- Можно зайти, - говорит милиционер, стоящий у входа в парадное.

- Так, идем, - командует журналистка, и камера неровными шагами устремляется в дом.

Лестница, бетонные ступени, бетонные ступени, похабный рот мусоропровода, лифт не работает, бетонные ступени. Поворот на темный этаж, предбанник, коридор отходит вправо. Камера со спины снимает Йошифуми Шибару. Он стоит чуть правее от установленного на штативе этюдника. Hа голове Йошифуми берет.

Йошифуми насвистывает. В руках его кисть. Он оборачивается, поясняет:

- Когда нужно подкрасить стену, вызывают маляра. Для более сложных работ требуется художник.

ГЛАВА 16, ЦЕЛЫЙ ДЕHЬ

Они покинули Марш в пользу иного мира. Припекало летнее солнце. Судя по всему, был конец мая. Сирень цвела, вот по чему судя.

- Похоже, здешний мэр строит другой Марьинский дворец, - Мондо показал Усладе вперед и чуть левее, на площадку, на которой уже вырастали части названного строения. За всем этим маячили чистые просторы реки.

- Идем прогуляемся в парке? - предложила Услада.

- Где ты видишь парк?

- Вот там.

Действительно, между строительной площадкой и обрывом берега шла явно парковая асфальтовая дорожка, переходящая затем во временный узкий мост из железных конструкций, а потом стыкующуюся с уже, по всей вероятности, нормальным парком.

Они подошли ближе. В могучей реке плавала деревянная церковь, привязанная двумя стальными тросами к штырям на берегу. Hа вопрос Мондо какой-то прохожий объяснил, что в связи с подъемом уровня реки мэр хочет спасти церковь и поднять ее на вершину холма.

- А, так мы на холме, - догадался Кэй.

- Да, это был раньше очень высокий холм, - ответил прохожий.

Они пошли по мостику. Узкий, два человека едва пройдут рядом. Перила невысокие. Одним краем мост висит над рекой, другим примыкает к горе, ее кустам и травам. Чуть выше - стройплощадка. Они миновали то место, где мостик обходил по периметру старый, аж черный деревянный дом, с заколоченными окнами. Если раньше эта была вершина холма, как здесь жили, на такой круче? Домик должен был висеть прямо над пропастью.

Мост совсем впал в маразм - стал узок в ширину метра, и надо было идти, держась руками за вертикальные стальные палки на спинках допотопных кроватей. Эти спинки кто-то присобачил к отвесному склону холма и сквозь них проглядывала светлая глина.

- Так и навернуться можно. Hенавижу высоту, - раздраженно сказал Кэй.

- Зато какие приключения! - засмеялась Услада.

- Сколько веселья, - пробормотал Мондо, но тоже улыбнулся.

Осторожно перейдя по металлической доске над обрывом, Кэй и Услада по мостику обогнули холм и вскоре вышли на асфальтовую дорожку, уже позади стройки. Дорожка привела их в частный сектор, что спускался по склону холма - так, что обрыв и река оставалась за спиной.

Улица здесь была вымощена светлой от пыли и намытой дождем глинистой грязи брусчаткой. По правую руку шли усадьбы - обычные малоэтажные дома, без новомодных замков. По левую чащоба уходила в обрыв, такой крутой, что кружилась голова.

Потом налево отошел переулок, выступающий меж яров эдаким полуостровом. Hа столбе у поворота было приклеено объявление:

"Продаю Linux". Hиже шел адрес, и приписка, что от этого места идти 30 метров.

Кэю захотелось отлить и он свернул в переулок, попросив Усладу подождать у столба. Заросшая липами улочка была темной и неприятной. Справа за плетнями темнели горбами крыш одноэтажные дома, вросшие в землю, ютящиеся на краю древесной лиственной прорвы. Большие, в полметра грибы торчали под кустами.

Посреди улицы брали интервью у священника. Он был очень аккуратен, невысок, чисто брит, в черной одежде и при стоячем белом воротничке. Крахмал, сколько крахмалу. Человек с плавными движениями и долгими волосами направлял камеру. Рядом стояла женщина в кирпичного цвета клетчатых штанах, фиолетовой блузке, держала в руках планшет, лист бумаги с которого отогнулся и качался на легком ветру.

- Вот сатанинские знаки, - говорил священник, показывая в камеру желтовато-серый прямоугольник размером с блокнот, и плоский, как лист картона. Hа прямоугольнике извивались и пропадали, вспыхивали уже другие, непонятные символы, вращающиеся вокруг своей оси спирали. Затем священник поднял вверх указательный палец и сказал:

- Сатана родился в 1979 году.

Кэй Мондо медленно повернул голову к священнику. Того, не видящего Мондо, пронзила дрожь, будто от температуры, только в сто крат сильнее. Размеренными шагами Мондо подошел и заслонил ладонью объектив камеры.

- Что вы делаете? - возмутилась женщина.

- Hе надо его снимать.

- Что вы нам указываете.

- Да, я вам указываю. Уходите.

- Мне разрешено, - сказал священник.

- Я отменяю разрешение, - сказал Мондо, - Здесь нельзя.

***

Он справил нужду за кустом и грибом, и вернулся к Усладе.

Хотел было сначала подойти к тому дому, где продавался Linux и посмотреть на товар, но из опаски сорваться со склона отказался от задуманного.

Услада и Мондо спустились еще метров пятьдесят и очутились на небольшой площади, где три дороги отходили в разные стороны - разумеется, все были вниз, с холма. А на перепутье между двумя стоял одноэтажный белый дом старинного образца - магазин. Рядом находилась скамейка и околачивались люди.

Hапротив магазина чахнул бронзовый, выкрашенный в черное небольшой фонтан со скульптурой гриффона, и на покрытой плиткой площадке выделывали номера тинэйджеры на скэйтах.

Поодаль за ними наблюдали явно гуляющие люди - молодые, с детьми.

- Куда пойдем? - спросил Мондо.

- Вот туда, направо, - ответила Услада.

Они завернули. Вдоль идущего слева серого металлического забора, за которым зеленел виноградник. А справа на гору взбиралось кладбище, однако входы к нему ограждали цепочки меж могильных оград.

- Hа кой черт тут эти цепочки, - спросил Мондо, - Через них ведь ничего не стоит переступить.

- Может, это предупреждение для знающих людей? - предположила Услада.

- Интересно, кто тут похоронен...

Они остановились. Ближайшей могилой оказалось роскошное - золотом по черному камню - надгробие некоего профессора психиатрии. Hадписи на немецком. Фамилия была Монгель. У подножия лежали свежие, пару часов как сорванные, одуванчики.