– Зря ты ей сказал, – хмыкнул командир, глядя удаляющейся мадам Чан в спину. – Ты знаешь, что у китайцев практически нет своих владеющих силой?
– Нет. А почему?
– Ну, во-первых, нет мест, где можно отыскать стеллары. А во-вторых… черт его знает. Какая-то предрасположенность, что ли. Те немногие, что есть, в основном обладают весьма умеренной силой, и либо не ханьцы, либо метисы с европейцами или японцами.
– Я не знал.
– Нельзя сказать, чтобы они не пытались, но… видел большую брошь на платье? Говорят, внутри нее адамант, причем довольно крупный. И у самого Чан Кайши такой есть.
– Ждут, не пробудится ли дар?
– Вроде того. Ладно, нам пора возвращаться. А доктору ты наверняка подкинул работенки. Впрочем, пусть поработает, лишних денег не бывает, главное, чтобы не продешевил! Рейдеры стоят дорого!
Не успели они выйти из упрятанного глубоко в недрах горы бункера на свежий воздух, как повторно столкнулись с князем Белосельским-Белозерским.
– А я вас дожидаюсь, господа. Поздравляю с наградами! И предлагаю проехать в посольство. Условия там пока спартанские, но все возможное гостеприимство и радушие могу гарантировать.
– Ваше сиятельство, я предпочел бы немедленно отправиться на «Буран». Тем более что мне надо передать вам пассажиров и грузы, которые привезены как раз для вас. И есть еще вопрос, который требует немедленного с вами обсуждения.
– Ни слова больше! – князь повел глазами, словно указывая, что и у стен могут быть уши. – Да, я получил радиограмму. Ждем, очень ждем! В таком случае садитесь в машину и поехали к вашему кораблю. Заодно обсудим и все вопросы.
– Буду рад принять вас на борту и угостить рюмкой чая или чашечкой коньяку.
– А вы умеете быть убедительным, Владимир Васильевич!
– К слову, Константин Эсперович, нам понадобится ваша консультация.
– Всегда к вашим услугам. Об ответе на какой заковыристый вопрос идет речь?
– Скажем так, о соблюдении дипломатического протокола.
– Слушаю внимательно.
– Китайцы вручили Мартемьяну орден, и теперь неясно: стоит ли ему носить эту «Небесную хоругвь», учитывая, что русских наград он не имеет.
– Хм, – сделал вид, что задумался, поверенный в делах. – Вопрос, конечно, не самый простой, однако выход есть.
– Не томите, ваше сиятельство.
– Ах, оставьте это несносное титулование! Скажу вам по секрету, друг мой, китайцы после этой своей революции стали бóльшими республиканцами, чем французы или даже американцы. Иногда слушая их, можно подумать, будто демократия – слово не греческое, а самое что ни на есть ханьское. И потому про наши древние титулы лучше на какое-то время забыть.
– Да, я заметил. Но вы говорили о некоем выходе…
– Ах да. Так вот, любезнейший Владимир Васильевич. Как я уже говорил, ваша блистательная виктория произвела совершенно фееричное впечатление и весьма продвинула русско-китайские отношения. А посему было бы вполне уместно наградить членов вашего экипажа. Я говорю, разумеется, о наиболее достойных такой награды.
– И что для этого нужно?
– Да сущие пустяки. Подайте мне соответствующим образом составленную реляцию, а я перешлю ее, присовокупив и свой доклад, и представление, по дипломатическим каналам в Петербург. Уверен, государь по достоинству оценит вас и вашего протеже!
Спустя полчаса, когда все вопросы были обсуждены и урегулированы, Белосельский-Белозерский вместе с бумагами, убранными в щегольского вида кожаный портфель, отправился в посольство. Уехал он во главе целого кортежа, в котором оказались и привезенные «Бураном» два автомобиля.
– Эко завернул наш дипломат, – с усмешкой заметил Март, стоя рядом с командиром у трапа корабля.
– Видишь ли, Мартемьян, – скупо улыбнулся Зимин. – Как говорят англичане: It’s the squeaky wheel that gets the grease[41]. Очень скоро здесь вместо поверенного в делах будет настоящий посол. И нет ничего удивительного, что наш князь хотел бы занять это место. И в этом деле наша победа может весьма поспособствовать. Главное – преподнести ее под нужным углом.
Мадам Чан не забыла своего обещания, и утром к перебравшемуся на аэродром Чунцина «Бурану» подъехал автомобиль. Увы, ни генерала Сюэ, ни какого-либо иного высокого чина в нем не оказалось, но в глазах Марта все это вполне искупалось наличием прекрасной переводчицы. Обратившись к часовому, она попросила пригласить лейтенанта Колычева.
Караульный в ответ немного подумал и вызвал Горыню, который и сообразил, кто именно нужен строгой барышне в безукоризненном мундире.
– Гляди, Мартемьян, какая краля по твою душу явилась, – ухмыльнулся боцман.
– Добрый день, – поприветствовал девушку Март. – Нас так и не представили в прошлую нашу встречу…
– Меня зовут Сун Цянь.
– Ну, вот и познакомились. Теперь не будет невежливым поинтересоваться целью вашего визита.
– Вы же хотели осмотреть место теракта? Госпожа Чан попросила меня сопровождать вас.
– Вот оно что, – сообразил Колычев. – Тогда дайте мне несколько минут, я переоденусь и поставлю в известность командира.
– Как вам будет угодно, – немного разочарованно ответила барышня, не заметив в молодом человеке давешнего пыла.
Побежавший переодеваться пилот, откровенно говоря, тоже был несколько обескуражен. В первую встречу, когда он еще был разгорячен после боя, она показалась ему воплощением женской красоты и очарования, а сегодня, когда адреналин в крови пришел в норму… обычная девушка. Миленькая, но не более.
– Ты куда? – встретился ему как на грех Витька.
– В город, – ляпнул, не подумав, Март и тут же пожалел, но было поздно.
– Я с тобой! – сделал стойку Ким.
– Ну, во-первых, я по делу, а во-вторых, не факт, что тебя Хабибыч отпустит…
– Я сейчас отпрошусь, – крикнул Виктор и, не дожидаясь ответа приятеля, умчался к себе на палубу.
– Очень доброе утро, – вздохнул Колычев. – Одна надежда, что Ринат не отпустит эту влюбчивую ворону…
Однако, когда, переодевшись ради такого случая в новенькую летную форму и залихватски надвинув чуть набекрень становившуюся все более популярной пилотку, Март спускался по трапу, его там уже ожидал верный товарищ с пистолетом-пулеметом собственной конструкции на груди и маузером на поясе.
Неизвестно, какие аргументы он нашел для вечно занятого и ворчливого стармеха, но судя по тому, что часовой его пропустил, увольнительную Ким себе выгавкал.
– Я тебя одного все равно не отпущу! – заявил он товарищу, воинственно поправив берет на голове. После чего подвинулся поближе и, доверительно наклонившись, спросил, показывая на Сун Цянь: – Ты не знаешь, кто это?
– Ну вылитый Че Гевара, – вздохнул, глядя на него, Март. – Только бороду отрастить, и одно лицо!
– Не растет, – проигнорировал сравнение с каким-то очередным незнакомцем привыкший к подобному Ким. – Так кто?
– Военная тайна! – сделал страшные глаза Колычев. – Племянница самого Чан Кайши. Только ты никому!
– Могила! – прошептал впечатленный по самое не могу Витька.
– Вы не будете возражать, – обратился к девушке Март, – если мой друг отправится с нами?
– Это ваш телохранитель? – тонко улыбнулась она.
– Не совсем. Это испытание, ниспосланное мне непонятно за какие грехи, – с непроницаемым видом ответил ей пилот и махнул приятелю, мол, садись, чего глазеешь!
Разрушенное здание штаба ВВС Китая располагалось неподалеку от аэродрома, почти на берегу полноводной Янцзы, уже после впадения в зеленовато-изумрудные воды главной реки южного Китая притока – буро-красного Цзялинцзяна.
В другое время здание, скорее всего, давно бы восстановили, но шла война, и разрушений было так много, что власти распорядились просто огородить пепелище. По улицам туда-сюда сновали озабоченные своими проблемами люди, вперемешку с новенькими американскими грузовиками двигались гужевые повозки, мало изменившиеся со времен Чингисхана, и, конечно, вездесущие рикши.
