– Капитан, разрешите внести предложение!

– Разрешаю, Витте. Что вы хотели?

– Я бы хотел пойти с Киганом и Римильдой. Я смогу изучить челнок по-своему… Да и вообще, я теперь многое могу!

– Вы уверены в этом?

– Абсолютно, – нервно кивнул Стерлинг, весьма далекий от образа уверенного человека.

– И вскочил на коня своего Стерлинг Смелый, и поскакал, и всех победил, – проворчал Киган.

Однако киборг не обратил на него внимания – видимо, вконец ошалевший от собственной храбрости. Капитан тоже не бросила в электрокинетика очередное замечание, она лишь кивнула:

– Пусть будет по-вашему. Задания получены, связь поддерживаем через передатчики, они должны здесь работать. Если все пройдет как надо, до рассвета мы все должны собраться в горах. Надеюсь, к этому моменту мы будем знать, кто уничтожил команду.

Лорена прекрасно знала, какого поведения ожидает от нее колдунья. Быстрых слез, криков истерики. Нелепых попыток убить того, кто будет отбрасывать пленного офицера, как полудохлого жука. Новое унижение, очевидное страдание.

Не дождутся. Никто из них.

Она готова была действовать отчаянно, лишь когда ей казалось, что впереди только смерть. Теперь же список вариантов вдохновлял Лорену куда больше. Она могла убить Глашатая, действительно убить, могла даже сбежать после этого – и принести в Обретенные горы бесценную информацию о противнике.

Но для такого ей нужно было действовать грамотно, в первое время затаиться, чтобы ее мучители потеряли бдительность. Даже если смотреть на ублюдка невыносимо, а в груди при каждом его появлении будто что-то острое бьется, разрезая все на своем пути, заполняя грудную клетку кровью. В этом Лорена тоже видела определенное покаяние перед Невио: если она не сможет за него отомстить, то хотя бы выдержит ради него очень многое.

Пока же все обстояло не так плохо, как она ожидала. Ее не стали бросать обратно в клетку, отвели в дом Глашатая Теней – занимавший целый эвкалорис. В подобных домах Лорена еще не бывала и теперь изучала его, завороженная настолько, что даже месть уже не призывала ее так отчаянно. Ей казалось, что дикари не способны на нечто сложнее грубо выскобленного дупла, но все оказалось иначе.

Большие комнаты занимали весь ствол – от одной стороны коры до другой. Эвкалорис все равно выдерживал это и продолжал расти, хотя стены, пол и потолок сделали идеально гладкими, древесины внутри оставили совсем немного. Новые залы располагались на следующих уровнях, более высоких, добраться до них можно было по широким лестницам. Некоторые залы обустраивались без окон, в других же окна были – открытые ночью и заблокированные щитами днем.

Воздух внутри эвкалориса оказался особенным: прохладней, чем снаружи, и с легким пряным ароматом. Тут свою роль наверняка сыграли крупные капли сока, то и дело скатывавшиеся по стенам. Их собирали в специальные глиняные сосуды, установленные на полу, и куда-то уносили.

Совершенным оказался не только дом, но и мебель, наполнявшая его. Она была сделана из дерева, высушенных лиан, прессованных цветов и трав, а порой и звериных шкур. Лорена не сомневалась, что на колониальном корабле ничего подобного не было, да и быть не могло. Получается, дикари каким-то образом восстановили чертежи из архивов, привезенных с самой Земли. Не могли же они сами додуматься до создания кроватей, кресел, столов и шкафов! Раньше, когда Лорена представляла себе поселение этих выродков, она была уверена, что спят они на груде соломы, а обедают за камнем. Или вовсе жрут с земли. Однако то, что она видела перед собой сейчас, значительно превосходило многие жилища Обретенных гор. От этого становилось даже обидно.

Глашатай Теней жил не один. В его доме постоянно находились слуги, занимавшие два нижних зала. Они готовили, убирали, кормили сейкау, которых в доме оказалось на удивление много. Люди не боялись тварей, которые могли разорвать их на части. Они, видно, привыкли – или смирились. Лорена давно уже убедилась, что вера в эту их Брерис способна сделать из человека безвольный комок грязи.

Пленницу могли запереть и здесь, она видела клетки на первом уровне, у самых корней. Вот только этого делать почему-то не стали. Сам Глашатай Теней вообще не пошел с ней, в дом ее привели служители колдуньи. Ну а здешние слуги торопливо отводили от нее взгляд, они не подходили – какое там! Они спешно покидали зал при приближении Лорены, словно боялись чем-то от нее заразиться.

Это к лучшему, она все равно не хотела видеть этих дикарей. Или не таких уж дикарей? На верхних уровнях она обнаружила просторную ванну – наполнявшуюся вручную, но обладавшую неплохой системой слива. Зал тренировок оказался оснащен пусть и сколоченными из дерева, но сложными тренажерами. Ну и конечно, была кухня…

Лорена, сколько себя помнила, всегда связывала еду с тревогой. Еда может закончиться. Сезон плохой, всем пайка не хватит. Добавки нельзя – ничего больше нет. Будем есть то, что осталось. Таблетки от расстройства желудка возьмете в медицинском крыле. Хорошие сезоны тоже случались, но настоящего изобилия не было и в них, еда в колонии по большей части оставалась скудной и безвкусной.

В поселении все обстояло по-другому. Даже перед пленницей без сомнений выставили три глиняных блюда – с полосками мяса, запеченного в травах, какими-то белыми кореньями и хлебом. Настоящим хрустящим хлебом! Она видела такой только в фильмах, привезенных с Земли. Лорена не представляла, что нечто подобное существует на Нергале. Слуги смотрели на нее насмешливо, похоже, с их точки зрения ее накормили плохо, унизили такой жалкой подачкой. Но для нее, выросшей в вечном голоде, это была лучшая трапеза в жизни. Лорена старалась не выдавать этого, остаться гордой, поначалу она даже хотела отказаться от еды – и не смогла. Руки, касаясь твердых боков еще горячего хлеба, дрожали. Слуги, наблюдавшие за ней украдкой, хмурились, не понимая, что происходит. Они, должно быть, укрепились в мысли, что пленница больна. Кто же в здравом уме трясется над жалким куском хлеба?

Пока она обедала, Глашатай Теней так и не появился. О том, чей это дом, напоминали лишь периодически проползающие мимо сейкау, но и они не обращали на Лорену внимания. Если так пойдет и дальше, пережить первые дни плена будет не слишком сложно…

Покончив с обедом, она двинулась дальше, на верхние уровни. Непривычное чувство сытости дарило приятное тепло. Даже раны, оставленные битвой с Глашатаем, кажется, болели меньше. Как много смогла бы добиться колония, если бы получила такое изобилие… И почему оно досталось дикарям, которые почти не отличаются от животных?

Проходя уровень за уровнем, Лорена наконец оказалась в спальне – не слишком большой, потому что здесь ствол сужался, отданной в основном темной кровати под тяжелым балдахином. Тут окно как раз было, пленница подошла к нему, выглянула наружу – и замерла в бессильном восторге.

Она всегда любила ночной Нергал. Лорена часто выходила на наблюдательную площадку в горах и смотрела на огни далеких джунглей. Но оттуда они казались небольшими неоновыми пятнышками, мелкой мозаикой, собранной детьми. Здесь же огни пылали, подавляя друг друга, переливались, почти ослепляли – но отворачиваться от них не хотелось. Сиянием было все: деревья, и небо, и сам воздух…

– Что ты здесь делаешь?!

Резкий высокий голос разрушил магию момента, напоминая Лорене, где она находится на самом деле. Незнакомый голос, но – женский, вряд ли он мог принадлежать Глашатаю. Обернувшись, Лорена обнаружила перед собой женщину старших лет в таком же платье, как у служанок, но украшенном разноцветными лентами. Видно, она тут была главной над прислугой.

На первый взгляд в женщине не было ничего отталкивающего: круглое лицо, большие, пусть и водянистые глаза, ямочки на щеках. Но каким-то образом черты, безобидные сами по себе, складывались в нечто хищное, сразу внушающее опасения. Даже если это был не тот хищник, который атакует, а тот, который считает за честь накопать себе насекомых в чужом дерьме. Лорена решила бы, что ее неприязнь вызвана тем, что женщина – дикарка, но нет. По отношению к другим служанкам, даже посмеивавшимся над ней, она ничего подобного не чувствовала.