<p>

Сьюзен разработала эту акцию гораздо раньше всех остальных. Они с Ковальски терпеливо создавали основу и прорабатывали контуры осуществимости. Вместе с Ковальски она хотела пойти в пещеру Идвена, это то, что они задумали с самого начала; но когда группа приехала в Берлин и было принято конкретное решение о действии, он все больше и больше терял самообладание. Его страх выходил странным образом. Он был не в состоянии встретиться лицом к лицу с Сьюзен.</p>

<p>

 Я не могу этого сделать, я не могу туда пойти, я лучше займусь чем-нибудь другим». Это не обесценивало его, мы это понимали. Но его роль мужчины, единственного, не позволяла ему раскрыться. Он пошел ко дну вместе с ней, не в силах преодолеть ее. Ковальски закончил свою безнадежность «кризисом отношений», затем политическим инакомыслием, затем разрывом с Движением 2 июня.</p>

<p>

Нам потребовалось время, чтобы понять его ссоры, его капризы, его иррациональные аргументы, потому что он, как никто другой, страстно развеял наш первоначальный скептицизм. Он убедил нас с помощью убедительной информации и образных идей. Но чем конкретнее становилась реализация, тем в большее отчаяние приходил Ковальский. Анна взяла дело из его рук. Группа отделилась от него за несколько недель до акции. К сожалению, это не спасло его от суда и осуждения по этому делу. В ходе процесса он все-таки принял участие в освободительной акции и даже оказался в выигрыше. Он не отмежевался, но сохранил свою политическую и личную неприкосновенность.</p>

<p>

Сьюзен, замкнутая, молчаливая и решительная, перенесла уход Ковальски сначала с изумлением, потом с гневом. Она хотела действовать. Анна тоже. Они отчаянно пытались преодолеть паралич, наступивший после катастрофы с похищением Шлейера и гибели узников Штаммхайма, успешной атакой на государственную собственность — тюрьму.</p>

<p>

Они считали это важным.</p>

<p>

Анна и Сюзан доверяют друг другу и чувствуют себя в безопасности друг с другом. Теперь они обе находятся в противоречии друг с другом. Решителен ли синий охранник?</p>

<p>

«Как ты думаешь, мы пойдем? Или это слишком безрассудно?»</p>

<p>

«Я не знаю», — медленно отвечает Анна, а потом: «Давай, пойдем».</p>

<p>

Их лица становятся бледнее. </p>

<p>

Они решительно смотрят друг на друга и переходят улицу по отдельности. Как бы случайно они встречаются у ворот и звонят, чтобы их впустили. Замок открывается, и они входят в пуленепробиваемую комнату. Дверь за ними закрывается.</p>

<p>

Обе молодые женщины хватают чиновника за пуленепробиваемую стойку и бросают в щель свои доверенности и адвокатские карточки.</p>

<p>

Теперь им предстоит увидеть, сколько стоят вложенные ими усилия и воображение. Они затаив дыхание следят за тем, как клерк достает пластиковые карточки, смотрит на них и спокойно передает своему коллеге. Затем открывается вторая дверь, и им разрешают пройти через замок. Они с трудом могут поверить в это. Словно сквозь вату, они переходят к следующему пункту своего плана. Это подмена второго чиновника. Все происходит так, как они воспроизводили снова и снова, и в то же время совершенно иначе. У Анны больше нет чувства времени; сколько они уже там находятся? Клерк не торопится, аккуратно заносит все в свои книги, сравнивает и проверяет. Все в порядке. Двум адвокатам разрешают увидеться со своими клиентами. Два непойманных маленьких воришки.</p>

<p>

Анна смотрит, наполовину изумленная, наполовину не верящая, в прорезь счетчика. Вместе с их удостоверениями личности выплевываются два жетона для внутренней легитимации. Чуть поодаль она слышит, как Сьюзен говорит: «Давай, мы можем идти».</p>

<p>

В тюрьме шло строительство, они знали. Временные помещения позволяли провести операцию. Чтобы попасть в речевые камеры для «нормальных» заключенных, Анна и Сьюзен должны пересечь помещение, которое, собственно, и является их целью. Это предбанник речевых камер для политических заключенных. Поскольку во время визита адвоката камеры остаются незапертыми, в предбаннике сидит чиновник и охраняет их. Анна и Сьюзен готовы к встрече с этим чиновником.</p>

<p>

Они проходят по очень узкому и длинному коридору.</p>

<p>

Здесь нет окон, полумрак и теснота создают атмосферу убежища, как в кинотеатре. Пути гораздо короче, чем ожидалось. Их представление о внутренней части тюрьмы сложилось из собранной ими информации и сложилось в картину, которая в целом была правильной, но отличалась пространственными размерами. Перед массивной дверью в предбанник они стоят гораздо быстрее, чем ожидали. В голове двери имеется небольшое окошко, и они должны поднести к нему свои значки для легитимации. Они не спят и очень взволнованы. Всего несколько, но решительных метров отделяют их от двух их спутников.</p>

<p>

Они слегка распахивают пальто, чтобы быстрее добраться до оружия. У Сьюзен 9-миллиметровый пистолет с глушителем (марка 2 июня) и револьвер для Андреаса. У Анны — маленький удобный MP и Макаров для Тилля.</p>

<p>

Шаги приближаются, ключи звенят, дверь открывается. Они рассчитали, в какой момент достанут оружие. Анна входит первой; как только Сьюзан оказывается внутри, дверь снова открывается снаружи, и охранник хочет войти. Это тот же самый охранник, который стоял за дверью. Сьюзан быстро достает пистолет и собирается попросить его поднять руки. Он спотыкается, затем молниеносно хватает глушитель и пытается вырвать у нее пистолет. Борясь друг с другом, они оба падают. В тот же момент Анна достает пистолет и направляет его на мрачного охранника, который следит за камерами: «Поднимите руки». Он недоверчиво смотрит на пистолет, на Анну, отказываясь принять ситуацию. Он подходит к ней с детским «Эй, эй, зачем это?» и тянется к пистолету. Снова начинается потасовка. Уголком глаза Анна видит, как Сьюзен падает вместе с охранником. Она вдруг думает: эти парни не воспринимают нас всерьез, потому что мы женщины, они застают нас врасплох, мы должны добиться уважения. С решительным рывком она отталкивает от себя охранника, поднимает ствол шатайи и засовывает сноп в потолок...</p>

<p>

Беккер шел на этот визит довольно вяло, но его клиент сделал это так срочно, в субботу из всех дней. Вот он пришел, а Андреасу совсем неинтересно, он не слушает, лениво, напряженно смотрит по сторонам. Вдруг перед дверью раздается шум, и прежде чем Беккер успевает что-то объяснить, Андреас уже вскакивает и выбегает в дверь»...</p>