В доме Кэтрин не горит свет, поэтому его стеклянная стена отражает озеро, как зеркало. Я ловлю взглядом искаженные силуэты нас двоих в лодке, наши отражения колеблются, как будто мы сами сделаны из воды.
Когда я подвожу лодку к причалу, Кэтрин наклоняется вперед и берет мои холодные руки в свои.
– Еще раз спасибо. Ты действительно спасла мне жизнь.
– Ничего, – говорю я. – Я была бы ужасным человеком, если бы проигнорировала нуждающуюся супермодель.
– Бывшую супермодель.
Она снова кашляет. Кашель опять такой же страшный.
– Ты в порядке? – спрашиваю я. – Может быть тебе нужно к врачу?
– Все будет хорошо. Том скоро вернется. А до тех пор, я думаю, я приму горячий душ и вздремну.
Она выходит на причал и понимает, что мое одеяло все еще на ее плечах.
– Боже, я забыла вернуть тебе это.
– Оставь, – говорю я. – Тебе нужнее.
Кэтрин кивает в знак благодарности и тихим шагом направляется к дому по пристани. Ее шаг длинный, плавный, элегантный, грациозный. Кэтрин, возможно, устала от модельного мира, и на то были веские причины, но ее походка была такой красивой, глаз не оторвать.
Дойдя до дома, она поворачивается ко мне и машет левой рукой.
Только тогда я замечаю что-то странное.
Кэтрин несколько раз упомянула своего мужа, но – по крайней мере сейчас – на ее руке я не заметила обручального кольца.
Мой телефон звонит, когда я возвращаюсь в дом у озера, его сердитое чириканье слышно, когда я поднимаюсь по ступенькам крыльца. Поскольку я промокла, устала и продрогла до костей, мое первое желание – проигнорировать его. Но потом я вижу, кто звонит.
Марни.
Замечательная, язвительная, не по годам терпеливая Марни.
Единственная, кому я еще не надоела, возможно, потому что она моя двоюродная сестра. И мой лучший друг. И мой менеджер, хотя сегодня она просто друг.
– Это не деловой звонок, – заявляет она, когда я отвечаю.
– Я так и предполагала, – говорю я, зная, что она звонит не по делу. Не сейчас. Может быть, никогда больше.
– Я просто хотела узнать, как поживает старое болото.
– Ты имеешь в виду меня или озеро?
– Обеих.
Марни притворяется, что у нее с озером Грин отношения любви-ненависти, хотя я знаю, что на самом деле это всего лишь любовь. Когда мы были детьми, мы проводили здесь каждое лето вместе, плавая и катаясь на каноэ, и не спали полночи, пока Марни рассказывала истории о привидениях.
– Ты ведь знаешь, что на озере обитают привидения? – всегда начинала она, скорчившись у изножья кровати в нашей общей комнате, вытянув загорелые ноги и прижавшись босыми ступнями к наклонному потолку.
– Странно было сюда вернуться, – говорю я, опускаясь в кресло-качалку. – Грустно как-то.
– Естественно.
– И одиноко.
Это место слишком велико для одного человека. Все началось с малого – простой коттедж на одиноком озере. Шли годы, что-то менялось и достраивалось, и дом превратился в наследие. Теперь мне тут так пусто, потому что я тут одна. Прошлой ночью, когда я проснулся в два часа, я бродила из комнаты в комнату, нервничая из-за всего этого незанятого пространства.
Третий этаж. Спальные помещения. Всего пять спален, начиная от большой главной спальни с собственной ванной комнатой и заканчивая маленькой спальней с двумя кроватями и наклонным потолком, где мы с Марни спали в детстве.
Второй этаж. Основная жилая зона, лабиринт уютных комнат, переходящих друг в друга. Гостиная с большим каменным камином и забитым подушками уголком для чтения под лестницей. Я зову ее «логовом», где висит проклятая голова лося на стене, которая нервировала меня в детстве и до сих пор уже во взрослой жизни. Здесь находится единственный в доме у озера телевизор, поэтому я редко смотрю телевизор, когда бываю здесь. Мне всегда кажется, что лось изучает каждое мое движение.
Рядом с гостинной находится библиотека, прекрасное место, которым обычно пренебрегают, потому что его окна выходят только на деревья, а не на само озеро. После этого идет длинная очередь предметов первой необходимости – прачечная, дамская комната, кухня, столовая.
Вокруг всего этого, как ленточка на подарке, крыльцо. Плетеные кресла спереди, деревянные качели сзади.
Нижний этаж. Выходной подвал. Единственное место, куда я отказываюсь идти.
Больше, чем любая другая часть дома, она заставляет меня думать о Лене.
– Чувствовать себя одинокой – это естественно, – говорит Марни. – Но ты привыкнешь к этому. Есть ли еще кто-нибудь на озере, кроме Эли?
– На самом деле, есть. Кэтрин Ройс.
– Модель?
– Бывшая модель, – говорю я, вспоминая, что сказала мне Кэтрин, когда вылезала из лодки. – Она и ее муж купили дом за озером.
– Отпуск со звездами на озере Грин, Вермонт! – говорит Марни своим лучшим голосом телеведущей. – Она была стервой? Модели всегда кажутся мне стервозными. Скандалы, интриги, расследования!
– Она была очень милой, на самом деле. Хотя, возможно, это потому, что я спасла ее от утопления.
– Серьезно?
– Серьезно.
– Если бы за этим следили папарацци, – говорит Марни, – ваши карьерные перспективы сейчас выглядели бы совсем по-другому.
– Я думала, это не деловой звонок.
– Это не так, – настаивает она. – Пожалуйста, позаботься о себе. Мы займемся делами, когда тебе разрешат вернуться.
Я вздыхаю.
– И это зависит от моей матери. А это значит, что я никогда не вернусь. Меня приговорили к пожизненному заключению.
– Я поговорю с тетей Лолли о твоем условно-досрочном освобождении. А пока у тебя есть новая подруга-модель, которая составит тебе компанию. Ты видела ее мужа?
– Еще нет.
– Я слышала, что он странный, – говорит Марни.
– То есть?
Она делает паузу, тщательно подбирая слова.
– Экспрессивный.
– Ты имеешь в виду как герой-разведчик в каком-нибудь голливудском фильме? Как Том Круз?
– Не совсем. Том Ройс больше похож на парня, который проводит собрания во время занятий фитнесом или пробежкой и никогда не перестает работать. Ты ведь не пользуешься его приложением?
– Нет.
Я избегаю обычно социальные сети, которые в основном представляют собой место опасных отходов с разной степенью токсичности. У меня достаточно проблем, с которыми нужно разобраться. Мне не нужен дополнительный стресс, когда я вижу, как совершенно незнакомые люди в «Твиттере» говорят мне, как сильно они меня ненавидят. Кроме того, я не могу доверять себе. Не могу представить, какую чепуху я бы написала, если бы во мне было шесть стаканов. Нет, лучше держаться подальше от этого всего.
Усилия Тома Ройса в основном направлены на таргетинг в LinkedIn и Facebook. Комбинированная реклама, это называется. Предоставление профессионалам бизнеса возможность общаться, делясь своими любимыми барами, ресторанами, полями для гольфа и местами отдыха. Его слоган: «Работа и отдых обязательно сочетаются».
Не в моей сфере деятельности. Бог знает, я старалась примкнуть к этому комьюнити.
– Хорошо, – говорит Марни. – Наверное, это была бы не очень удачная коллаборация.
– Думаешь? Хотя его слоган мне вполне подходит.
Голос Марни понижается. Это обеспокоенный тон, который я часто слышала в прошлом году.
– Пожалуйста, не шути, Кейси. Не об этом. Я беспокоюсь за тебя. Не как твой менеджер. Как твой друг и член семьи. Я не могу понять, через что ты проходишь, но тебе не нужно делать это в одиночку.
– Я пытаюсь, – говорю я, глядя на стакан бурбона, который оставила, когда кинулась спасать Кэтрин. Меня охватывает желание сделать глоток, но я знаю, что Марни услышит, если я это сделаю. – Мне просто нужно время.
– Что ж, оно у тебя есть, – говорит Марни. – У тебя все в порядке с финансами. И это безумие когда-нибудь уляжется. Просто проведи следующие несколько недель, сосредоточившись на себе.
– Договорились.
– Договорились. И позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Все что угодно.
– Договорились, – повторила я.