— Я вылечу утром, — ответил я. — У нас же нет возможности отказаться, насколько я понял?

Князь Казанский вновь тяжело вздохнул.

— Если ты скажешь, что не станешь этого делать, я откажусь от твоего имени, сын.

— Но тогда все наши достижения последнего года будут отменены, — продолжил я его мысль. — Вас с дедом, скорее всего, выдворят из членов тайного совета, затем лишат губернаторства. Мы потеряем все добытые позиции.

И за примером подобной немилости далеко ходить не надо. Михаил II походя уничтожил род Соколовых. Сперва выгнал их в опалу, затем подыграл Апраксину, чтобы тот безнаказанно убил князя Выборгского, после чего безропотно отдал немцам на заклание старшего сына Михаила Викторович.

Осталась, конечно, Анна Михайловна, но ее реальная способность что-то решить уже фактически нивелирована за счет великого князя Невского. Став женой Емельяна Сергеевича, княжна Выборгская окончательно утратит какие-либо шансы возродить свое семейство. Какие бы иллюзии на этот счет она ни строила.

— Хорошо, что ты это понимаешь, Дима, — с нескрываемым облегчением произнес отец.

— Не род для человека, а человек для рода, — усмехнулся я в ответ. — Так ты меня воспитывал, отец.

Он вздохнул и скомкано попрощался. Мне не нужно было подсматривать с помощью «Оракула», чтобы понимать — мои слова Алексея Александровича тронули.

Все же, несмотря на довольно жестко регламентируемое общение, когда проявлять истинные эмоции в беседах даже ближнего круга стараются по минимуму, такие прямые разговоры трогают сильнее. Потому что случаются крайне редко.

Я же, закончив разговор с князем Казанским, передал приказ прилетевшим со мной людям, чтобы они готовились к отлету в столицу. Заодно направил повеление в свою столичную резиденцию, чтобы не свалиться собственной прислуге, как снег на голову.

Безусловно, они в мое отсутствие не били баклуши и за порядком следили. Однако это не значило, что дом готов буквально тут же предоставить достойный моего положения комфорт. В большом особняке всегда хватает работы — тут отремонтировать, здесь постирать, там почистить. В общем, генеральная уборка будет окончена как раз к моему прибытию.

Вздохнув, я сменил выработавшие свой ресурс линзы и открыл шкатулку с новой парой. Уральское производство поставляло нам их в огромных количествах, и утаить такие объемы было просто физически нельзя. Так что местные бояре уже знали, что я использую свои разработки, к которым, кстати, приложил руку и Святослав Святославович Волков. Последний факт добавлял подданным деда повод для гордости — как же, наследник Демидовых пользуется наработками Урала!..

Вставив первой правую линзу, я тут же получил уведомление о входящем сообщении.

Людвиг: Здравствуй, Дмитрий. Получил твое обращение. Наслышан о твоих успехах и готов встретиться во Львове. Уверен, у тебя накопилось немало вопросов о моей деятельности и обществе ключников в целом. Буду ждать тебя в вашем городе. Если что-то изменится в твоих планах — сообщи на этот же номер, мне передадут. Людвиг.

Я еще несколько секунд смотрел на сообщение, прежде чем продолжить вставлять линзы. Справившись с этой задачей, я накинул на плечи пиджак и отправил приказ группе сопровождения, чтобы были готовы.

Да, на дворе стояла глубокая ночь. Но раз меня вызывают в столицу, времени на то, чтобы валяться в кровати, у меня нет. Придется серьезно ускоряться, чтобы собрать прототип искусственного человека.

Когда я вышел во двор своего особняка, охрана уже была готова. Облаченные в боевые доспехи солдаты Романовых с оружием наперевес ждали только меня.

— В цех, Никита, — велел я, прежде чем нырнуть внутрь машины.

— Будет исполнено, Дмитрий Алексеевич, — отозвался тот, переводя рычаг коробки передач в новое положение.

Внедорожник лихо сорвался с места, и к нам тут же присоединились его близнецы. Это только статусный эскорт, а потому всего три автомобиля. Но это если смотреть со стороны. На случай реальных проблем и сами внедорожники были серьезно доработаны, превратившись в передвижные крепости, и их багажники были забиты «Стражами» — по десятку в каждом.

Да, возможно, я перестраховываюсь, но пусть лучше будет лишний груз в поездках, чем новый враг нанесет свой удар, а моя семья окажется безоружна. Сам-то я прекрасно представлял, как можно уничтожить даже мой кортеж.

Необходимость разработать план того, как убить самого себя, происходила из обычной предосторожности. Я далеко не единственный сильный одаренный на Земле, и у моих «коллег» по магической мощи вполне хватит возможностей, чтобы обойти «Оракул», вторгнувшись на территорию Русского царства, и устроить мне жаркую ночку.

Я пришел из куда более продвинутого мира, а потому прекрасно знал, какими способами можно избежать внимания моего искусственного интеллекта. И до того момента, пока я не опознал в «Мойре» проект Роберта Лонгсдейла, я был свято уверен, что на этой альтернативной для меня планете никто не сможет противостоять «Оракулу». Однако если ключники обладали одной разработкой сингуляров, они вполне могли иметь и другие.

К этим мыслям я возвращался уже не в первый раз с тех пор, как взглянул на «Мойру» в разобранном виде. Но без технической базы, которая и без того сейчас собирается в царских лабораториях, спешить с укреплением своей обороны на самом деле бессмысленно — реализовать полный потенциал искусственного интеллекта просто физически негде.

— Прибыли, Дмитрий Алексеевич, — объявил водитель, очень плавно сбавляя ход внедорожника. — С вами пойдут двое, двигатели глушить не станем. Ночь на улице, всякое может случиться.

Спорить я не стал, хотя для меня было очевидно, что если нападающий окажется настолько силен, что я решу сбежать с поля боя, это будет означать, что никакие автомобили не смогут меня спасти. Потому что это будет схватка с каким-нибудь очередным принцем. А как может бить принц, я увидел в Дрогичине на примере Игоря Михайловича — на триста километров от себя и без особого напряжения выжигая площади в сотни метров. Спастись от такой атаки на машине? Нереально.

Внутри цеха ничего не изменилось. Как и приказал Руслан Александрович, никто не смел даже приближаться к помещениям без моего на то разрешения. Так что я сразу же сделал себе кофе и, вооружившись чашкой, приступил к работе.

До того момента, как я сяду в самолет, в цехе должен уже стоять рабочий искусственный человек. И я этого добьюсь.

Я шагал по коридорам Кремля в сопровождении пары гвардейцев, уводящих меня все дальше на территорию, отведенную для обитания царского рода. Раньше я как-то здесь не бывал — зона побочных ветвей рода Милославских не представляла для меня интереса, а просто бесцельно шататься по сердцу страны мне бы никто не позволил даже в самом маленьком возрасте.

Отличалась обстановка от той, что была выставлена на всеобщее обозрение, как небо и земля. Даже государь не обставлял свое жилище настолько помпезно и пышно. Чем дальше я углублялся на территорию Милославских, тем сильнее крепло ощущение, что я не по жилым помещениям иду, а в музей попал.

Помимо этого вокруг хватало слуг в цветах правящего рода, которые почтительно кланялись, завидев меня. А ведь на часах только половина пятого утра! Количество же обслуживающего Милославских персонала, который уже был на ногах, превышало все мое представление о том, сколько человек требуется для нужд одной пусть и большой семьи.

— Прошу сюда, Дмитрий Алексеевич, — обратился ко мне гвардеец, и перед ним открылась часть стены.

Запрятанный ход, конечно, имелся на моей карте, составленной «Оракулом». И вел он напрямик в казематы опричников, однако раньше я им не пользовался. Причиной же, по которой меня повели другим путем, послужил визит самого государя в казематы его Службы Безопасности — все остальные ходы перекрыты гвардией.

Спустившись по широким каменным ступеням, я оказался в уже знакомом коридоре. Вдоль стен застыли гвардейцы Кремля в полном боевом облачении. «Бастионы», один из которых я подарил Ростиславу Владимировичу, были обновлены с применением наших технологий и даже внешне отличались от старой версии.