Я ещё не бывала на этих отдалённых от суши землях Бостона. Остров Томпсон казался зелёным оазисом после бетонных высоток и каменных дорог города. Сплошь сосны и клёны, а тропинки заросли полынью. Я бы с радостью прогулялась по этим кустистым джунглям, но сцену боевых действий организовали на пляже. Длинный песочный кряж выходил на панораму Бостона и создавал убийственный вид для съёмок. Солнце как раз поднималось с «правильной» стороны и не засвечивало кадры, а укутывала пейзаж идеальным освещением.
Я чуть не споткнулась, когда увидела, кто будет участвовать в фотосессии. И я сейчас не о трёх моделях-красотках с ногами от ушей. Кажется, Крисси, Аманда и Габриэль. А об их партнёрах по съёмкам. Трёх бесподобных белоснежных лошадях, чьи ноги были ещё длиннее, а грива ещё блестящее, чем у девушек. Вчера по телефону я прослушала, что за тематика статьи, поэтому сейчас пыталась выдумать, что такого можно освящать в глянцевом издании, что им непременно понадобился остров, лошади и утренний пляж.
Пока визажисты наносили последние мазки на и без того совершенные лица моделей, а берейторы обласкивали выжидающих скакунов, чтобы те не скучали в ожидании, я поискала глазами Рене. Пляж потонул в суматохе и шуме плещущихся волн. Меня всё ещё кружило в центрифуге головной боли, иначе я бы насладилась работой на открытом воздухе, тем более в таком прекрасном месте. Но это столпотворение слегка сбивало с умиротворяющего настроя, а Рене так нигде и не было видно.
– Лесли! – Подозвала я одну из ассистенток мисс Бернард. – Рене сегодня не будет?
Она выглядела слишком уставшей, хотя времени было всего начало восьмого утра. Последствия работы на саму Рене Бернард.
– О, Зои, привет. Нет, она полностью доверила съёмку тебе.
Судя по молоденькому и удивлённому личику Лесли, я поняла, что она в таком же шоке, как и я.
– Что это на неё нашло? – И добрый ли это знак?
– Не знаю, Зои. Но она вообще довольно странная в последнее время. Опаздывает на работу, задерживается на обеде, ведёт себя… – Лесли оглянулась вправо, затем влево, словно боялась произносить это вслух. – Слишком мило. Вчера разрешила мне уйти пораньше, чтобы я отдохнула перед ранним подъёмом из-за этой фотосессии.
Ну, ничего себе! Это не та Рене Бернард, которую знал белый свет. Ледяное сердце королевы растаяло? Или во вселенной произошёл какой-то сбой? Лесли ещё больше склонилась ко мне и даже приставила ладошку к губам, чтобы её слова не долетели вместе с ветром до остальных.
– Ходят слухи, что у неё кто-то появился.
– В смысле, мужчина? – Переспросила я с детской наивностью. Как будто Рене дала обет безбрачия и зареклась связываться с мужчинами до конца своих дней. Как я после обмана Гранта.
– Ну не домашнего питомца. – Пошутила девушка.
– Ты говоришь так, словно Рене Бернард никогда не заводила романы с мужчинами.
– В том-то и дело, – разоткровенничалась она. – За десять месяцев, что я на неё работаю, а это, между прочим, почти рекорд, я ни разу не слышала, что она с кем-то встречается. Она персона публичная, но личную жизнь хранит под семью печатями.
– Может, это не так и плохо. Всем нам нужно порой побыть в тени.
– Прости, я побегу. Там у Крисси что-то с платьем.
Лесли закатила глаза и унеслась исполнять капризы моделей. Пока она заверяла ту самую Крисси, что розовое платье с силуэтом-русалкой её не полнит, что Габриэль с этим цветом губной помады не похожа на клоуна, а Аманде не нужно подкручивать волосы, у меня появилась лишняя минутка, чтобы проверить аппаратуру и даже прогуляться вдоль воды. Уйти бы подальше от всего этого гламура и затеряться на острове. Целый день бы слушала плеск волн и щебетание птиц, но мне предстоит несколько часов щёлканья и просьб повернуться так или этак, чтобы Рене Бернард отобрала от силы три фотографии для журнала.
То, что сегодня её не было с нами на острове Томпсон, походило на чудо. Сдвиг земной коры. Солнечное затмение. Рене всегда дышала в спину, держала себя в привычных рамках холодной строгости и отчуждённости, никогда бы не проявила больше заботы к подопечным, чем они того заслуживали. Но, по словам Лесли, сейчас она переживает что-то вроде кризиса. Или пересмотрела своё поведение и смягчила удары? С чего такая перемена? Неужто, правда, из-за мужчины? Рене Бернард не из тех женщин, что стелятся перед противоположным полом. Это за ней бегают, а не наоборот. Подозреваю, что мужчина для неё – не более, чем приятный способ скоротать свободный вечерок, которых у неё не так и много. В голове главного редактора «Санди» только работа.
О её личной жизни не знал никто. Как только я устроилась в журнал, пусть и на птичьих правах, мы с Даффи перемыли все косточки общей начальнице. Я знала много удивительных историй о Рене Бернард, но не знала ни одного мужчину, с которым бы её связывали отношения. За все годы, что она пребывает у руля редакции, ни новости, ни крошечной заметки, ни удачно словленного снимка не появлялись на страницах изданий. Если Рене и встречалась с кем-то, то он был сродни призраку – неуловимый фантом, о котором никто не знает.
Но, в любом случае, тайные уголки души Рене – не моё дело. У меня и со своей личной жизнью хватает проблем, чтобы сунуть нос ещё и в её.
– Мы готовы! – Помахала издали Лесли, и только теперь я заметила, как далеко ушла.
Нужно приехать на этот берег как-нибудь потом, одной или с Даффи, чтобы полюбоваться видами и слиться с тишиной своих мыслей. А пока, пора возвращаться к съёмочной группе, лошадям и трём высокомерным моделям, которым Лесли наконец-то вправила мозги.
Съёмка отняла рекордные полтора часа. Волшебство какое-то! А всё потому, что у Рене появились дела поважнее, чем контролировать каждую деталь процесса. Если всё дело в тайном любовнике, то я несказанно счастлива за них обоих.
– Ты уверена, что эти фотки понравятся Рене? – С опаской спросила я Лесли, когда мы отсмотрели все кадры.
– Она оставила меня за главную. Эти фотки нравятся мне. Если её что-то не устроит, то пускай сама участвует в фотосессиях.
Вряд ли Лесли такая же храбрая один на один с начальницей. Но так даже лучше. Ответственность за удачные снимки для журнала переместились на плечи Лесли, а я с чистой душой могу отправляться домой и продолжать лечение простуды и разбитого сердца сахаро- и градусосодержащими препаратами.
– Ищи свои снимки в воскресном выпуске. Два разворота и обложка. – Подмигнула Лесли. – Получилось очень эффектно.
Дом милый дом. Зайдя в подъезд, я заглянула в почтовый ящик и обнаружила там письмо. Хм, странно. Я не веду ни с кем переписок. Белый конверт с моим адресом, подписанный корявой рукой. Ах вот оно что. Имя Тони Скайлера в строке отправителя.
Я разорвала краешек конверта и достала из него белый листок с такими же еле понятными буквами и триста пятьдесят долларов.
Твоя половина. Я привык держать своё слово. Моё предложение всё ещё в силе, если вдруг надумаешь чуточку разбогатеть или восстановить справедливость. Спасибо за снимки.
Скайлер
Тони Скайлер и правда держит слово. Невзирая на то, что я отказалась от гонорара, он всё равно прислал мне половину того, что сдирает с клиентов за суровую правду. Интересно, как муж той вертихвостки в окне отреагировал на улики? Пришёл в ярость, смирился ещё на стадии подозрений, почувствовал облегчение? Ещё более интересно, как Тони Скайлер раздобыл мой адрес. Он не знал ни моей фамилии, ни номера квартиры. Хотя чему я удивляюсь – он ведь частный детектив. Наверняка ему не впервой искать адреса.
Я почувствовала, как улыбка невольно расползается по лицу. Такое необычное знакомство у нас получилось. И уже второй раз новый знакомый помогает мне забыть о Гранте и его жене.
– Зои Харт?
– Боже! – Подпрыгнула я от неожиданности. – Вы меня напугали!
За спиной неоткуда возник совсем молодой парень, года на три младше меня. Но вся его молодость спряталась за излишне строгим выражением лица и таким же строгим костюмом. Брюки и пиджак делали его ещё худощавее. Не самый лучший выбор, особенно, по соображениям практичности. На улице только обед, а уже жарит. Как бы он не спёкся во всей этой шерсти и деловитости.
