— Для них же стараемся! — буркнул черноволосый.
— Лев Антонович, только вас не хватает для полного счастья! То, что мы делаем — для политиков пустой звук. Большие деньги выделяются только туда, где их можно украсть. А нас просто держат из милости, типа «а вдруг что-то путное получится!». Каждый год выбиваю бюджет, как на войну хожу.
— А пользоваться этим будут другие, — снова буркнул невысокий.
— Вам грех жаловаться, — раздражённо махнул рукой директор. — Вы какой в очереди! Вот и молчите.
Он обернулся к начальнику охраны.
— Как наш объект один? Надеюсь, хоть там камеры работают как надо? Может тревога началась по его вине?
Аскольд покачал головой.
— Ничего. Спал как сурок.
— Ладно, что там по «дракону», почему не держит форму?
Лев Антонович пожал плечами.
— Анима без труда сливается с компьютером и запечатлевает нужные программы. Здесь проблем нет. Но виртуальные образы — для неё просто игрушка. Кажется, она просто не соображает, что это её форма. Вначале принимает нужный облик, но потом превращается в обычную энергию. Лучшие программисты бьются, но она упорно не понимает чего от неё хотят. Кажется, она «снимает» только настоящий физический образ.
— Ну, так дайте ей этот образ, — раздался равнодушный голос.
Все невольно обернулись.
У одной из стен находится диванчик, на котором удобно устроился Рюрик. Одну из рук подложил под седую голову. Второй держит книжку с интригующим названием «О насилии».
Директор мысленно сжал лицо, стараясь не выдать эмоций. Никто не имеет право валяться на диване с книжкой в руке во время совещания, да ещё в присутствии директора. Но Рюрик не спрашивает разрешения. И это одна из причин, почему его боятся.
Он легко встал с дивана и небрежно сунул книжку в широкий карман просторного серого пиджака. Упёр руки в боки и насмешливо оглядел присутствующих.
— Как дети, право слово. Всё проще пареной репы. Даже для моей старой репы.
— Вы можете говорить по существу! — раздражённо сказал Чаграй, но словно стал меньше ростом в присутствии седого. Директор внутренне улыбнулся. Вот чем ценен Рюрик.
Боевик скользнул брюзгливым взглядом по мохнатому великану и тот опустил глаза. Рюрик подошёл к стеклянной стене и стукнул по ней пальцами. Анима заскреблась о стекло.
— Можно, только осторожно. Вы слишком упёрлись в свои любимые компьютеры, — обратился к невысокому.
— Так может, поделитесь своими гениальными мыслями? — сказал Лев Антонович и сложил руки на груди. Он наоборот, словно привстал на цыпочки.
— Легко. Если энергии нужен физический облик, так создайте модель дракона, чего проще.
— Точно! — оживился Чаграй. — Но не просто модель, а робота. Вставить программу, и Анима скопирует его облик вместе с программой. Потом сломаем робота и получим свободную душу, которая запрограммирована на подчинение и определённые функции.
— Умница, — сказал Рюрик. — Так, глядишь и доктора получишь.
Доктор Чаграй смолчал.
— Вы гений! — вскричал Лев Антонович, непонятно к кому обращаясь, к своему начальнику или боевику. — А размер можно запрограммировать как способность к росту. Тогда Анима после уничтожения робота достигнет нужного размера.
Все вышли, кроме директора. Чаграй попросил его остаться. Начальник вопросительно взглянул на него.
— Ещё что-то?
Чаграй полуприкрыл крупные глаза. Сложил руки на груди, поверх белого халата. Позади мигали дисплеями и трещали приборы.
— У нас теперь охранники будут решать научные вопросы?
Директор мягко улыбнулся.
— Дорогой, доктор, — вкрадчиво сказал он. — У нас даже уборщицы будут заниматься научными вопросами, если вы не справляетесь. Я чётко излагаю?
— Да, — хмуро сказал Чаграй.
— Вот и славно. Делайте камеру, не тяните дракона за хвост. А то попрошу Рюрика стать моим замом по научной части.
Директор едва заметно улыбнулся, показывая, что шутит, но Чаграй отвернул голову.
— Сделаем. Но у меня не сто рук. И у меня нет времени лежать на диванчике книжки читать. Мы завалены работой.
— Знаю, знаю, — примиряющее сказал директор. — Но вы уж постарайтесь. Вы же бог нашего маленького мирка.
Чаграй улыбнулся.
— Верно. Но любому богу приходится конкурировать с каким-нибудь дьяволом. И ещё философа из себя строит, шут гороховый. Худший вид монстра — это монстр с претензиями.
Директор положил ему ладошку на плечо.
— Не обращайте внимания. Рюрик просто зверь. Вам ли растрачиваться на чьё-то рычание.
— Он совсем уважение потерял.
— Дорогой Доктор, Рюрик не может потерять уважение, потому что никогда его не имел. Оставьте его мне. У вас есть более важные дела.
За стеклом, сжатый до размера небольшого бегемота кружил бесцветный дракон, скрипя крыльями по стеклу. Но оба человека уже сняли очки и не видели его. Ему было тесно здесь, как громадному псу тесно в конуре для щенка. Но вложенная программа и включённый периметр не позволяли вырваться на свободу. Фигура дракона расплылась и превратилась в одну громадную морду. Она приблизилась к стеклу и смотрела на людей пустыми глазами.
Чаграй потёр глаза.
— Вот только про модель дракона я не догадался.
— У вас и без того дел полно. Это ошибка нашего «великана» Антоныча. А вы спокойно делайте свою работу. Что с нашим первым?
Чаграй улыбнулся.
— Анима прижилась.
Директор довольно кивнул.
— Ну и, слава богу. Корректируйте данные.
Дракон открыл пасть и медленно растаял в бесцветном тумане.
Глава 16
Я бегу уже третий час. Беговая дорожка под ногами уносит прочь, но я всё ещё держусь. Пот заливает глаза, сердце бешено стучит в груди, но ноги всё так же равномерно несут вперёд, стараясь обогнать не устающий механизм. Дыхание жжёт лёгкие, но природные насосы пока не думают сдаваться.
Дверь в лабораторию бесшумно ушла в сторону.
— Как успехи? — громогласно спросил Чаграй.
Инна Сергеевна стоит рядом со мной с планшетом в руке и что-то быстро настукивает в нём длинными сильными пальцами. Она подняла голову и покачала головой.
— Всего третий час, а он уже на пределе.
Доктор нахмурился.
— Слабовато.
— Не то слово.
Я чуть не рухнул с дорожки, мокрой от моего пота. Кроссовки скрипят по резине, или из чего она там сделана.
Слабовато!
Они реально сдурели, если думают, что нормальный человек может больше двух часов спокойно бегать и не упасть замертво. Тем более, на такой скорости. Они мне далеко не режим бега трусцой поставили. Или у меня в личном деле написано, что я марафонец! Но там не может быть такой записи, потому что беготня никогда не входила в сотню моих любимых развлечений. Что они вообще о себе думают!
Великан подошёл к тренажёру и внимательно посмотрел на мою изнемогающую фигуру.
— Анима не перестаёт удивлять. Причём, не в лучшую сторону.
Врачиха опустила планшет.
— Согласна. Рассинхрон закончился. Он должен быть в норме.
Учёные обернулись друг к другу и стали разговаривать, словно меня здесь нет. Мне хотелось крикнуть «Ау, бродяги, я здесь! Я всё слышу! Я вам не мышка». Но тяжёлые руки не желали подниматься помахать, чтобы меня заметили, а горящая гортань вряд ли сейчас способна воспроизвести какие-либо звуки.
Чаграй сложил руки на груди.
— Мышки были более выносливы.
Инна Сергеевна задумчиво покачала головой.
— Чего-то мы не понимаем. Анима — замкнутая энергетическая система. Она всегда прогоняла себя через органы в замкнутом цикле. Что-то вроде круговорота энергии.
Чаграй внимательно слушал.
— Верно. Но те мыши бегали, пока не падали замертво. Ты же сама рассчитывала, что он должен бежать целый день. А он после двух часов подыхает.
Я шумно выдыхал воздух. Вот козлы! Я бы и рад остановиться, если бы не охранник позади с электрической дубинкой в руке. Пара разрядов полчаса назад убедили меня продолжать свой личный марафон.
