворца Хуаньхуа, что им уже ни до чего не было дела. Обладая подобной властью, он мог развернуться, действуя в полную силу – разве что в оригинальном сюжете подобный «выход из тени» произошел при других обстоятельствах, только и всего.

Хоть адептам хребта Цанцюн полагалось носить одеяния своих пиков, прославленные заклинатели не подчинялись подобным ограничениям, так что неподходящее облачение Шэнь Цинцю не должно было привлечь чересчур много внимания. Решившись подойти поближе, он протиснулся к павильону, заглянув внутрь.

Посреди главного зала с закрытыми глазами в позе для медитации восседал Юэ Цинъюань. За его спиной стоял на коленях Лю Цингэ, опустив ладонь на спину главы школы. Курсирующий вокруг них поток духовной энергии казался нестабильным – видимо, им обоим уже досталось. При взгляде на своих шисюна и шиди Шэнь Цинцю ощутил острый укол вины – ведь это он довел их до подобного состояния. Ему пришлось отвернуться, чтобы успокоиться и выровнять дыхание.

С другой стороны зала темной глыбой высился Ло Бинхэ.

Казалась, оттененная черными одеждами светлая кожа светится в сумерках, словно драгоценный нефрит, темные глаза сверкают, ледяное выражение лица под стать сгустившейся темной ауре лишило бы самообладания кого угодно. За его спиной возвышался Мобэй-цзюнь, и, хоть он тут был на позиции подручного [6], его поза прямо-таки источала самоуверенность, словно он был ледяной скульптурой, поставленной здесь от начала времен.

Юэ Цинъюань медленно открыл глаза, и Ци Цинци тут же забеспокоилась:

– Глава школы, вы… в порядке?

Тот качнул головой, устремив взгляд на Ло Бинхэ.

– В прошлом, когда демоны атаковали хребет Цанцюн, Ваше Высочество [7] встретило их удар бок о бок с другими адептами. И ваш учитель защищал Цюндин вместе с вами, не щадя собственной жизни. Кто же мог подумать, что годы спустя вы сами поведете демонов на приступ, разорив взрастившую вас школу.

– Я бы не стал этого делать, – равнодушно бросил Ло Бинхэ, – если бы вы первыми не преступили границы [8].

Ци Цинци гневно фыркнула:

– Ха-ха! Вы только послушайте – «первыми переступили границы»! И это говорит неблагодарная тварь [9], предавшая своего наставника! Мало тебе было укусить вскормившую тебя руку, заставив своего учителя уничтожить себя на твоих глазах, так даже после смерти ты не дашь ему покоя! Кому ведомо, какие мерзости ты вытворял с его телом? А теперь ты осмеливаешься бросать нам в лицо какие-то обвинения – и кто после этого перешел границы?

Казалось, Ло Бинхэ вовсе не слышал ее брани.

– Кто следующий? – бесстрастно бросил он. – Если никто не вызовется, я намерен низвергнуть ваш знак.

Эти слова так поразили Шэнь Цинцю, что он невольно вскинул голову, глядя на воздвигнутую высоко над землей горизонтальную табличку: выгравированные на ней иероглифы «Цанцюн» были начертаны руками основателей школы. Эта табличка была настолько древней, что сделалась лицом их школы, так что снять ее было все равно что отвесить пощечину всему хребту Цанцюн. Когда много лет назад Ша Хуалин устроила набег на Цюндин, она также собиралась сорвать табличку, чтобы представить ее в Царстве демонов в качестве трофея [10].

– Собираешься драться – так дерись, – рыкнула Ци Цинци. – Сперва ты предал огню пещеру [11], затем спалил ворота, теперь собираешься сорвать знак – что ты хочешь этим сказать? Отхватываешь по кусочку вместо того, чтобы действовать напрямик?

– Шимэй Ци, сохраняй спокойствие, – бросил Юэ Цинъюань, поднимаясь на ноги. Хоть его позиция явно была проигрышной, он не позволял себе ни малейшего проявления слабости [12], чтобы тем самым не подорвать боевой дух своих сотоварищей. – Тело шиди Цинцю помещено в главный павильон. Он принадлежал пику Цинцзин моей школы, так что ему надлежит покоиться бок о бок с другими лордами своей горы, чтобы его душа пребывала в мире. Сколько бы усилий ни затратило Ваше Высочество, ему не удастся наложить руки на тело нашего брата, пока дышит хоть один из нас.

– Так тому и быть! – присоединились прочие адепты.

Подобное развитие событий Шэнь Цинцю предвидел с самого начала – потому-то и поспешил на хребет Цанцюн при первой же возможности, зная, что его собратья лягут костьми, защищая его тело.