Аскольд улыбнулся.

— Не так трагично, но в целом мысль верная.

— Но ведь нам обещали Аниму даже в случае выхода на пенсию.

Начальник скривил губы.

— Обещали. Но ведь всегда будут те, кто работает именно сейчас. И кому душа гораздо нужнее, чем несчастному пенсионеру.

Рюрик кивнул.

— Я предполагал нечто подобное.

— Ты беспокоишься о своём будущем, и ты абсолютно прав, Рюрик. Совершенно прав. Поэтому, предлагаю тебе сделку. Ты ведёшь себя тихо и вежливо. Не хамишь Чаграю. Не валяешься на диване в присутствии директора. Не трахаешь смазливую медсестру.

Седой едва заметно улыбнулся.

— Насчёт начальства согласен, перегнул палку. Но что касается медсестры, ничего не обещаю. Придётся потерпеть.

Аскольд приподнял уголок губ.

— Ладно, оставим медсестру. Главное, мы поняли друг друга.

— Не делай из меня дурачка, Аскольд. Я знаю, что нужен вам против чистюль. Ни Эллар, ни Дир меня не заменят, даже вдвоём. Значит, я веду себя паинькой, спасаю мир от злобных фанатиков. Но что я получу взамен?

— Место в первой десятке. Вот что. Директор уже готов изменить список. Если поладим, этот вопрос решится быстро.

Рюрик поджал губы, обвёл взглядом комнатку.

— Идёт. Передай директору, что я больше не доставлю проблем.

Когда за боевиком закрылась дверь, Аскольд улыбнулся.

— Разыграл всё как по нотам. Я прирождённый музыкант, ни одной фальшивой ноты. От кнута и пряника ещё никто не уходил.

Седой вальяжно шёл по коридору, и один из техников отшатнулся, когда у Рюрика по губам скользнула холодная улыбка.

Глава 22

— Мертва? — спросил Чаграй.

Инна Сергеевна закончила искусственное дыхание и сейчас смотрела на часы.

— Время смерти 10:47. Мертвее не бывает.

— Ладно, пойду, доложу директору. Порадую старика.

Доктор размашисто зашагал к выходу. Двери скользнули перед ним в стороны. Лев Антонович одновременно командовал техниками и щёлкал по клавишам пульта. Гудение приборов начало ослабевать.

Помощники положили девушку в аквариум и равнодушно смотрели на обнажённое тело. Фазиля щелкнула поручнями и нажала кнопку. По белому пластику пробежали синие полосы.

— Готово.

Блондинка посмотрела на свою верную помощницу.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Медсестра вздрогнула и провела рукой по шее. Из-под шапочки выбивалась прядка смоляных волос. Лицо утратило солнечную глянцевую красоту. Она мельком взглянула на Рюрика, который положил в карман очередную книжку и направлялся к выходу. Двое молодых охранников проводили его почтительными взглядами. Инна Сергеевна пригнулась к её лицу. Спросила тихо.

— Он опять приставал к тебе?

Фазиля отвела голову.

— Нет. Всё нормально, Инна Сергеевна. Правда, всё хорошо.

Блондинка нахмурилась.

— Если возникнут проблемы, обращайся.

— Спасибо, но, правда, всё хорошо. Можно увозить?

— Да, конечно.

Санитары повезли каталку, Фазиля шла в голове, охранники следовали по обе стороны.

— Зачем столько охраны? — подумала доктор. — Охрана, пропуска, живём как в тюрьме.

— Слышь, Чаграй, — они стояли в прозекторской. — Хочу на море.

Доктор задумчиво смотрел на тело девушки. Словно спит. По бокам стола горят синие огоньки включённого поля. Пластиковые зажимы обнимают запястья, лодыжки, талию и шею. Небольшая упругая грудь. Плоский живот. Сквозь бледную кожу на бёдрах проступает мощная мускулатура. А на вид такая худенькая. «Бегунья», — вспомнил Доктор данные из досье, а вслух сказал.

— Не будет моря. Даже в Геленджике. Даже озёр не предвидится в ближайшее время. Только то, что наверху.

— В смысле не будет?

Инна Сергеевна в очередной раз проверила пульс неподвижного тела, приоткрыла зрачки. Результаты вбивала в свой планшет. Подняла голову, прищурила усталые глаза.

— Почему не будет?

Чаграй приподнял и бросил плечи. Прогудел.

— Извини, забыл сообщить. С этого года все отпуска отменяются. На неопределённый срок. Только озеро наверху.

— Да, по пятнадцать минут в день под прицелом автоматчиков. Мы живём как в тюрьме.

— Ну что за детские обиды, Нюся. Ты в последнее время как маленькая. Сплошные капризы.

Блондинка смотрела на него через стол для вскрытий.

— Мы с тобой уже, сколько лет здесь? Террористам и педофилам меньше дают.

Чаграй приподнял густую чёрную бровь.

— И что ты будешь делать там, на воле? — подчеркнул последние слова. — Мы не в тюрьме. Наоборот. Мы нигде не найдём такой воли творить, как здесь. Нас впереди ждёт бессмертие. А ты — море. Понимаешь, бессмертие!

Женщина вздохнула.

— А я хочу море.

— Ну, прости.

Снова уткнулась в свой планшет. Доктор кивнул на тело.

— То же самое?

— То же самое.

— Думаешь, очнётся?

— Увидим.

— Ясно. Будем ждать.

— Будем ждать.

— Не злись.

— Я не злюсь.

— Прямо сейчас.

Блондинка удивлённо подняла голову.

— Что?

Чаграй растянул в стороны губы.

— Пошли купаться прямо сейчас. На озеро. Вода уже прогревается к вечеру. На закате.

Инна Сергеевна рассмеялась и прижала ладонь к губам.

— Нас же не выпустят. Повышенный режим безопасности. Нам по плану только через два дня.

— Выпустят. Мы ударно трудимся и заслуживаем ударного отдыха. Отпрошусь у директора.

Она улыбнулась.

— Кто из нас маленький? Везде отпрашиваться приходится. Конечно, идём. Только Адамыча позову. Хоть какой-то толк от человека.

Чаграй ухмыльнулся.

— Да уж. Если бы не папаша, он бы и работал сторожем.

Они рассмеялись.

— Тебе смешно, — сказала Инна Сергеевна. — А мне кажется, Адам Петрович его на моё место метит. Недаром всех врачей загнали в иксовый сектор.

— Не говори ерунды. Директор не идиот. Просто наш пройдоха своему сыночку место подготовил поближе к первым рядам. Он ведь во второй десятке как твой заместитель. А в зелёной зоне очередь заслуженных врачей и будет он Аниму до пенсии ждать. А так, на твоём горбу в рай въедет.

— Я в курсе. Куда мир катится!

— Да ладно! Брось! Пошли купаться.

Глава 23

На кровати белый тугой матрац. Кровать, стулья. Я прислушался, но не услышал никаких звуков со стороны душа или туалета. Несколько минут простоял в ожидании, на манер бесплотной статуи. Благо, Анима может парить или стоять в любом положении неограниченное количество времени. Ей даже не бывает скучно. Потому что нет ума. Зато, у меня лежащего терпение не безгранично. Я подошёл к матовым полупрозрачным дверям и попытался всмотреться. Но никаких теней нет. Всунул голову в душ, затем в туалет. Пусто. Куда её могли деть поздно ночью? Даже меня по ночам не дёргают. Если только… моё полусонное тело открыло глаза, — если только они не повторили эксперимент.

Я рухнул сквозь пол и помчался по сияющим коридорам, словно заплутавшая душа в поисках ворот на тот свет. Мимо мелькали двери с зелёными кругами. А меня тогда водили по коридорам, где были красные знаки. Выходит, я заблудился. Остановился. Мимо прошли два техника. Для меня они выглядели как две ванильные фигурки в ярко-синей фольге. Звуки речи принимались полностью, без переваривания. Жаль, Анима не всеведующая. Было бы гораздо проще. Я пролетел на небольшую площадку, от которой расходится ряд лучей во все стороны. Как в школе на уроках геометрии. От центра отходят радиусы, по которым гуляют теоремы под ручку с Пифагором. Или что-то в этом роде. Куда идти, куда податься, где мне найти и с кем подраться.

Адамович старался не смотреть в сторону лежащего тела. Не труп, судя по прошлому разу, но всё же неприятно.

— Режим «Вечерний».

Свет потускнел. Воздух окутался в мягкие тона. Витёк грустно взглянул на мигающий с потолка зелёный огонёк. Нестерпимо хочется курить. В груди теснится батька никотин. Тянет сухое терпкое желание через ватную голову и наполнившийся слюной рот. В своём номере молодой врач давно сломал противопожарную систему и дымил в своё удовольствие. Но здесь белобрысая ведьма не позволит. Сами развлекаются, а на нём ездят, как хотят. Ещё и ножки свесили.