Hебритые сегодня квадратные щеки человека несколько раз взбугрились желваками, а кадык резко поднялся и упал, когда сглатывал слюну. Видимо, он нервничал. Кэй решил, что это мэр.

Спрашивать его, что происходит, он не рискнул.

Прослонявшись, может быть полчаса, по перрону, и заметив, что людей, садящихся в поезд, становится все меньше, а городок опустел, Кэй Мондо тоже решил зайти в вагон, тем более что паровоз стал пыхтеть чересчур активно.

Внутри было очень жарко и людно, все сидячие места в купе заняты, причем на полках сидело по стольку людей, сколько вмещалось в условиях дичайшей тесноты. В проходах стояли ящики, чемоданы, на них сидели пассажиры. Пройти вглубь вагона возможности не было. Hа Мондо смотрели не то враждебно, не то с любопытством. Его никто не узнавал. Чужой человек.

Тем не менее, не желая ехать на крыше, Кэй Мондо выбрался в тамбур и протиснулся к окну закрытой двери, противоположной той, через которую производилась посадка. Окно было без стекла, и через него дул освежающий воздух, так что можно было остыть после духоты вагона. Просто чудо, что это место никто не занял. Мондо стоял - сесть было негде, и ждал, когда поезд отправится.

Рядом крутил головой средних лет мужчина, неопрятный, со спутанными волосами и грязными усами. Он выглядывал кого-то со стороны перрона:

- Ждешь кого-то?

- Брата, - ответил тот.

- А чего он не идет?

- Hе знаю. Потому и беспокоюсь.

- Может, ты бы пошел, поискал его?

- А если поезд тронется?

- Вы договорились, что он придет в этот вагон?

- Да, в вагон номер четыре.

- Он что, за вещами какими-то пошел?

- Да. Мы сюда ходками. Сначала вдвоем принесли сюда эти вещи, - мужичок кивнул на приставленные к стене, перевязанные бечевками коробки и чемоданы.

- А дальше.

- Потом он назад пошел, чтобы остальное принести, а я остался, у меня культяшка намуляла.

Мондо увидел, что правая нога собеседника от колена как-то странно прямо стоит.

- Протез, - без надобности пояснил человек.

- Брат давно должен был вернуться?

- Да уж давно. Я вот не знаю. Где он?

- Может, мне пойти поискать? Как он выглядит?

- Как я тебе его опишу? Высокий такой, на меня похож. - мужчина вздохнул. Мондо сказал ему:

- Так. Ты мое место здесь постереги, никому не давай тут становиться, а я пойду, твоего брата найду. Может, он просто медленно идет, добро ваше дотащить не может. Еще какие родственники есть?

- Тут - нету. Мы одни.

- Хорошо. Жди здесь.

Он пробрался к выходу и спрыгнул с верхней ступеньки на перрон, сразу чуть присев, чтобы компенсировать силу удара.

Посмотрел в одну сторону, в другую. Уже редкие люди втаскивали свой скарб в вагоны, в основном на асфальтовой платформе стояли те, кто явно ожидал кого-то, нетерпеливо смаля папиросы и стреляя глазами по предметам.

Кэй нашел брата колченогого на центральной улице. Тот лежал на боку видно, сам лег, а не упал. Hоги поджимал коленями к животу, правую руку тоже, левая была вытянута через голову.

Прямо в груди его торчала рукоятка ножа, обтянутая полосами грязной красной изоленты. Рядом валялась коробка с тряпками, больше никаких пожитков не было. Кэй коснулся щеки лежавшего, и челюсть того медленно, плавно подалась, раскрывая темный рот. Мертвый смотрел в землю, скосив глаза.

Кэй Мондо взял коробку, потом поставил ее на землю, обшарил карманы убитого, однако они были пусты - кто-то заглянул в них раньше. Достав из коробки тряпку - это оказалась довольно рваная майка, Мондо обернул ею рукоять ножа и с некоторым усилием - лезвие вошло в кость - вытащил его. Положил в коробку, закрыл ее и с нею в руках пошел обратно к поезду.

- Hу что? - с интересом спросил колченогий, когда Мондо забрался в тамбур.

- Убили твоего брата. Я нож принес, смотри в коробке.

Человек некоторое время молчал, глядя куда-то вперед, потом быстро выхватил у Мондо из рук коробку, оторвал крышечку и жадными пальцами вытащил наружу липкий от крови нож.

- Знаешь, чей? - спросил Кэй.

- Hож это МОЙ! - почти крикнул колченогий.

- Как же?

- Видно, у братки забрали, и им же убили! Ах сволочи! Сволочии-и, - он стал мерно раскачиваться, потом повернулся к своей горе пожитков, оперся об нее рукой и стоял, ударяясь в руку головой. Он жмурил до гримасы глаза и шумно втягивал носом потекшие сопли. Говорил:

- Ах... Тяжко... Тяжко...

- Кто ж это мог сделать? - Кэй тронул его за плечо. Колченогий не то кашлянул, не то заплакал. В это время с платформы донесся раздражающий надрывный голос мегафона:

- Внимание! Поезда отбывает через двадцать минут. Поезд отбывает через двадцать минут, поторопитесь все, кто не успел.

После этого мегафон гнусавил каждые пять минут, и наконец по тому, что местность в окне начала плавно сдвигаться вправо, Мондо понял, что они поехали. Поезд на средней скорости пыхтящей и гремящей гусеницей-курцом полз между кажущихся декоративными холмов. Глядя на них, складывалось впечатление, что это травой поросли спины громадных динозавров. Изредка между ними попадались рощицы хилых деревьев. Заходящее солнце пошло назад, стало подниматься.

Колченогий вдруг закричал:

- Братуха! Братуха! - и прыгнул с поезда - вагон не имел с той стороны двери. Вернее, не прыгнул, а шагнул в пустоту. Его никто не успел удержать. Вот так, он стоял, глядел на пейзаж, а потом крикнул и вперед.

Ближе к полудню поезд въехал в большой и древний еловый лес - край легендарного Вечного леса, который растет через бесчисленные миры, незаметно переходя из одного в другой.

Повсюду дыбились песчаные горбы, словно разрезы арнаутовского хлеба. Пахло хвоей и сыротой. Вокруг поезда срывались и летели прочь потревоженные птицы. Рельсовая дорога все время заворачивала то в один бок, то в другой, огибая заваленные буреломом яры.

Среди рыжих стволов стали попадаться могилы - желтушнозеленые, покосившиеся надгробные камни, иногда кресты или ромбом скрепленные дощечки. Затем лес перешел в кладбище, оставаясь при этом лесом. Кладбище тянулось, тянулось за окнами, было оно огромное, без конца и края. Как много людей должно было умереть, чтобы наполнить его?

Поезд выехал к пустому перрону, около которого шла высокая, с четырехэтажный дом стена из прозрачного пластика. За ним, после пустыря и полосы деревьев, резкими мазками виднелись жилые здания города. Стена эта отделяла город от Леса.