Ричард вслушался в свои ощущения и с удивлением не обнаружил там злости. Досаду, может быть, но не более. Это Доршея. Здесь, безусловно, стремятся угодить клиенту, но не станут ходить вокруг него на задних лапках. Для Земли, да и большинства человеческих колоний, пять тысяч – серьезная сумма, и в стоимость покупки обязательным пунктом входит чуточку подхалимства. Для Доршеи – не так. Вернее, не всегда так. Не стоит все списывать только на планету, надо отдать должное чувству собственного достоинства этой Кравец. Нет, Акман не злился.

– Хорошо! – он даже позволили себе улыбнуться. – Пусть будет девятнадцать ноль-ноль. Я в это время буду не дома, пусть курьер просто оставит заказ в почтовом ящике.

– Конечно, – Виктория кивнула. – Приятно было пообщаться с вами, мистер Акман. Вам всегда будут рады в «Оружейной лавке».

Акман отключился.

***

Рудольф загорать не любил. Не видел в этом никакого смысла; вертеться на солнце, равномерно прожариваясь, словно куропатка на вертеле, считал занятием скучным и бестолковым. Ближе к вечеру, когда солнце преодолело большую часть своего дневного пути, на пляж он все-таки вышел, но только для того, чтобы немного поплавать, а потом не спеша попить пива под тентом.

Но в его простой и понятный план внесла коррективы Лиана, расположившая свой шезлонг возле самой кромки воды и с видимым удовольствием подставляющая лицо жаркому доршейскому солнцу. И не только лицо…

Рудольф несколько секунд морщил лоб в раздумьях, потом пробурчал себе под нос: «ну, пожалуй, это было бы невежливо…» и решительно двинулся к Лиане, с легкостью подхватив свободный шезлонг одной рукой и, насколько это было возможно, втянув живот.

– Привет, красавица, – сказал он.

– Мы виделись сегодня, Бунгерт, ты забыл? – не открывая глаз, проронила Лиана.

Рудольф посопел.

– Ты… – начал было он, собравшись с мыслями, но был прерван.

– Да, да, я знаю. У меня отличный загар, красивые ноги и грудь тоже ничего. Ты ведь это хотел сказать?

Бунгерт, ненадолго зависнув и растерянно почесав могучий, поросший рыжими волосами торс, беззлобно засмеялся.

– Да ну тебя, Ли. Подумай сама, какие еще комплименты можно сказать женщине на пляже?

Лиана фыркнула.

– В принципе, я могла бы подсказать, но эту науку каждый мужчина должен постигать самостоятельно. А что если совсем обойтись без всего этого? Попробуй на время забыть, что я женщина.

Рудольф пожал плечами и потер ладонью переносицу.

– Сложно забыть, пока ты в таком виде…

Все же открыв глаза, Лиана посмотрела на возвышающегося над ней Рудольфа с некоторым проблеском интереса.

– Знаешь, Бунгерт, я почти готова взять свои слова обратно. В твоей примитивности есть своя прелесть. Даже не пытайся цивилизовать свое я. Галантного кавалера из тебя все равно не выйдет, а изюминку утратишь. Не приведи господь, получится нечто вроде Дикерсона, – она презрительным движением плеч выразила свое отношение к данной перспективе.

Какое-то время Рудольф ждал. Не то продолжения от Лианы, не то рождения достойного ответа от себя. Не дождавшись ни того, ни другого, с некоторым удивлением обнаружил, что все еще держит шезлонг в левой руке. Опустил его на белый как мел песок в полуметре от шезлонга Лианы, уселся и, прищурившись, устремил свой взор вдаль, туда, где блики солнечного света играли на водной глади.

Лиана молчала, снова закрыв глаза. Рудольф понял, что он, если тоже будет молчать, станет выглядеть немного лишним.

– Что ты думаешь о словах Ричарда, Ли? – более логичного и естественного вопроса в голову не пришло.

Женщина словно ждала этого вопроса… хотя, вполне возможно, она его действительно ждала.

– Это выглядит шуткой, Тино прав. Но шуткой, на мой взгляд, не является.

– Ты уверена? – спросил Рудольф с явственно слышимой надеждой в голосе. Словно именно от ответа Лианы зависела истина.

Ответа пришлось подождать. Лиана приподнялась на руках и вытянула шею, будто пыталась заглянуть за линию горизонта.

– Почти, – сказала она наконец. – Я не стала бы держать пари на все свое состояние, но все же считаю, что Акман выдвинул обвинение вполне серьезно.

– Почему?

– Видишь ли, я давно знаю Акмана. И неплохо знаю. Чувство юмора у него довольно-таки извращенное, но… Он кто угодно, но не дешевый клоун, понимаешь?

– Нет, – честно признался Бунгерт.

Лиана вздохнула, смиряясь с необходимостью объяснений.

– Вот смотри. Представь, что Акман все придумал, высосал из пальца. Никто его не обманывал, никто не продавал подделку под видом редкой и дорогой вещи. Он просто ни с того, ни с сего устраивает дурацкий розыгрыш. Два дня держит нас в напряжении… Ведь признайся, ты напряжен, Бунгерт?

Рудольф что-то неопределенно хмыкнул.

Сочтя это достаточным выражением согласия, Лиана продолжила:

– И я чувствую себя неуютно, не стану врать. Так вот, а через два дня Акман собирает нас вместе и говорит: «Пам-парарам, это был розыгрыш!». Как он при этом будет выглядеть?

Не дожидаясь, пока Бунгерт оформит в слова свои неповоротливые мысли, Лиана ответила сама:

– Дураком он будет выглядеть. А этого Акман никогда себе не позволял. Так что, если у него вдруг бурными темпами не начала развиваться старческая деменция… а в пятьдесят лет вроде рановато, не так ли?.. Акман не поставит себя в столь глупое положение. Нет, как это не невероятно звучит, кто-то из нас обжулил Акмана, причем обжулил грубо и по-крупному.

– Зачем? – спросил Рудольф.

Лиана повернула голову в его сторону и засмеялась злым невеселым смехом.

– Иногда у тебя чудесным образом получается придумать отличный вопрос, Бунгерт. Это прелесть, что за вопрос, король вопросов. Знать бы еще на него ответ… Вроде бы никто из нас не бедствует, чтобы подрабатывать мошенничеством. И все же, кто-то этот трюк провернул. Мне дико любопытно, кто именно.

– Не ты, случайно, Ли? – невинно спросил Рудольф.

Чуть сощурив глаза, Лиана довольно долго вела разведку на некрасивом, словно вылепленном небрежным скульптором, лице. Но не смогла разглядеть ничего, кроме искреннего любопытства.

– Нет, не я, – ответила она ровным голосом. – Только, видишь ли, в чем дело, задай этот вопрос всем остальным, и получишь такой же ответ. Поэтому я даже не буду тебя спрашивать. И никого из нас не буду. Я лучше порасспрошу самого Акмана… Через пару часов мы с ним едем в город.

– И он скажет? – усмехнулся Рудольф.

Губы Лианы тронула милая улыбка амазонки, взявшей в плен разведчика-мужчину.

– Посмотрим. Акман считает, что нет. Я… посмотрим. Прямо он ничьего имени не назовет, разумеется.

– Ух ты! – Рудольф помотал головой. – Ты расскажешь мне потом, Ли?

Лиана, ни слова не говоря, посмотрела на него со странной смесью жалости и восхищения. Под этим взглядом даже простодушному и толстокожему Бунгерту стало неуютно.

– Пойду поплаваю, – буркнул он. – Не хочешь со мной, Ли? До волнореза и обратно.

Лиана коротко мотнула головой из стороны в сторону и перевернулась на живот. Задержав на мгновение взгляд на ее крепких округлых ягодицах, Рудольф неловко выкарабкался из шезлонга и потопал в воду.

Там его неуклюжесть сошла на нет, плавать Рудольф любил и умел. Очень приличным кролем, размеренно и без суеты, но довольно быстро, он преодолел семьдесят или восемьдесят метров до волнореза. Взобрался ногами на рукотворный гребень, искусно имитирующий коралл, выпрямился в полный рост и посмотрел на берег. Мысли его крутились вокруг Лианы.

Вот дура баба… Нет, умная, спору нет. Потому и дура. Ум свой нужно от мужиков прятать тщательнее, чем целлюлит или морщины. Кому нужна умная жена? Вот и у Ли уже сколько мужей было? Не то трое, не то четверо. И никто долго не продержался. Ничему ее жизнь не учит. Хотя выглядит неплохо, да. На лицо Рудольфа наползла улыбка.

Минут через пять он заметил появившуюся на пляже фигуру мужчины. Кто же это? Бунгерт напряг зрение… Вроде, Ненашев. Точно он. Поставил себе шезлонг не рядом с Лианой, а отгородившись от нее шезлонгом Рудольфа. Да он же боится ее, Рудольф и раньше замечал.