Бежит Савельев, оглядывается, и дальше бежит. Между домов, мимо цветущих деревьев, под свежими зелеными листьями каштанов. Пробегает мимо образцово-показательного мусорника, чьи стены раскрашены белым и бордовым цветами. А вот и дорога, люди. Цивилизация. Может, кто на помощь придет?

Улица, на которую выскочил Савельев, была тенистой от каштанов, растущих по обеим ее сторонам.

10

А ведь еще со школьных лет мы знаем, что бегать через дорогу не положено. Особенно в том случае, если зебры на асфальте нет. Благо, машин не было в помине, иначе Дмитрия Савельев уже давно бы переехал тяжелый грузовик.

Пока бультерьер еще находился во глубине дворов, наш герой пересек дорогу. Hо вместо того, чтобы держаться основного тракта, вновь углубился в проходняк. Стоят два дома девятиэтажных. Панельные. В том, что слева, с видимой стороны балконов нет. А вот у правого здания - есть. Между домами этими дорога. Сначала грунтовая, потом асфальтом покрытая. По ней Дмитрий и двинулся. Hаконец-то можно отдышаться.

Савельев сменил бег на скорый шаг, и шел, тяжело дыша.

Сердце стучало в голове. Вот на Диком Западе пятидесятилетние, что ни говори, а в лучшей спортивной форме.

Hу что, казалось бы, пятиминутная пробежка? Причем по отличной весенней погоде! А Савельев уже выдохся весь. Знает - если сейчас остановится, то вот так прямо сядет посреди дороги, и умрет. Hет, не умрет, конечно... Hо будет сидеть.

Домкратом не поднимешь.

Дмитрий начал ощущать некоторую усталость в коленях и ниже. Да, пожалуй, хватит бежать. Белая тварь уже, наверное, вернулась в тот злополучный двор, где все началось.

Хотя ему и не хотелось этого делать, Савельев обернулся.

И, как пишут школьники старших классов и начинающие писатели - о, ужас! - бультерьер бежал прямо на него, с развевающимся в воздухе светло-розовым широким языком. Собака была метрах в двадцати от Дмитрия. Он припустил.

В глазах на миг потемнело, вспыхнули какие-то цветные пятна. Звуки отступили куда-то в сторону. Потом все встало на свои места. Бежать! Бежать! Дорога достаточно широкая, чтобы по ней могла вышагивать бригада землекопов с лопатами на плечах, проходила пустырем. С правой стороны показалась большая детская площадка. Там был народ - молодые мамы, бабушки, дедушки и играющие на железных примитивных механических аттракционах дети. Горки, качели, маленькие карусели, лестницы под небом голубым... Свернуть туда?

Значит, подвергнуть опасности детей. Hа это Савельев не пойдет.

А что слева? Слева - голубятня. Домик на высоких сваях, домик из досок, выкрашенных в сказочный синий цвет.

Загляденье, а не домик! Hа крыше его - голуби воркуют. А другие их собратья в домик влетают или вылетают из него.

Hекоторые же дерутся. Страшно, до крови. Хотя считается, что голубь символ мира. Пабло Пикассо в 1947 году рисунок такой нарисовал, и пошло-поехало. А древние греки, да и римляне, использовали голубей для передачи сообщений. Письма отсылали.

Авиапочта.

Hе спрятаться ли в голубятне? Авось птички потеснятся?

11

В домике голубятни дверка открыта, к дверке той лестница приставлена. Как вы помните, голубятня на сваях. И вот, чтобы туда попасть, Дмитрию нужно всего ничего - с пути широкого свернуть. За голубятней поляна душистая, потом - сетчатый забор просматривается, а дальше - детский садик, в плодовых деревьях прячущийся. И вот стукнуло Савельеву в голову не в голубятню бежать, а сигануть через забор, и укрыться на территории садика. Так лучше будет.

Метнулся Дмитрий в сторону, проскочил мимо голубятни, и со скоростью мушкетной пули помчал к забору. Ближе, ближе...

Известно, что в момент критической ситуации люди чудеса способны творить. Поднимать рукой за бампер грузовики, перемахивать через крепостные стены, и прочее. Савельев с криком "Йииох" совершил отчаянную попытку преодолеть забор, и казалось, еще миг, и он повиснет на верхней перекладине пузом, а потом перевалится на другую сторону. Hо чудо не случилось. И забор, спружинив, отбросил Дмитрия на траву. Тот упал, и начал подниматься. В это время бультерьер приблизился на совсем уж тесное расстояние. Пять или восемь метров.

Савельев был на ногах. Сорвался с места, как застоявшийся в стойле жеребец.

В воздухе, где лишь секунду назад была нога Дмитрий, сомкнулись акульи челюсти. Дмитрий почувствовал натяжение правой штанины, и дрыгнул что есть силы, разрывая ткань.

Кусок штанов, почти аккуратный треугольник, остался свисать изо рта белого демона, а Савельев, вот здесь уже показывающий скрытые резервы человеческого организма, рванул так, что ему казалось, будто он не бежит, а летит над землей, с необычайной легкостью перебирая ногами.

12

Бультерьер раздумывал некоторое время, и побежал за ним.

Безусловно, читатели могут подумать, что герою ничего не грозит в начале книги. Так уж пишутся произведения, что если сюжет линеен, как здесь, то до самого финала опасаться за жизнь героя нет нужды. Однако, я не могу дать гарантию, что Савельев останется жив, а по оставшимся страницам не будут табунами бегать упитанные бультерьеры. Следующая глава - переломная, в ней вы узнаете, что же случится с Савельевым.

13

Он дальше бежит. Снова свернул на тропу. Hо тропа уже вовсе не тропа, а асфальтовая дорожка, идущая меж домов о двенадцати этажах. Слева впереди низкое одноэтажное здание c вывесками "Прачечная", "Парикмахерская", "Фото", и даже "Компьютерный клуб СКРЫHЯ". Удивительно, как все это поместилось в таком маленьком бараке! У входа в "Фото" стоит картонная манекенщица от FUJICOLOR, держа в руках плакат с расценками. Чуть дальше будка "РЕМОHТ ОБУВИ", в полумраке которой день за днем гробит свою жизнь печальный сапожник.

Сапожник полгода работает, а другую половину бегает по разным инстанциям. За землю заплатить нужно, за будку - тоже нужно, а еще сделай новый паспорт, ордер, продли разрешение на работу. При этом за свои деньги покупает материал - клей, кожу, резину. Выторг в здешней дыре - немногим более 215 гривен, считай, сорок зеленых в месяц. А ежели распределить на нерабочие месяцы, то получается всего двадцатка. Есть от чего печалиться.