Лорена с удивлением и нарастающим омерзением обнаружила, что и ей хочется подчиниться. Сквозь все ее ценности, убеждения и принципы пробивался тонкий жалобный голос зверя, который не хотел умирать в грязи, захлебываясь собственным криком. Разум, в котором все еще звучал вой солдата, искал оправдания. Это будет не поражение, нет, она просто подыграет дикарям, выиграет время, а уж потом, потом… Она обязательно… Они еще пожалеют…

Но Лорена вынуждена была признать, что это ловушка трусости. Ничего она уже не сможет, время тут ни при чем. Она получила возможность испытать свои силы – и проиграла так быстро, так позорно… Она не станет сильнее в плену, только потеряет себя. А если так, нужно вынести все до конца, чтобы Невио смог ею гордиться. Да и потом, в какой-то момент обратного пути не будет, даже если она пожалеет о своем решении.

Ее вытащили из клетки последней, уже после того, как рыдающих пленников увели с площади. Лорене тоже пришлось пройти по крови, успевшей остыть, потом – остановиться перед колдуньей. Желание преклонить колени мелькнуло – и пропало. Лорена не могла подавить нервную дрожь, волнами проходившую по телу, а вот остаться на ногах могла. В последнем усилии воли она смотрела на колдунью так, как и надлежало смотреть на безумное чудовище.

Колдунья, явно позабавившаяся с другими пленниками, снова нахмурилась.

– Надо же… Ты тоже будешь гордым куском мяса?

Хотелось ответить ей, сказать все, что она думает об этом дикарском племени. Но Лорена молчала, она слишком хорошо понимала: ее голос предательски задрожит, наполнится слезами, и любые правильные слова потеряют свой истинный смысл. Поэтому пленница только и сделала, что плюнула на ноги своей мучительнице.

От плевка колдунья дернулась, как от удара, да и толпа испуганно зароптала. Но судьбу Лорены это наверняка лишь ухудшило. Взгляд колдуньи, обращенный на нее, полыхал теперь живым пламенем гнева.

– Надо же, какие мы смелые… Как думаешь, сколько ты проживешь, наблюдая, как из тебя вытягивают внутренности? Или, может, ты с большим удовольствием посмотришь на собственные кости? Из них я закажу себе новую корону.

До Лорены только теперь дошло, из чего были сделаны украшения колдуньи. Из костей – наверняка человеческих, разломленных на части и покрытых сияющей краской. Костей тех, кто не преклонил колени.

Но даже это открытие не заставило Лорену передумать. Она лишь сильнее сжала кулаки, ожидая, когда все закончится.

В миг, когда колдунья наверняка собиралась отдать приказ кому-то из Глашатаев, вдруг заговорил юноша, стоявший за деревянным креслом.

– Мама, мне кажется, не стоит спешить.

Мама?.. Все-таки мать – колдунья сама должна была родить ребенком, чтобы сейчас рядом с ней стоял такой сын. Впрочем, для Лорены это не имело никакого значения.

– Только не говори, что тебе жаль, – поморщилась колдунья. – Потому что девица, что ли?

– Нет. Потому что офицер. И мне не жаль, я просто хотел напомнить, что мы редко ловим офицеров, а именно их горные воры охотней всего обменивают.

Это было правдой, пусть и известной немногим. Представители Обретенных гор очень редко соглашались на переговоры с дикарями и уж тем более на обмен. Но из-за офицеров такое иногда случалось, они были слишком ценны. А уж офицер уровня Лорены, умеющий обращаться со всеми типами доспехов, наверняка привлечет внимание…

Однако это был как раз тот позор, которого она надеялась избежать. У колонии сейчас сложный период, ей нельзя ничего терять, нельзя поддаваться на шантаж дикарей! Бывают сытые времена, когда на кону стоит не так уж много. Но теперь наступили не они, и Лорена рисковала всех подставить, это было куда хуже, чем самая мучительная смерть.

Колдунья перевела на нее взгляд, прищурилась – совсем по-звериному.

– Надо же, а ведь ты прав! – рассмеялась она. – Наша гордая плевательница даже хочет умереть, лишь бы ею не торговали, как вещью! Чем я только думала? За такую наглость смерть – слишком малая цена. Есть ведь наказания похуже!

Лорена хотела спросить, что дикарка имеет в виду, а еще лучше – оскорбить эту их избранную, чтобы все-таки спровоцировать казнь. Но пленница не успела ни того, ни другого.

Площадь перед ее глазами вдруг вспыхнула и исчезла. Лорена оказалась в совершенно другом месте и другом времени, она попала в день, когда умер Невио.

Она знала, что это невозможно. Прошлое не возвращается к людям – и никто не возвращается в прошлое. Однако спорить ей было не с кем, она снова стояла там, среди равнин, где шла битва… И где Глашатай Теней убивал ее мужа.

Она хотела помочь, и тогда, и сейчас. Она просто не успела. Лорене только и осталось, что беспомощно наблюдать, как ублюдочный монстр разрывает Невио пополам. Тогда ей почему-то показалось, что Глашатай сделал это голыми руками. Теперь она знала больше и смогла разглядеть, что он просто вогнал два лезвия в центр живота противника, а потом рванул в разные стороны – и тело поддалось, разделилось, развалилось на части в фейерверках алых брызг.

В первый раз это произошло быстро. Теперь же ход времени как будто замедлился, и Лорена получила возможность разглядеть мучения самого дорогого человека во всех подробностях. Ужас скорой гибели на его лице – Невио успел почувствовать боль, осознал, что его ждет. Кровь и куски плоти, застывшие в воздухе. Абсолютное безразличие палача.

Невио был прекрасным, умным, добрым… он был любимым! И эту жизнь отняло двуногое животное, которое только и умело, что драться и убивать. А Лорена снова и снова допускала это, будто добровольно допускала.

– Хватит! – крикнула она в пустоту. – Не надо больше, пожалуйста!

Она плакала, сжимаясь на земле под незримым весом ужаса и горя, опускавшихся ей на плечи. Лорена еще могла сохранить хоть какое-то самообладание, когда опасность грозила ей. Но эта беспомощность, эта несправедливость… Они отнимали у нее последние силы.

Прошлое отпустило ее так же резко, как утянуло к себе. Вместо реальности рыжего тумана Лорена обнаружила себя под теплым светом эвкалорисов, лежащую на земле, беспомощно рыдающую.

Колдунья снова выглядела довольной, и насмехаться над этой дикаркой больше не получалось. Это ведь она сделала! Она пробралась в голову Лорене, вырвала оттуда самое страшное воспоминание, усилила его, заставила пленницу снова пережить ту чудовищную боль… Разве это не магия? А если есть магия, может, и Брерис существует?

У Лорены не осталось энергии даже раздумывать об этом. Она чувствовала себя выпотрошенной и бесконечно старой. Смерть стала бы избавлением…

Но смерти не было.

– Вот и вся гордость горных воров, – презрительно бросила колдунья. – От тебя будет толк, ты искупишь свою вину не своим трудом, а самой своей шкурой. Мы продадим тебя, когда это будет выгодно. Но не сразу, нет… Думаю, тебе не помешает урок смирения. Глашатай Теней!

Краем глаза Лорена заметила движение на ковре Глашатаев. Должно быть, этот выродок сделал шаг вперед, ответив на зов своей правительницы. Смотреть на него Лорена сейчас не могла, просто не могла и все.

– Эта женщина ненавидит тебя, – доверительно сообщила колдунья. – Смотреть на тебя для нее настоящая пытка. Ты отнял у нее все, что было ей дорого, и саму радость жизни. Поэтому именно в твоем доме она будет жить, пока мы не договоримся о продаже. Я хочу, чтобы она видела тебя каждый день – и каждый день осознавала, что она никогда не сможет тебе отомстить. Но смотри, чтобы она не была никем убита и не смогла убить себя, вот моя воля! Даже если под конец она будет молить тебя о смерти.

Ни на одну из миссий «Северной короны» Альда не отправлялась расслабленной, и все же нынешнее задание должно было стать особенным. Во время полета телепатку не покидало напряжение, исчерченное вспышками страха. Сначала Альда даже не могла понять, откуда этот страх берется. Она ведь уже не новичок, так много пережила, чего после такого можно бояться? А потом до нее дошло.