— Тише, моя морская ягодка, — шепнул он снова, и его губы на миг оторвались от шеи.

На тот короткий миг, когда я сумела сообразить, что он, осьминог его облепи, коснулся моих проклятых жабр.

— Тиррес! — чуть громче, чем нужно, позвала я. И эмир резко отстранился как ни в чем не бывало.

И недаром. Все присутствующие тут же устремили на него и меня удивленные и подозрительные взгляды. Кто-то даже глядел осуждающе.

Мне было стыдно, но это того стоило. Эмир больше не выбивал остатки почвы у меня из-под ног.

— Что, дорогая Саша? — спросил он тогда, продолжая держать меня за руку и с легким прищуром улыбаться. На лице застыло насмешливое выражение.

— Ты так и не представил мне остальных твоих чудесных родственников! — проговорила я, старательно игнорируя подступающую к лицу краску.

Понятия не имела в конечном счете, имею ли я право называть эмира на «ты» при его родне, но пришлось рискнуть. И, как ни странно, меня никто не поправил и не посмотрел криво.

Неужели я теперь удостоилась такой чести?..

Неужели статус подмастерья Тирреса и впрямь чуть ли не записывал меня в члены его семьи?..

— Ох, конечно, какой я сегодня забывчивый, — хмыкнул эмир. — Знакомься, еще одна моя восхитительная кузина — эмириса Кара Эйро, госпожа озер и лунных штилей.

Девушка, что так отчаянно спорила с Анаханной, вежливо кивнула мне. И хотя она все еще явно была не в духе после спора с сестрой, на меня она смотрела без особого раздражения. Все это удовольствие досталось Анаханне.

— А это ее блистательный муж, незаменимый Коралловый жрец Айреморы, Эвирон Кеораласс, — продолжал эмир, на этот раз представив мне единственного здесь мужчину кроме самого морского правителя. У жреца были темные, почти черные, волосы, заплетенные в косу с каменными кольцами, как у Тирреса. Разве что колец было значительно меньше. На нем был надет жемчужно-голубой жилет с острым стоячим воротником и такого же цвета облегающие брюки. Хвостом тут и не пахло.

— Очень приятно, — проговорила я, обдумывая все увиденное и отстраненно замечая, как уже совершенно не беспокоюсь о происходящем. Видимо, палочки аламорфы и впрямь сработали на славу. Мне уже не было ни страшно, ни обидно, ни грустно. — А скажите, вы хвост по желанию отращиваете или он магический? — выдала я, не успев заткнуть свой поток сознания.

Уважаемые родственнички сперва обомлели, затем пооткрывали рты, а после того, как Тиррес начал заливисто смеяться, заулыбались. Ну, почти все. Только Мальва улыбалась с той же чуть презрительной миной.

— Сразу видно, что ты новенькая в Айреморе, — ответил эмир, едва отсмеялся. — Хвост у нас вырастает сам, по нашему желанию. Как, допустим, у тебя дыхание: захотела — втянула воздух, захотела — выдохнула. Вот так и хвост: мгновение — и ты уже абсолютное создание моря.

Он улыбнулся. А затем моргнул, и изумрудно-топазовые брюки на его ногах взяли и обратились длинным мощным хвостом, переливающимся так же ярко, как и его волосы. На волшебной коже сверкала чешуя, похожая на маленькие серебряные монетки, в основании живота остался лишь один широкий пояс, соединяющий обнаженный человеческий торс и морскую сущность эмира.

— Удивительно, — ахнула я совершенно серьезно, и мне ужасно захотелось дотронуться до этого чуда.

Я отдернула руку в последний момент, осознав, что тяну ее к не самым приличным местам.

Эмир усмехнулся, и его брови иронично взлетели вверх.

— Чуть позже, моя сладкая ягодка, — проговорил он, и я еще сильнее покраснела. Стыд прошиб даже сквозь отупление аламорфы. — Давай присядем, послушаем, какие интересные истории расскажут нам мои дорогие кузины и уважаемый Эвирон, покажем им, какая ты у меня прелесть, хорошо?

Он так забавно говорил, что я невольно хмыкнула. В конце фразы он и вовсе чмокнул меня в макушку, чем окончательно сбил с толку. А затем мы таки уселись на его кресло. И, хвала пупырчатым ракушкам, мне хватило места рядом, а не у него на коленях.

Впрочем, я касалась эмира всей половиной тела, чувствовала его горячую кожу, ощущала гладкость переливчатого хвоста, на который было почти невозможно не смотреть… И от этого не становилось легче.

— Итак, Саша, значит, ты уроженка Огненной империи? — выдавив в рот какую-то вытянутую штуковину, спросил вдруг меня жрец Эвирон.

А я поняла, что пришло время неудобных вопросов. Но, может быть, мне тоже удастся узнать что-то важное?..

— Ну, вы, судя по всему, и так знаете обо мне почти все, — ответила я, ища на столе, чем бы поживиться и закрыть рот, чтобы не болтал лишнего. Заодно был бы повод не отвечать на то, на что отвечать просто опасно.

Красный дож знал о том, что я иномирянка. Но рассказывать об этом еще и эмиру с его родней не входило в мои планы.

— Может быть, лучше вы расскажете мне, например, как изготовили вот ту замечательную водоросль. — Я кивнула в сторону блюда, полного длинных сочных палочек аламорфы. После взгляда на нее рот наполнился слюной, и стало ясно, что это та еще коварная штука. С двойным дном, как эмир Айремора.

Эвирон хмыкнул. Он заметил, как топорно я перевела тему, но спорить не стал. Вместо этого взял палочку с блюда и положил себе в рот. Его примеру, кстати, последовали все присутствующие. Даже Тиррес весело улыбнулся мне, предлагая это угощение, и, получив отказ, сам откусил половину.

— Я вижу, ты опасаешься теперь есть плоды моих трудов, — проговорил Эвирон, покачав головой. — Латимерия рассказала тебе об эффекте этой травы?

Тиррес хмыкнул, пожевывая свой прутик, а затем чуть лениво положил руку мне на бедро и пробежал по нему кончиками пальцев. То ли играя, то ли дурачась. То ли совращая меня опять.

Между прочим, работало.

Я попыталась отодвинуться, но ширина кресла не позволяла этого сделать. Мое бедро продолжало прижиматься к хвосту морского повелителя. Я начала слегка нервничать, но делала вид, что ничего не происходит.

— Да, Латимерия рассказала, — ответила я, кривовато улыбаясь. — Но я ни в коем случае не умаляю плодов ваших трудов. Просто хотелось бы узнать об этом чуть поподробнее.

— Это несложно рассказать, — с благосклонным кивком начал Эвирон.

А Тиррес вдруг склонился к моему уху и коснулся его губами.

Меня словно током ударило. Я хотела отстраниться, но он тут же прошептал едва слышно: «Называй всех присутствующих здесь на „ты“».

И снова оперся о подлокотник кресла со своей стороны, оказавшись на безопасном расстоянии. Только у меня от его прикосновения заново запылали щеки и желудок подскочил к горлу.

К слову сказать, едва я открыла рот, чтобы продолжить разговор со жрецом, как рука эмира снова прошлась пальцами по моему бедру. А затем и вовсе легла на него, обжигая кожу.

Я не могла начать активно ее стряхивать, потому что в таком случае к нашей маленькой возне под столом оказалось бы привлечено всеобщее внимание. Пришлось терпеть.

— Будьте… я буду рада услышать твой рассказ, — поправилась я по совету своего эолана.

Эвирон довольно заулыбался, когда услышал, что я перешла на «ты».

— Магия, благодаря которой можно влиять на жизненный цикл растений, безусловно принадлежит по большей части чаротвердникам, — говорил Коралловый жрец Айреморы. — Однако не стоит забывать, что именно вода является основополагающей частью всех растений и веществом, без которого не появится на свет ни один росток и ни одна водоросль. Без земли растения способны существовать, а вот без воды — нет. И все же такова уж структура чароводной силы, что без чар земли — никуда…

— О богиня, Эвирон, ну что ты вечно такой долгий? — закатила глаза Анаханна и показательно откинулась назад на кресле, делая вид, что умирает от скуки. — Ну неужели нельзя быстрее? Магов двух стихий в Айреморе нет, вот ты и…

— Не перебивай! Что ты вечно такая вредная?! — взвизгнула рядом Кара, жена Эвирона.

Я потихоньку начала вникать в особые нюансы отношений в семье Тирреса и в их титулы. Похоже, «эмирисами» тут звали замужних родственниц эмира, а «эмиритами» — незамужних. А еще — они явно не стеснялись ругаться, как простые люди, что не могло не располагать меня к ним.