– Но кому же я успел так насолить? – вопросительно посмотрел на Зиминых Март.

– Может, все-таки сам расскажешь? – нехорошо усмехнувшись, посмотрел на брата атаман.

– Ты полагаешь, сейчас подходящее время?

– Куды мне, простому казаку, полагать. Рылом не вышел… Но ты все ж таки расскажи парню, откуда привета ждать!

Некоторое время братья обменивались напряженными взглядами, как будто состязались в «гляделки», пока Март сам не нарушил ставшее неловким молчание.

– Может, дело в моей маме? Точнее, в ее родне? Крест ведь очень мощный целительский артефакт. И почти бесценный. Даже не знаю, сколько он может стоить. Кстати, ваше превосходительство, помнится, вы как-то обещали кое-что рассказать.

– Экхм, – немного виновато глянув на брата, Василий Васильевич почему-то закашлялся. – Видишь ли, Мартемьян, это я, может, и зря брякнул. Толком ведь ничего не знаю, не ведаю. Так, больше догадки. Матушка твоя явно из какой-то богатой и знатной семьи была родом. Это ведь не скроешь. Повадки или, как там у городских, манеры, привычки, образование, речь опять же. Рядом с ней и сам вроде как перед царицей или какой великой княжной вытянуться хотелось. И вроде простая, а в той простоте столько всего… Это не подделаешь, не скроешь…

– Мало ли в России благородных женщин с хорошими манерами?

– Хватает. Только вот Колычевых среди них не так чтобы много.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего я не имею! Скажу одно. Как-то раз, по случайности, попались нам с Володькой документы твоих родителей: и там и мать, и отец – Колычевы! До венчания! – пояснил Зимин-старший, видя, что Март его не понимает.

– Это только предположение, – покачал головой младший брат.

– Зато, как это, не-без-основательное! – произнес по частям для большей весомости атаман и поднял вверх указательный палец. – Суди сам. О родне ее никто никогда не слышал. Родитель твой в отпуске был, а вернулся с молодой женой. Что, как – непонятно… нет, конечное дело, бывают и сироты, и байстрючки, которых родственники сторонятся, но тут не такой случай.

– Но почему?

– Да по кочану! Где такое видано, чтобы офицер на безродной или неблагородной женился, а его со службы не попросили? Выходит, все в порядке у Александры с происхождением!

– В наше время к этому относятся уже не так строго, – не слишком уверенно возразил младший Зимин.

– А крест с ладанкой?! Я хоть в ваших «одаренных» делах не разбираюсь, но даже такому бирюку видно, что вещь родовая и цены немалой! А уж про адаманты и говорить неча, там многие тыщи! В общем, вы как хотите, а дело тут нечистое. Или история компрометирующая, или наследство, или еще беда какая!

– А может, не стоит плодить сущности сверх необходимого? – не согласился с ним капитан. – Энколпион и впрямь достаточно ценен, чтобы вести охоту на него, безотносительно семейных и прочих тайн…

– А если это Сатору Асано? – вдруг громким шепотом разом выдохнул Ким, которого уже до невозможности распирало от потребности высказать свою догадку. – Ну, этот, японский майор. Ты же его брата – лейтенанта-стажера срезал из маузера и меч забрал. Он тогда сильно ругался! Не из простых, мог денег достать, нанял шиноби.

– Какой-такой Сатору? – насторожился генерал.

– Личность известная, – коротко пояснил младший брат, и они оба вопросительно уставились на воспитанника.

– Был такой, – признался Март. – Он еще десантурой командовал, которая нас в клещи взяла на вершине горы.

– Вот-вот, – продолжил развивать тему Витька. – Очень серьезный враг. Да к тому же насолил ты ему изрядно. Брата убил, меч его отобрал! Мог он служебным положением воспользоваться и организовать теракт, вроде как для устрашения русских, а между тем и свою цель отработать?

– Но этот вариант не учитывает первое нападение на меня…

– А с чего ты взял, что они связаны?

– Я так понимаю, речь об этом клинке? – заинтересовался Владимир Васильевич.

– Да.

– Ты позволишь?

– Конечно.

– Однако! – покачал головой капитан после беглого осмотра.

– Еще какая-нибудь колдовская хреновина? – с подозрительным видом осведомился старший брат.

– Вроде того. Только стелларов не хватает, чтобы плетение было закончено.

– Мне иногда кажется, что он меня зовет, – признался Март. – И помогает в трудных ситуациях.

– Взаимодействует с твоим энколпионом. Такое не часто, но случается. Да, за такой клинок самураи не просто убьют, а полгорода вырезать не постесняются!

В общем, на этих двух версиях они и сошлись. Либо старые семейные дела, либо месть за ушедший из клана гунто…

– Слетелись стервятники! – отвлек Колычева от воспоминаний голос Черкасова.

– Что, прости? – не понял тот сначала.

– Журналисты! – выдавил из себя, как выплюнул, Максим, показывая на немаленькую толпу репортеров, старавшихся не упустить ни одной подробности.

Март машинально взглянул в том же направлении и застыл как громом пораженный, ибо в первых рядах этой братии стояла, затмевая всех своей красотой и безупречным стилем, та, которая не раз являлась ему в самых сладких снах и грезах. Лучшая журналистка Би-Би-Си, золотой микрофон империи, над которой не заходит солнце – мисс Аннабель Ли, собственной персоной!

– Я думал, она в Сеуле, – не удержался он от восклицания.

– Вы знакомы? – слегка удивился Макс, неоднократно видевший фотографии Аннабель в газетах.

– Приходилось встречаться, – неопределенно ответил ему тот.

– Тогда ты слышал, что они писали об… этом случае? – с трудом подобрал слово Черкасов.

– Да уж, – нахмурился Колычев.

Поскольку ни интернета, ни телевидения в этом времени не водилось, Марту волей-неволей пришлось привыкать к чтению книг и прослушиванию радиопередач. Благо английский он успел выучить еще в прошлой жизни, а от реципиента ему досталось знание корейского и китайского языков. Правда, нельзя сказать, чтобы особо твердое, но все-таки позволяющее понимать дикторов на слух. Так что, когда выдавалась свободная минутка, он нередко крутил настройки радио в своей комнате, чтобы быть в курсе событий или просто послушать музыку.

Так что мнение британской прессы по поводу инцидента он знал. Если коротко, сочувствие они выразили, но так, что, ей-богу, лучше бы промолчали! «Новые жертвы безудержной русской экспансии!», «Трагедия, которой могло бы и не быть!». И это еще не самые злорадные заголовки.

Так что желания встречаться и разговаривать с радиорепортершей у него не возникло, но у ушлой британки были свои соображения на этот счет.

– Марти, подожди одну минутку! – остановила она его, когда траурная церемония уже завершилась.

Сегодня она была облачена гораздо скромнее обычного, в строгий деловой костюм из темно-синего шевиота, выгодно подчеркивающий достоинства ее роскошной фигуры. На голове маленькая шляпка без полей, кажется, такие называют «таблеткой». Куцая вуаль прикрывала только глаза, придавая лицу загадочное выражение. Минимум косметики, разве что яркая помада на красиво очерченных чувственных губах. На ногах туфли-лодочки на невысоком каблуке из черной замши и модные чулки со стрелкой.

Как и всегда, где бы она ни появлялась, на ее фигуре немедленно скрещивались взгляды окружающих. Восхищенные и призывные – со стороны мужчин. Враждебные, а иногда и завистливые – от их спутниц, но равнодушным не мог остаться никто.

Игнорировать ее в такой ситуации было по меньшей мере невежливо, и Колычеву пришлось остановиться.

– Да, мисс Ли.

– Раньше ты называл меня Аннабель, – немного грустно заметила девушка, обдав молодого человека легким, едва уловимым ароматом духов и одновременно мощной волной сексуальности.

– Простите, мисс, но сейчас неподходящий случай для фамильярности.

– Да, конечно, – изобразила легкое смущение журналистка. – Просто…

– Что?

– Я очень рада, что тебе удалось уцелеть. Нет, правда. Я не поверила своим глазам, когда увидела твою фамилию в сводке.