Божена в недоумении уточнила:

– Что ты имеешь в виду, Рэн? – в ее голосе звучала тревога. – При чем здесь Ветта?

Рэн смутился. Он не ожидал, что Ричард ничего не скажет жене. Получается, он невольно вмешался туда, куда его не просили. Рэн не нашелся что сказать. Вместо него жене ответил Ричард:

– Тебе это не понравится, Божена.

Она отложила в сторону приборы и нахмурилась:

– Что именно мне не понравится? То, что вы скрываете от меня что-то важное о Ветте, а Рэн невольно проговорился? Или то, что вы знаете что-то настолько неприятное, что никак не наберетесь мужества мне сказать?

Ричард вздохнул, поставил стакан на стол и спокойно посмотрел на жену.

– И то и другое, дорогая. И прежде чем ты начнешь ругаться, скажи, ты помнишь историю моей бабушки?

Кровь отлила от лица Божены, она отшатнулась, едва ли не падая на спинку стула, и сдавленно прошептала:

– Только не это.

Братья встревоженно переглянулись, и Милош сухо спросил:

– О чем вы? Мы тоже хотим понимать, о чем речь. Что тебя так напугало, мама? Что с Веттой? И как это связано с прабабушкой?

Ричард открыл было рот, но пани Лея остановила его, положив руку на плечо сына.

– Я сама расскажу.

Она отдала погремушку Лалу, которую тот принялся увлеченно пробовать на вкус, а сама посмотрела на внуков.

– Моя мама обладала способностями, о которых не принято говорить вслух. По твоей классификации, Милош, она – шарлатанка.

Милош удивленно уставился на бабушку, а Дэни с шумом выдохнул:

– Ба! Что ты хочешь этим сказать? Она тоже была магом, что ли?

Пани Лея покачала головой.

– Не совсем так. У нас бы ее назвали ведьмой. Да ее так и называли. Она имела несчастье это доказать. И после этого ее жизнь превратилась в ад. Если б не мой отец, то вас, меня и вашего отца попросту не было бы. Ее исследовали, пытались заставить выполнять то, что было ей противно. Ей пришлось многое вытерпеть, пока она не убедила своих мучителей, что сделала это в первый раз спонтанно и случайно. О чем именно идет речь, я не скажу. От вашей прабабки остался дневник, в котором она подробно рассказала обо всем произошедшем, а также книга, по которой она училась. Наша семейная книга. Но Ветта не ведьма. Возможно, ею станет одна из ваших будущих дочерей, и тогда ваш отец, если меня уже не будет на свете, отдаст книгу. Но не вам, а самой девочке. Эта книга только для женщин. У вашей сестры, оказывается, иной дар.

С грустью вздохнув, словно что-то вспоминая, пани Лея замолчала. Вместо нее продолжил Ричард:

– За вашей прабабкой наблюдали до самой ее смерти. Вся семья обязана была появляться в определенное время у врачей. Отец заработал инфаркт, отстаивая вашу бабушку. Нам чудом удалось уехать, когда начался перераздел Восточной Европы, и осесть здесь.

– Но ты называл другие причины переезда, отец, – Милош внимательно слушал Ричарда.

– Да, другие. Тогда лихорадило всех. Работы не было, и мы оказались в Варшаве. А потом я встретил вашу маму и очутился здесь. Вы росли как поляки не только для того, чтобы ассимилироваться и не считаться чужаками. Но и для того, чтобы никто не узнал, что за фамилией Вишневецкие прячутся Вишняки. Я не хочу, чтобы вы пережили то, что выпало нам. И не хочу, чтобы вы знали, как мне удалось все скрыть. По крайней мере, не сейчас.

– Офигеть! – потрясенный Дэни откинулся на спинку стула. – А что еще мы не знаем?

Рэн посмотрел на Ричарда и тихо спросил:

– Так почему же вы удивлялись, когда я говорил о магии? – он не понимал, какие мотивы двигали Вишневецким.

Ричард печально усмехнулся:

– Потому что способности моей бабушки были иными, и то, что делает Лал, она не умела. Мне до сих пор слабо верится в его магические способности.

Милош хмыкнул:

– Когда тебя ущипнет молния Лала, ты точно поверишь.

– Так что с Веттой? – Божена перебила старшего сына, в тревоге переводя взгляд с мужа на свекровь, а потом и на Рэна.

– У Ветты нет биполярного расстройства личности, дорогая, и она не склонна к намеренным поджогам. И неконтролируемой агрессии у нее тоже нет, – Ричард поправил очки. – Я проанализировал слова Рэна, сопоставил и понял, что она никогда нам не врала. Ветта ничего заранее не подготавливала для поджогов. Мы делали вид, что верим ей, а надо было действительно просто поверить. Иногда мы настолько упрямо держимся за привычную картинку мира, что упускаем чудо, которое живет среди нас. И Рэн помог мне это осознать. Можешь забыть все объяснения твоих психиатров. У нее не исключительный случай расстройства, у нее его просто нет. А вот мы своим недоверием, вернее, наигранным доверием, изрядно попортили ей жизнь. И это счастье, что мы не давали ей все прописанные лекарства.

Божена тихо произнесла:

– Мне кажется, что я сама уже нездорова. Может, у меня бред, который я принимаю за правду? – она зажмурилась и сжала пальцами виски, потом выпрямилась и с отчаянной решимостью спросила: – Так ее поджоги – это не признак триады Макдональда?

– Нет, дорогая. Я регулярно это говорила, но ты мне не верила, – мягко ответила пани Лея. – Доктор Мнишек всегда был склонен к гипердиагностике. Ты ведь сама об этом твердила.

Божена с отчаянием воскликнула:

– Так скажите мне однозначно: она здорова или нет?

Рэн осторожно вмешался:

– Простите. Если вы ее эмоциональность приняли за болезнь, то это не совсем так. Огненные дэвиане подвержены эмоциональным качелям. Но если ее не обучать, то она действительно заболеет.

Милош мрачно спросил:

– Что еще за дэвиане? И что значит заболеет? Чем?

Рэн вздохнул. Сейчас не время для подробного объяснения структуры магических энергий, и он решил все упростить:

– Считай ее магом-стихийщиком. Твоя сестра – огневик, поэтому она такая шумная и, как я понял, порывистая. И поэтому в ее руках все горит. А насчет заболеет… – говорить дальше не хотелось, но они имеют право знать правду, – когда нарушается баланс, то мага уже не восстановить. Ваша Ветта подходит к грани.

После слов Рэна в столовой на миг повисла тишина, которую прервал Дэни:

– Я всегда говорил, что Ветта не настолько продуманная, чтобы просчитывать все до мелочей и манипулировать нами.

Он с вызовом посмотрел на смутившуюся мать, которая, словно оправдываясь, прошептала:

– Просто Мнишек – доктор медицинских наук…

Ричард раздраженно перебил ее:

– Ну а я – экономических, но это не значит, что я не могу ошибаться.

Милош поднял руки, привлекая внимание:

– Так. Хорошо, – он хлопнул ладонями по столу. – С одной стороны, услышанное радует, но с другой, ты сказал, что если ее не учить, то она на самом деле заболеет. Это так? И она действительно не больна? Я хочу услышать это именно от тебя, ведь с твоим приходом все, что было устойчивым образом нашего мира, рухнуло.

Милош требовательно уставился на Рэна. Его голос звучал слишком резко и грубо, но Рэн понимал – он тревожится за сестру. Только полностью успокоить его Рэн тоже не мог.

– Простите, но я не целитель. Я даже не видел ее, а только слышал и чувствовал силу. Если вы говорите о поджогах, то это, скорее всего, неконтролируемые вспышки силы. Она не осознает, что пожары – это ее рук дело. Могу сказать со всей уверенностью только то, что если вашу Ветту не учить, то все может обернуться довольно печально – сила просто уничтожит ее личность.

– Офигеть! – Дэни потрясенно прошептал: – Я до сих пор не могу поверить в то, что слышу. Так Ветта маг? Какой-то там дэвианен! Хотя на ведьму она все-таки больше похожа.

– Дэни! – Божена возмутилась.

Тот иронично изогнул бровь и посмотрел на мать:

– Что Дэни?! Оказывается, у нашей прабабушки бурное прошлое, а у семьи масса тайн. У нас есть какой-то там гримуар, а моя потенциальная дочь может стать ведьмой. Мы точно не спим? Может, Хогвардс – это не выдумка, а Роулинг просто списала свою книгу с натуры? – он нервно и коротко рассмеялся и мрачно завершил: – Жесть какая.